Страница 7 из 73
— А это логично: выпустить Урода на свободу, чтобы он убивал Людей? — требовательно, с горячностью спросил Дрейк.
— Я предполагаю сделать совсем не это, — сказал Рислер, пытаясь сохранить мягкость и сдержаться. — Все, что я знаю: Донахью по-своему ненавидит Гарета Кола, и я не вижу, почему мы не можем это использовать.
— Откуда ты это знаешь? — спросил самый молодой из Баронов — Эндрю Крастон. Еще в детстве его ослепила одна из огненных птиц Гарета Кола. Он был не из тех Людей, кто прощает. — Откуда ты знаешь, что это не демонстрация, «дымовая завеса» для того, чтобы использовать каждый промах, который ты совершишь?
— Я не знаю этого, черт побери! — взорвался Рислер. — Но думаю, мы рассмотрим эту проблему со всех сторон.
— Есть только одно решение, — холодно сказал Крастон. — Убить Урода. — Потом, словно эта мысль пришла ему в голову слишком поздно, он добавил: — Медленно.
— Минутку, — вмешался Пович. Он наклонился вперед, и от его огромного тела на деревянный стол легла ужасная тень. — Что бы мы там ни делали, мы должны действовать единодушно. Джеральд внес предложение. Я предлагаю выслушать его.
— Благодарю, — сказал Рислер. — Сейчас, как я вижу, есть три главных вопроса. Первый: почему Донахью пришел сюда один? Второй: на самом ли деле он ненавидит Кола и, если так, почему? И третий: почему Кол не освободил его? Если, особенно в последних двух случаях, ответы меня удовлетворят, я откажусь от своего предложения.
— На первый вопрос легко ответить, — сказал Дрейк. — Он пришел сюда убивать Нормалов.
— Это не слишком хороший ответ, Майкл, — заметил Страмм. — Вопрос не о том, какова его цель. Я думаю, мы все согласимся с этим. Почему он пришел один? И если то, что он враждует с Колом и хотел доказать свою самостоятельность — правда, тогда почему он выбрал хорошо охраняемый район? Почему не какой-нибудь малолюдный форпост?
— Потому что Донахью вспыльчивый эгоманьяк, — ответил Дрейк. — Ты помнишь, как он нашел нас, Элстон. Первое, что он сделал, — разоружился и собрался драться с нами голыми руками. Рыжебородый мог отправиться в центр Ступицы и даже не подозревал бы о том, что может потерпеть поражение.
— Майкл, кажется, ты воспринимаешь происходящее слишком эмоционально, — просюсюкал Пович, запалив большую трубку и выдохнув сильно вонючий дым. — Твои наблюдения согласуются с этим заключением, Элстон?
— Возможно, — уклончиво сказал Страмм.
— Тогда перейдем ко второму вопросу, Джеральд, — сказал старик, усердно выдыхая дым.
— Я повторю его, — сказал Рислер. — На самом ли деле Донахью ненавидит Гарета Кола?
— Как ты можешь ответить на такой вопрос? — с негодованием фыркнул Дрейк. — Как ты можешь быть уверен?
— Если бы он ненавидел его, был бы он генералом Кола? — насмешливо поинтересовался Крастон.
— Я думаю, вы подходите к этому не с той стороны, — воскликнул Страмм. — Майкл прав, когда говорит, что нет способа проверить заявление Донахью. Я думаю, мы можем, в виде аксиомы, принять, что он говорит правду, и попытаться представить себе, почему он и Кол — враги.
— Для этого нет никакой причины! — равнодушно сказал Дрейк. — Если не считать Кола, Донахью самый могущественный человек среди Уродов.
— Разве этого не достаточно? — резко спросил Пович. — Разве второй среди Уродов может получить истинное удовлетворение от своего положения?
— Может, и так, — заметил Дрейк, — но никто не станет свергать Кола.
— Откуда ты знаешь? — неожиданно спросил Страмм. — Откуда ты знаешь, что происходит в этих Туннелях.
— О чем ты говоришь, Элстон? — удивленно спросил Дрейк. — Ты видел его. Разве он показался тебе кем-то вроде Гарета Кола? У этого Урода нет ничего, кроме мускулов. Он выглядит как один из нас.
— Так же как Гарет Кол, — заметил Рислер. — Вот почему они и оставили его в живых в первый момент.
— Я согласен с Джеральдом, — сказал Страмм. — Донахью не сбежал, значит, в нем нет никакого колдовства.
— Рыжебородый мог бы убить тебя в один миг, — настаивал Дрейк. — Однако ты остался невредимым. Донахью даже не пытался защититься с помощью колдовства.
— Может быть, он мог читать мои мысли и понял, что я блефую, — сказал Страмм. — Или, возможно, ему необходима лишь доля секунды, чтобы убить меня, он выжидал до последнего мгновения, не желая показывать нам свои силы, которые хотел сохранить в секрете.
— Пусть все обстоит именно так, — сказал Пович, выпуская огромные кольца дыма и одновременно разговаривая. — Но даже тогда, Элстон, это не объясняет появления Донахью в землях Джеральда. Что он делал там?
— Тут я согласен с Майклом, — сказал Страмм. — Я верю, что он охотился на нас.
— Тогда мы приходим к противоречию, — продолжал Пович. — Как человек, который по силе равен Гарету Колу, позволил поймать себя и едва ли не убить, не прикончив ни одного из нас?
— Может быть, он хотел быть пойманным? — заметил Крастон.
— Что? — недоверчиво воскликнул Дрейк.
— Может, он хотел быть пойманным, — повторил Крастон. — Как можешь ты быть уверен, что это не часть какого-то плана Гарета Кола… или даже самого Донахью? Откуда ты знаешь, что колдовские силы нельзя заморозить на какое-то время, чтобы мы решили, что их и вовсе не существует?
На мгновение наступила тишина, нарушаемая лишь зловещими криками совы за окном. Бароны обдумывали заявление Крастона.
— Ты еще на что-то способен, Эндрю, — сказал наконец Пович. — Я раньше никогда не рассматривал такую возможность, но если Гарет Кол послал его сюда и позволил, чтобы его поймали, то я не знаю, почему он так поступил.
— Я знаю, — решительно сказал Дрейк. — Он посчитал, что один из нас станет предполагать, как Рислер, что Донахью может оказаться полезнее живым, чем мертвым. Потом он, возможно, приказал Донахью вести себя так, словно они не ладят, в надежде, что мы построим идиотский план, как мы, кажется, и сделали.
— Майкл прав, — сказал Крастон. — Нами манипулируют, словно шариками наперсточник. Кол дергает за ниточки, и мы ведем себя точно так, как он хочет.
— А что, если Донахью, а не Кол стоит за всем этим? — пыхтя трубкой, просюсюкал Пович.
— Какая разница? — спросил Крастон. — Результат тот же самый. Мы пляшем под дудку Кола.
— Не уверен, — возразил Страмм, задумчиво глядя через огромное окно во тьму ночи.
— Но все сходится! — запротестовал Дрейк.
— Необязательно, — возразил Страмм. — Самое первое: такое объяснение годится только в том случае, если ты приписываешь Колу силу предвиденья, в том числе и того, как будет протекать наша встреча, или быть может ты считаешь, что он контролирует наши мысли. Я не совсем убежден, что он столь уж изощренный колдун. Если бы он обладал такой властью, то это проявилось бы задолго до нашей встречи с Донахью. Допуская это, надо признать, что каждое слово Донахью, сказанное нам, — ложь и пытки, которые мы устраивали ему, проходили с его или с Кола согласия. Я не могу с этим согласиться. Как я говорил раньше, я верю в то, что Донахью говорил правду, когда сказал, что хочет убить Гарета Кола. И даже если Донахью сам обладает силами, сравнимыми с силами Кола, — продолжал Страмм, ожидая реакции остальных Баронов. — Я думаю, заключения Майкла ошибочны. Не забывайте: мы видели, как Донахью делал совершенно глупые промахи — промахи, за которые он мог заплатить жизнью. Время от времени мы берем в плен его солдат и знаем их мнение о возможностях и способностях Донахью. А теперь мы посмотрели, на Рыжебородого вблизи, и в его поведении не оказалось ничего, чего бы мы не знали о нем. Если бы он владел какой-то силой, то попытался бы хитрить… Более того, я думаю, мы можем оценить всю важность сложившейся ситуации. У нас в тюремной камере под этой комнатой находится человек, который испытывает такое же отвращение к Гарету Колу, как и к нам; который не представляет достаточной угрозы для Кола, потому что Кол может разделаться с ним, когда только пожелает; человек, который может быть обработан таким образом, что перейдет на нашу сторону.