Страница 28 из 65
«А выглядит на все шестьдесят», — подумала Женя и перевернула страницу. Дальше шли еще несколько снимков Зинаиды — на одном она стояла с коляской во дворе, на другом держала на руках совсем крошечного Женьку, ужасно похожего на девочку, с совершенно белыми, длинными кудряшками.
— Просто ангел, — умилилась Женя.
В ответ он скорчил зверскую мину. Она кинула на него безнадежный взгляд и вздохнула:
— И что только с людьми делает жизнь!
Женя полистала альбом дальше. По мере того, как Женька становился старше, количество снимков, изображавших их вдвоем с матерью, таяло. К школьным годам их не осталось вовсе.
«Наверное, в это время она и заболела», — решила Женя.
Она просмотрела второй альбом, в котором молодой Зинаиды было намного больше. Женю, однако, удивило, что нигде на карточках рядом с Женькиной матерью не было ни одного мужчины. «Странно, — подумала она. — У такой интересной женщины наверняка должна была быть куча поклонников».
Женька терпеливо ждал, когда Женя закончит свое занятие.
— Все? — Он забрал у нее альбомы, спрятал на место и спросил с хитрецой: — Ну что, изучила мою биографию?
Она кивнула.
— Изучила, хотя и очень поверхностно. Хотелось бы глубже.
— Хватит с тебя и этого. — Несмотря на пренебрежительный тон, вид у него был вполне мирный и домашний. Даже, можно сказать, счастливый.
Он снова уселся на диване, придвинувшись к Жене вплотную.
— Пичужка!
— Что?
— Может, тебе выйти за меня замуж?
Она ласково погладила его плечо.
— Можно и выйти. А где мы будем жить?
— Здесь.
— Только не это! — против воли вырвалось у нее.
Тут же она пожалела о своих словах: Женька моментально ощетинился всеми иголками, глаза его сузились, губы сжались.
— Извини. Ничего другого предоставить не могу.
— Жень, не сердись. — Она ласково прижалась к нему. — Я не хотела тебя обижать. Пойми, мне все равно, где с тобой жить, хоть в конуре. Дело в другом.
— В чем?
— В дипломе. Здесь я его никогда не допишу.
— А зачем тебе диплом? — сухо спросил Женька.
— Странный вопрос. Чтобы закончить институт.
— А институт зачем кончать?
— Чтобы потом работать. Я же люблю свою будущую специальность. Я так долго мечтала, чтобы поступить именно в этот вуз. Я просто должна все довести до конца.
— Кому должна? — Он смотрел на нее пристально и холодно, точно следователь на допросе.
— Себе. Маме, в конце концов. Она во всем себе отказывала, чтобы дать мне возможность учиться.
— Запомни, Женя, никто никому ничего не должен. В том числе и самому себе, — произнес Женька тоном оракула.
Она усмехнулась.
— У нас с тобой разные философии.
— Это плохо. — Он глянул на нее без улыбки, сурово и требовательно. — У нас должна быть одна философия. Общая. Мы ведь договаривались.
— Но не могу же я превратиться в твой придаток!
— Почему в придаток?
— Потому что ты хочешь, чтобы все и всегда решал только ты один, а я лишь поддакивала тебе, как бессловесная рабыня. Это же… это домострой какой-то!
— Вот и хорошо. Мне нравится домострой.
Она не понимала, шутит он или говорит серьезно. Лицо его было непроницаемым, но в глубине глаз, похоже, плясали черти. «Красивые у него глаза, — неожиданно для себя подумала Женя. — И сам он красивый. Вовсе не дурак и не дебил. Сильный, упрямый, независимый, настоящий мужчина. Почему этого не видят другие?»
— Нет, Женька, — проговорила она твердо. — Так не пойдет. Я человек и требую, чтобы со мной обходились по-человечески.
— По-человечески? — задумчиво переспросил Женька и, внезапно схватив ее в охапку, силком усадил к себе на колени. — Так подойдет?
— Пусти! — запротестовала она. — Сейчас же!
— Нет уж, сиди, — засмеялся он. — Или, лучше, лежи! — С этими словами Женька опрокинул ее на диван и сжал так крепко, что трудно стало дышать.
Он срывал с нее одежду, яростно и нетерпеливо. Женя слабела в его руках и думала с изумлением и восторгом: «Что с ним стало? Раньше он боялся дотронуться до меня. Раньше…»
15
Произошедшие в Женьке перемены вскоре стали заметны не только Любке. Остальные девчонки также начали украдкой поглядывать в его сторону, и особенно Ника. Последняя так и норовила пройти мимо и обязательно задеть его рукой или плечом.
Если раньше Женя ловила на себе сочувственные взгляды хористок, то теперь многие смотрели на нее, не скрывая зависти. Этому отчасти способствовало то обстоятельство, что Женя позволила себе поработать над Женькиным имиджем, а попросту говоря, гардеробом. Она в мягкой форме убедила его выкинуть на помойку растянутый до неприличия свитер и заношенные почти до дыр джинсы. К ее удивлению, Женька беспрекословно подчинился. Вдвоем они порылись в его шкафу и отыскали там вполне удобоваримые брюки, а после съездили на барахолку и купили пару совсем дешевых, но приличных джемперов. Женя собственноручно подрезала Женьке его вечно спадающую на глаза челку, и он, как говорится в сказке, стал молодцем, хоть куда.
Внимание, которым нежданно-негаданно наградил Женьку женский пол, доставляло Жене немало хлопот. Она и не думала, что может так ревновать. Каждый его взгляд, брошенный не на нее, заставлял ее сердце сжиматься от острой боли, а уж если он заговаривал с какой-нибудь из девчонок, Женя и вовсе приходила в бешенство.
Вскоре она убедилась, что их ревность взаимна.
Они в очередной раз пошли в кино. До сеанса оставалось время, и у Жени внезапно сильно разболелась голова. Женька спустился вниз, в буфет, купить ей кофе, а она осталась ждать его в фойе на втором этаже. Он долго не возвращался, очевидно, в буфете была очередь. Напротив Жени остановился незнакомый парень. Она из любопытства мельком глянула: лицо у парня было открытым и приветливым. Он заметил ее взгляд и дружелюбно улыбнулся.
— Привет. Кого-то ждешь?
— Друга, — ответила Женя и улыбнулась в ответ.
— А я подружку, — доверительно сообщил парень.
Они перекинулись еще парой фраз, и в это время в фойе возник Женька с пластиковым стаканчиком в руке. Увидев Женю, мило болтающую с незнакомцем, он мгновенно помрачнел и насупился. Брови его угрожающе сдвинулись. Не успела она произнести и слова, как он резко схватил ее за руку:
— Пошли.
Тон его не предвещал ничего хорошего, и Женя поспешила подчиниться. Из-за Женькиной спины она видела, как ее случайный собеседник состроил забавную физиономию: мол, ну и дружок у тебя, сущий Отелло.
Они отошли в другой угол фойе. Там Женька протянул Жене стаканчик и вытащенную из кармана шоколадную конфету — все молча, глядя в сторону. Ей стало смешно.
— Ты что, с ума сошел?
— Нет. Что он тебе сказал?
— Спросил, кого я жду.
— Какое его собачье дело? — разъярился Женька.
— Не понимаю, что в этом такого страшного. Ну поинтересовался человек. Я ответила, что жду друга, тебя то есть. Это что, преступление?
— Для меня — да. Зачем тебе болтать с посторонними?
— Может, ты еще мне «пояс верности» прикажешь носить, и паранджу в придачу? — рассердилась Женя.
— Тебе паранджа бы не помешала, — пробурчал Женька сквозь зубы. — Только и делаешь, что строишь глазки каждому встречному.
— Строю глазки? Я?! — Женя ахнула, настолько несправедливым и обидным показалось ей Женькино обвинение. — Да ты на себя посмотри, кобель несчастный!
— Почему это, кобель? Мне кроме тебя никого не нужно.
— Так я и поверила! А кто позавчера на репетиции кадрился с Настей? А пальто Нике кто подавал?
— По-твоему, я не имею права подать девушке пальто? — Женька язвительно ухмыльнулся.
— Можно подумать, кроме тебя там никого не было. Раньше ты галантностью не отличался!
— Это все тебе спасибо. Ты меня приучила, а теперь еще и возникаешь не по делу!
Кофе давно остыл, а они все пререкались. И в зал вошли, демонстративно не глядя друг на друга. Однако стоило им сесть рядом, как обоих одолел смех. У Жени даже слезы на глазах выступили.