Страница 13 из 31
Между социалистами раннехристианской эпохи и теми, кто почитает Виктора Грейсона своим апостолом, есть одно существенное отличие: в основе социализма первых христиан была идея «Все мое – твое», тогда как в основе социализма Грейсона лежит идея «Было ваше – стало наше». (Одобрительные восклицания.) И я не побоюсь заявить, что ни одно политическое движение никогда не сможет реально помочь народу, если его представители будут полниться злобой и завистью, как нынешние социалисты-радикалы.
«Слово – освободитель человека и наций»
17 февраля 1908 года
Писательский клуб, Лондон
Во время службы в армии Черчилль совмещал офицерские обязанности с работой военного корреспондента. Он писал о боевых действиях на северо-западе Индии, на афганской границе, в Судане и Южной Африке. Результатом его многолетней работы стали шесть внушительных томов публикаций, в том числе подробная биография его покойного отца.
В этом мире счастливы те, для кого работа – это источник удовольствия. Я бы даже сказал, что только такие люди могут быть по-настоящему счастливы. К сожалению, их не так уж много, гораздо меньше, чем кажется многим. Вероятно, большинство представителей литературной профессии относятся к этой категории счастливчиков. В их жизни по крайней мере есть место для настоящей гармонии. По моему мнению, возможность получать удовольствие от работы – это та классовая привилегия, за которую стоит бороться, и меня нисколько не удивляет, что люди склонны завидовать тем, кто зарабатывает себе на жизнь, изливая на бумаге свои фантазии, мысли и чувства, ведь каждый час такого труда – это час подлинного наслаждения, а отдых, пусть он и необходим, сравним с изнурительно длинным антрактом в интереснейшем спектакле, после которого хочется скорее вернуться к начатому делу. Увлеченному творцу выходной день кажется каторгой.
Плохо пишет человек или хорошо, есть ему что сказать или нет, располагает он литературными способностями или напрочь обделен ими – в любом случае он, как правило, получает удовольствие от самого процесса сочинительства. И когда ранним солнечным утром садишься за стол, зная, что тебя ждут четыре часа полной тишины и покоя, когда перед тобой – стопка чистой бумаги и любимая ручка, только что заправленная лучшими чернилами (смех), – именно в такой момент наступает истинное счастье. Полное сосредоточение сознания на приятном занятии – что может быть лучше? И неважно, что происходит вокруг! Пусть себе палата общин и палата лордов творят что угодно. (Смех.) Пусть повсюду свирепствуют варвары и безбожники. Пусть американский рынок катится в тартарары. Пусть все ниже и ниже падают цены на государственные облигации и все выше и выше поднимают свои лозунги суфражистки. (Смех.) Нам ни до чего нет дела – по меньшей мере на четыре часа мы покидаем этот сумбурный и склочный мир. Ключом собственного воображения мы открываем потайную дверцу в страну вечных истин и абсолютных ценностей. (Одобрительные восклицания.)
Порой, устав от политических дрязг, я утешаю себя мыслью о том, что путь к отступлению мне не отрезан. Вне политики меня ждет мирная вечноцветущая страна литературного творчества, где ни один негодяй не сможет мне досадить, где мне никогда не придется скучать или сидеть сложа руки. Именно в такие моменты я искренне благодарю Бога за то, что при рождении он наделил меня любовью к сочинительству. Именно в такие моменты я с глубокой признательностью вспоминаю всех тех благородных храбрецов, которые в разные эпохи и в разных странах боролись за священную для нас ныне свободу слова. (Одобрительные восклицания.)
Как богат и выразителен английский язык! Нельзя написать и страницы без того, чтобы не восхититься его красотой и разнообразием, гибкостью и глубиной. Если английский писатель не может выразить свою мысль на хорошем английском, вряд ли эта мысль в принципе достойна того, чтобы быть выраженной. Нужно знать и любить английский язык…
Я искренне уважаю древних греков, хотя, разумеется, знаю о них только с чужих слов. (Смех). Так вот, мне бы хотелось, чтобы наши педагоги следовали примеру этого великого народа по крайней мере в одном. Знаете ли вы, каким образом древним грекам удалось превратить свой язык в самый изящный и лаконичный инструмент для выражения мыслей из всех, известных человечеству? Может быть, они тоже тратили уйму времени на изучение более древних языков? Может, без устали зубрили мертвые языки своих предков? Вовсе нет! Главным образом они изучали греческий. (Одобрительные восклицания.) В первую очередь их интересовал родной язык. Они любили, лелеяли и обогащали его, и именно поэтому он дожил до наших дней и стал эстетическим эталоном, которым человечество не устает восхищаться. Тут нам есть чему поучиться у греков. В современном мире наш с вами язык уже сейчас звучит на просторах огромнейшей империи, а значит, самое время нам уподобиться древним грекам и посвятить себя его изучению. Нужно как можно больше времени и внимания уделять родному языку, ведь именно от него в значительной мере зависит грядущий прогресс человечества.
«Что есть общество?»
4 мая 1908 года
Киннерд-Холл, Данди
8 апреля Герберт Асквит сменил на посту премьер-министра сэра Генри Кэмбелла-Баннермана. В тот же день новый премьер назначил 33-летнего Черчилля министром торговли, таким образом сделав его членом кабинета. В то время назначенные члены кабинета министров должны были сначала пройти обязательную процедуру переизбрания в своих округах, и только после этого им полагалась оплачиваемая государственная должность. Избиратели в округах, которые представлял Черчилль, не захотели поддержать его кандидатуру. В итоге с перевесом в 429 голосов победил другой кандидат. И тут на помощь Черчиллю пришли жители шотландского города Данди, которые в ходе дополнительных выборов, состоявшихся вскоре после произнесения этой речи, обеспечили Черчиллю безоговорочную победу. А некоторое время спустя, 12 сентября 1908 года, состоялась свадьба Уинстона Черчилля и Клементины Хозьер.
Что есть общество? Сейчас я расскажу вам, как его себе представляют социалисты. Как мне кажется, «общество», по их мнению, – это сборище неприветливых и не слишком хорошо воспитанных людишек, которым удалось обеспечить своим вожакам победу на недавних выборах, и теперь их избранники строго взирают на свой электорат сквозь бесчисленные решетки, окошечки и щели, строго обращаясь к нему с вопросом: «А где ваши билетики?» (Смех.) Вот так штука! За всю историю с нашим народом никогда не обходились настолько бесчеловечно! (Аплодисменты.) Дамы и господа, я считаю своим долгом отметить, что никто из нас не может и не должен быть только коллективистом или только индивидуалистом. В каждом человеке присутствуют оба эти начала: каждый из нас и коллективист, и индивидуалист. В каких-то сферах мы действуем сообща. В других – сами по себе. (Одобрительные восклицания.) Совместными усилиями мы можем многое – например, у нас есть общая армия, флот, государственный аппарат и даже министр торговли! (Аплодисменты.) Но едим мы тогда, когда хочется лично нам. (Смех.) И мы не просим женщин выходить замуж за всех нас сразу. (Смех.) Отсюда сам собой напрашивается вывод о том, что оптимальное решение этого вопроса находится строго посередине, между двух крайностей. Достичь компромисса и примирить идеи коллективизма и индивидуализма не так-то просто, и именно эту проблему нам предстоит решать в ближайшем будущем. (Аплодисменты.) Причем я готов сразу заявить, что однозначно поддерживаю тех, кто считает, что государство и муниципалитеты должны уделять большее внимание коллективистскому началу в своей деятельности. В этой связи я также хотел бы, чтобы государство взяло на себя некоторые новые функции. В частности, мне кажется, его присутствие должно стать более активным в тех сферах деятельности, где доминируют монополии. (Аплодисменты.) Я имею в виду, например, систему трамвайного сообщения, а также крупные социальные проекты, имеющие прерогативный и привилегированный статус, – там, безусловно, есть чем заняться дельным государственным чиновникам. Однако, когда заходит речь об идеологии и философии, отрицающей всякую индивидуальность и предполагающей ее полную замену коллективным сознанием, я выступаю против подобных заблуждений. Мне искренне хочется верить, что подобные бредни никогда не найдут реальной поддержки ни в умах, ни, что еще важнее, в сердцах здравомыслящих людей. (Громкие одобрительные восклицания.)