Страница 29 из 31
Впрочем, в последнее время в Ираке, особенно в районе Басры, набирает силу мощное движение в поддержку продолжения прямого британского правления. Как говорится, что бы мы ни делали, всегда находятся недовольные. Когда несколько лет назад мы устанавливали прямое правление, арабы протестовали. Теперь, когда мы предлагаем им создать собственное государство, по сути, выполняя требования тех самых бунтовщиков, многие из местных жителей требуют продолжить британское правление, заявляя, что именно оно является залогом стабильности. Пожалуй, это можно даже расценивать как своего рода комплимент в наш адрес, причем довольно значимый, ведь о нас совсем не часто услышишь одобрительные отзывы в этой части света. Я думаю, что этой похвалой мы во многом обязаны сэру Перси Коксу, которому за короткое время удалось добиться столь явных изменений в отношении местной общественности к Британии и британцам. Но я не уверен, что в будущем мы готовы вечно нести бремя этой ответственности. Наша цель и самая суть нашей политики состоит в том, чтобы учредить арабскую администрацию и передать ей управленческие полномочия. При этом мы, безусловно, гарантируем молодому правительству всестороннюю помощь и при необходимости будем продолжать поддерживать его до тех пор, пока оно не окрепнет настолько, чтобы работать самостоятельно. Таким образом, укрепив арабскую независимость, мы в то же время быстро и эффективно сократим объем своих обязательств. Я не думаю, что у Британии есть насущные стратегические интересы в Месопотамии. Для защиты Индии нам удобнее использовать собственные оборонные рубежи. В отличие от Египта, Месопотамия не имеет очевидной значимости для наших внешнеполитических интересов, а потому наша цель в отношении данной цивилизации состоит в том, чтобы максимально сузить круг своей ответственности и освободиться от необходимости управления этой территорией, передав полномочия сильному и разумному арабскому правительству, которое всегда будет оставаться другом Британии и, я бы добавил, другом Франции.
Мы все больше склоняемся в пользу выбора системы правления, которая будет опираться на власть шарифов – эта форма администрации кажется нам оптимальной как для Месопотамии, куда направляется эмир Фейсал, так и для Трансиордании, где сейчас правит эмир Абдалла. Кроме того, мы по-прежнему оказываем помощь и поддержку королю Хусейну, шарифу Мекки, чье государство и чьи финансы оказались в весьма плачевном состоянии ввиду прекращения паломничества – сейчас в его возобновлении заинтересованы все мусульмане, в том числе наши соотечественники, исповедующие ислам, и потому мы считаем своим долгом также позаботиться о решении этого вопроса.
В то же время необходимо внимательно следить за реакцией других арабских лидеров на нашу политику поддержки шарифов. В обширных пустынях Аравии, простирающихся на восток и северо-восток от Мекки к Персидскому заливу и границам Месопотамии, живут народы неджда, воинственные кочевые племена, возглавляемые вождем Бин Саудом. Этот могущественный лидер долгое время враждовал с королем Хусейном и его соседями, совершая набеги на земли короля и жестоко расправляясь с его подданными. Среди сторонников Бин Сауда много членов секты ваххабитов, исповедующих особую разновидность мусульманства, отношение которой к ортодоксальному исламу примерно такое же, каким могло бы быть отношение самой воинственной разновидности кальвинизма к римскому католичеству в период наиболее ожесточенных религиозных войн. Сами ваххабиты ведут крайне аскетичный образ жизни и требуют того же от окружающих. Они считают своим священным долгом убивать всех, кто не разделяет их взгляды, а к собственным женам и детям относятся как к рабам. Известны случаи, когда женщин в ваххабитских деревнях предавали смерти лишь за то, что они осмелились выйти на улицу. Ношение одежды из шелка считается тяжким преступлением. Мужчину могут казнить за курение или употребление алкоголя. По сравнению с этими фанатиками даже самые ярые поборники трезвости в нашей стране кажутся безобиднее младенцев. Ваххабиты – это настоящие экстремисты, вооруженные до зубов и жаждущие крови; их присутствие в регионе является важным фактором ближневосточной политики, который необходимо учитывать. Ваххабизм всегда представлял и до сих пор представляет огромную опасность для священных городов Мекки и Медины, а также для всего института паломничества, что не может не вызывать крайнего беспокойства в том числе и у наших подданных в Индии.
Эмир Бин Сауд зарекомендовал себя как сильный лидер, способный заставить повиноваться этих кровожадных сектантов и удержать их в узде.
«Унылые шпили Фермана и Тирона»
16 февраля 1922 года
Палата общин
Закон об Ирландском свободном государстве расколол Ирландию пополам: Ольстер (на севере) подчинился британской короне, а южная часть острова сохранила независимость и позже стала Ирландской Республикой. Этот политический раскол вызвал сильнейшее недовольство как у ирландцев, так и у членов палаты общин.
Великая война перевернула ход истории. Мировой порядок пошатнулся. Могущественные империи пали под ударами врагов. Карта Европы оказалась перекроена. Положение многих государств изменилось самым коренным образом. Мышление людей, восприятие ими происходящего, расстановка сил – все стало совсем иным в этом захлестнувшем весь мир потопе событий. Однако сейчас, когда потоп уже отступает и внешняя политика возвращается в свое привычное русло, над водной гладью вновь все отчетливее виднеются унылые шпили Фермана и Тирона. Непримиримая вражда жителей этих графств по сути является пережитком прошлого, которому оказались нипочем все глобальные катаклизмы. Это своеобразный символ национального упрямства и упорства, с которым ирландцы, к какому бы лагерю они ни принадлежали, готовы продолжать свои бесконечные распри. Именно благодаря этому упорству Ирландия, причем как националистически настроенная, так и оранжистская, неизменно влияет на ключевые направления общественно-политической жизни Британии и, по-видимому, будет еще долгое время сохранять свое влияние, год за годом, поколение за поколением оставаясь в центре внимания политиков нашей славной страны, неизменно владея их умами и волнуя их души.
И снова консерватор
16 сентября 1925 года
Обед в Мидлендском клубе Консервативной партии, Бирмингем
Убедительная победа консерваторов на выборах в 1922 году привела к отставке действовавшего в военное время коалиционного правительства во главе с Ллойд Джорджем. Однако уже через год новый лидер Консервативной партии опять провел выборы, которые привели к формированию первого правительства лейбористов. На этих выборах в качестве кандидата от Данди Черчилль потерпел поражение, получив на 10 000 голосов меньше, чем его соперник, сторонник «сухого закона», некто Эдвин Скримджер. Своего политического противника Черчилль иронично охарактеризовал как «человека, обладающего всеми добродетелями, которые я презираю, и начисто лишенного всех пороков, которыми я восхищаюсь». В результате поражения Черчилль на целый год лишился возможности участвовать в парламентской жизни. В этот период он вновь начал склоняться на сторону Консервативной партии, в которой видел надежный оплот против социализма. В октябре 1924 года Черчилль вернулся в политику, выступив в качестве кандидата от Консервативной партии в Эппинге. На этих выборах Консервативная партия под руководством нового лидера Стэнли Болдуина одержала триумфальную победу. В своих мемуарах Черчилль вспоминал: «Я был удивлен, а прочие члены Консервативной партии и вовсе ошеломлены, когда он [премьер-министр Стэнли Болдуин] предложил мне стать канцлером казначейства». Таким образом второй раз за эти два бурных десятилетия и второй раз в своей политической карьере Черчилль перешел на противоположную сторону палаты общин и вновь занял место на скамьях консерваторов. Позже он так писал об этом: «Изменить своей партии довольно легко, но требуется определенная изобретательность, чтобы суметь опять вернуться в ее ряды».