Страница 49 из 94
В конце концов одна догадка показалась дворянину достаточно правдоподобной. Скорее всего, Фал Турид решил использовать его, если Соомия заупрямится и не пожелает стать игрушкой в руках повелителя Турдиса. Разумеется, сарк хотел предстать перед жителями Патанги в роли освободителя, и если наследница трона не согласится подыграть ему, мог вырвать ее согласие, пригрозив пытать, а затем и убить Карма Карвуса.
Сердце Соомии принадлежало другому, но едва ли она согласилась бы обречь на мучения друга…
К вечеру войско Турдиса достигло Патанги. И людям, и животным стоило большого труда совершить столь длинный переход за один день, но воля двух человек заставила их сделать это.
Красного сарка побуждало гнать свою армию вперед тщеславие даотара и бесчеловечные желания, сжигавшие черное сердце Талабы Истребителя. Одолев расстояние между Турдисом и Патангой за один переход, валившиеся с ног от усталости воины Фала Турида к концу дня разбили лагерь в полулиге от желтых стен Города Огня. Южная ночь опустилась на землю как всегда внезапно, но к тому времени, как окрестности Патанги погрузились во мрак, дрова в походных кострах уже пылали, а в котлах кипела похлебка. Сидя в надежно охраняемой палатке, Карм Карвус прислушивался к долетавшим до него каркающим воплям зампов, громкому шипению кротеров и лязгу оружия, которое чистили и точили для завтрашнего сражения. Среди негромкого гула готовящегося ко сну лагеря выделялся мерный топот множества животных, ведомых на водопой к берегу Саана.
Карм Карвус чувствовал себя в относительной безопасности, и его совершенно не волновал исход грядущей битвы. Ему было все равно, кто победит — жестокий владыка Турдиса стоил кровожадного Великого хранителя, завладевшего троном Патанги, но знатного вельможу, аристократа до мозга костей, каковым являлся Карм Карвус, унижало то, что Фал Турид держит его в плену, чтобы иметь возможность диктовать Соомии свою волю.
Помешать этому он мог лишь одним способом: бежать из плена и освободить принцессу. Надеяться на помощь Тонгора не стоило — скорее всего, его могучий друг нашел свою смерть в мрачных подземельях Турдиса. Если так, Карм Карвус жестоко отомстит за его гибель. Когда тюремщики принесли пленнику пищу, он ухитрился незаметно стащить тупой столовый нож и два дня усердно точил его о плиты пола. Усилия привели к тому, что нож этот, хотя и не превратился в кинжал, все же стал пристойным оружием…
Палатку Карма Карвуса, сделанную из толстой ткани, снаружи караулили четыре воина. Прислушиваясь к мерным тяжелым шагам, узник без особых усилий мог определить, где они находятся в тот или иной момент. Карм Карвус дождался, когда лагерь погрузился в сон, а стражники сошлись в кружок, чтобы немного поболтать, и, сделав в противоположном от них полотнище длинный разрез, мгновенно выскользнул наружу, тут же растворившись во мраке ночи.
Прислушиваясь к долетавшим в палатку звукам, Карм Карвус составил себе представление о планировке лагеря и знал, где держат принцессу. Огромный шелковый шатер сарка находился в центре расположившегося на отдых войска. Его окружали почти столь же роскошные шатры даотара, Мастера Пыток, Арзанга Пауме — сарка Шембиса, их свиты, вельмож, сопровождавших правителей и офицеров. Пленников разместили неподалеку друг от друга, чуть в стороне от шатров. Палатка Соомии — в соответствии с рангом наследницы Патанги размерами напоминала шатер, а формой — язык пламени, что подчеркивал и ее материал, золотистый шелк. Развевавшееся над ней яркое знамя не позволяло усомниться в том, кому она принадлежит. Принцессу тщательно охраняли, и сначала Карм Карвус пришел в отчаяние при виде четырех стражей, бдительно наблюдавших за вверенными им сторонами палатки. Их вооружение состояло из традиционных для Турдиса коротких мечей, алебард и пристегнутых к поясам шипастых дубинок. Но больше всего поразило Карма Карвуса яркое освещение палатки принцессы.
За время короткого своего знакомства с Тонгором, Карм Карвус сделал вывод, что порой залогом успеха задуманного предприятия может явиться не тщательно разработанный и подготовленный план, а неожиданная стремительная атака. Валькар недолюбливал точно выверенные планы, в которых надлежало проявлять выдержку и осторожность, прежде чем начать действовать. Сталкиваясь с препятствиями, варвар сокрушал их в первый же подходящий момент, бросаясь в бой подобно сметающему все на своем пути урагану. «Алая Эдда» гласила: «Удача чаще улыбается смелому, чем велеречивому».
Памятуя об этом, Карм Карвус дождался, когда ближайший воин наконец перестал буравить взглядом темноту и двинулся вдоль палатки. Выскользнув из темноты, дворянин подбежал к охраннику как раз в тот момент, когда тот собирался повернуть назад, прыгнул ему на спину и всадил нож в сердце. Воин умер мгновенно, не успев издать ни крика, ни предсмертного стона.
Карм Карвус быстро отволок тело в темноту и вооружился мечом убитого. Одним взмахом рассек он полог палатки и шагнул внутрь. Мельком бросив взгляд на роскошную лампу и раскиданные по полу подушки, дворянин обнаружил стройную принцессу у противоположной стены. Большие глаза Соомии широко раскрылись от удивления: она не ожидала столь внезапного появления Карма Карвуса. Девушка едва не закричала, но ее остановил предостерегающий жест нежданного гостя.
— Скорее, принцесса. На разговоры времени нет. Найдется у тебя темная одежда?
Соомия кивнула и, быстро отыскав темный плащ, накинула его себе на плечи. Карм Карвус сделал ей знак следовать за ним, и они выскользнули в ночь.
Все это произошло так быстро, что сторожившие принцессу воины даже не успели обнаружить исчезновение своего товарища.
Воспользовавшись этим, дворянин, держа Соомию за руку, шмыгнул в темную щель между двумя шатрами, мысленно благодаря Богов за то, что в эту ночь на небе не сияла луна.
Беглецам казалось, что они уже несколько часов пробираются сквозь лагерь Фала Турида, огибая палатки и зампов, избегая костров и освещенных факелами мест и изо всех сил стараясь не попасться на глаза совершающим регулярные обходы спящего войска караульным. Наибольшая опасность подстерегала беглецов при попытке покинуть пределы лагеря, поскольку двигаться им теперь пришлось по открытой местности, и это оказалось несравнимо труднее, чем перебегать от палатки к палатке и красться между загонами с отдыхающими животными. К счастью, внимание наружной охраны занимали подходы к лагерю.
Высматривая вражеских лазутчиков, они не заметили неслышно пробиравшихся за их спинами Карма Карвуса и принцессу.
Перевалило за полночь, когда беглецы миновали, наконец, последние дозоры и почувствовали себя в относительной безопасности. Завидев справа неясно вырисовывающиеся стены Патанги, молодые люди устало присели на вершине поросшего сухой травой холма, чтобы перевести дух и обсудить, что им делать дальше.
— Я восхищаюсь твоей храбростью и преданностью… — начала было Соомия, но Карм Карвус жестом остановил ее и спросил:
— Принцесса, чем благодарить меня за то, что я считаю своим долгом, скажи-ка лучше, что нам следует теперь предпринять? В конце концов это твоя, а не моя родина. Стоит ли нам пробираться в Патангу, и если нет, то каковы твои дальнейшие планы?
Девушка задумалась, по привычке откидывая волосы, волной спадавшие на обнаженные плечи.
— У меня есть много друзей в городе, которые с радостью примут меня, не побоявшись Вапаса Птола, убившего моего отца и захватившего его трон. Нас, несомненно, могут приютить в домах барона Селверуса, виконта Дру или в других знатных семействах. Однако, пытаясь проникнуть в город, мы сильно рискуем — желтые хранители, которые наводнили Патангу, сделают все возможное, чтобы схватить меня и доставить к алтарю, дабы принести в жертву Ямату.
— Так куда же мы пойдем?
— На север. Неподалеку от Патанги находится поместье друга и верного слуги моего отца — герцога Мэла, владельца Тесонии. Он укрылся в этом поместье, предпочитая лучше уйти в добровольное изгнание, чем выслуживаться перед Вапасом Птолом. Стервятники в желтых одеждах мечтают отправить его на костер, зная, что жители Патанги питают к нему любовь за щедрость и справедливость, да пока что руки у Верховного хранителя коротки… Да, Карм Карвус, давай-ка двинемся на север.