Перекрёстки времени

На время Блейк удовлетворился тем, что просто исполнял приказ и ждал, куда попадет. Но теперь, когда поблизости не было Киттсона, не чувствовалось влияние его подавляющей личности, Блейк удивился собственной покорности, тому, что он соглашался с любыми предложениями, которые делал агент. Если это не наваждение, то очень похоже. Несомненно, самым разумным с его стороны было бы остановить такси и исчезнуть. Но у него было очень сильное подозрение, что рано или поздно Киттсон его отыщет, и тогда их взаимоотношения будут гораздо менее приятными.

Такси двинулось по узким дорогам центрального парка;

Блейк плохо знал город и потому вскоре потерял всякое представление о направлении. Они снова оказались на широких улицах. Утреннее движение было в полном разгаре, и такси обгоняло автобусы, пробиралось между грузовиками и частными машинами. Наконец оно свернуло в узкий переулок. По обе стороны тянулись сплошные стены зданий, возможно, складов. Проехав с три четверти этого переулка, шофер остановился.

— Приехали.

Блейк потянулся за бумажником. Но шофер, не оборачиваясь, сказал:

— Денег не надо. Иди в ту дверь, видишь? Там лифт. Нажми верхнюю кнопку. А теперь побыстрее, парень, тут нельзя парковаться.

Блейк нашел дверь лифта. Он нажал верхнюю кнопку и попытался сосчитать этажи во время движения. Однако не был уверен, сколько получилось: девять или десять.

Перед ним был короткий коридор, дальше единственная дверь без всяких надписей. Блейк постучал, и дверь открылась так быстро, словно его ждали.

— Входите, Уокер.

Блейк ожидал увидеть Киттсона. Но человек, встретивший его, был по меньшей мере на десять лет старше агента. Ниже ростом, и с седыми прядями в волосах. В толпе он остался бы незамеченным, но в его поведении чувствовалась спокойная уверенность. Он такая же сильная личность, как более агрессивный Киттсон.

— Меня зовут Джейсон Сакстон, — представился он. — А Марк Киттсон ждет. Оставьте свои вещи здесь.

Искусно отделенный от пальто, шляпы и сумки, Блейк был препровожден во внутреннюю комнату, где обнаружил не только Киттсона, но и рыжеволосого, который помогал убрать нападавшего в «Шелбурне».

Комната была пуста, если не считать полки с папками, стола и трех или четырех стульев. В серых стенах окна отсутствовали, стены того же цвета, что и ковер под ногами. И свет исходил из какого-то скрытого источника в потолке.

— Это Хойт, — резко представил рыжеволосого Киттсон. — Вижу, ваше путешествие прошло без неожиданностей.

Блейк хотел спросить, каких именно «неожиданностей» ожидал Киттсон, но решил, что сейчас разумнее просто слушать.

Хойт сел, вытянул длинные ноги, скрестил на плоском животе руки, поросшие коротким рыжим волосом.

— Джой знает свое дело, — лениво заметил он. — Стэн доложит, если кто-нибудь проявит интерес.

— Мне кажется, вы говорили, что ваш отец был полицейским. Где? В Огайо? — Киттсон не обратил внимания на слова своего товарища.

— Да, в Колумбусе. Но я сказал, что он был моим приемным отцом, — поправил Блейк. Он был настороже, понимая, что каждое его слово отмечается, оценивается тремя слушателями.

— А ваши настоящие родители?

Блейк как можно короче рассказал свою историю. Хойт, должно быть, задремал во время его рассказа, глаза его были закрыты. Сакстон вежливо слушал, как человек, принимающий на работу одного из многих претендентов. А Киттсон продолжал разглядывать Блека своими жесткими янтарными глазами.

— Вот и все, — кончил Блейк.

Хойт встал одним гибким и удивительно грациозным движением. Блейк заметил, что у него глаза, теперь полностью открытые, зеленого цвета, такие же властные и повелительные, как глаза Киттсона.

— Я вижу, Блейк остается? — спросил он, ни к кому непосредственно не обращаясь.

Блейк инстинктивно взглянул на Киттсона: он был уверен, что окончательное решение принадлежит агенту. А на столе он теперь заметил кое-что новое. На журнале для записей лежал небольшой хрустальный шар. Какое-то движение агента, должно быть, нарушило его равновесие, потому что он покатился к Блейку. И почти достиг края стола, когда Блейк протянул руку и взял его.

Глава 2

Судя по весу, это был природный хрусталь. Но когда Блейк протянул руку, собираясь положить шар на стол, в нем произошли изменения. Он взял прозрачный шар, а теперь в нем возник какой-то сине-зеленый туман. Блейк продолжал держать шар в руках, и туман становился все более густым, плотным, цвет тоже стал ярче.

Эта перемена была невероятна. Блейк опустил шар, словно тот жег ему руку. Сине-зеленый туман тут же начал рассеваться. Но Сакстон вскочил на ноги, вместе с Хойтом он уставился на шар, следя за превращением. Киттсон накрыл шар рукой. Сине-зеленый туман исчез. Но не началось ли новое изменение? Агент положил шар в ящик стола. Однако Блейк успел заметить, что под прикосновением пальцев агента в шаре появилась оранжево-красная дымка. Но прежде чем он успел задать вопрос, послышался предупреждающий звон — с пластины в стене.

Последовал гул лифта, и Хойт впустил в комнату своего товарища маленького роста, того самого, с которым был раньше.

— Все в порядке? — спросил Киттсон.

— Да. — Голос легкий, музыкальный. Этого человека можно принять за подростка, пока не увидишь его глаза и морщины у рта. — Был хвост. Тот самый невысокий парень из «Хрустальной птицы». Можно было бы не так часто использовать одних и тех же людей.

— Должно быть, запасы ограничены, — предположил Сакстон.

— Мы должны быть благодарны за это, — подхватил Киттсон. — Если бы мы могли собрать за один рейд всех местных придурков, у нашего друга тут больше не было бы дел.

— Тогда он отправился бы в другое место. — В медленном голосе Сакстона звучало предупреждение. — Лучше оставить его на этом уровне. — Он взглянул на Блейка и неожиданно замолчал.

Только что вошедший молодой человек снял пальто и повесил его на стул.

— Роско не очень умен. Я пустил его по холодному следу. Примерно с час о нем можно не беспокоиться. На это время Уокер чист.

Киттсон откинулся на стуле.

— Возможно. Но они пройдут по его следу назад, как только поймут, что он от них ускользнул. — Он повернулся к Блейку. — Вы говорили кому-нибудь в отеле, что собираетесь учиться в Хейверсе?

— Коридорному. Я спросил его, какой автобус туда идет. Но он привык к вопросам о транспорте: его об этом спрашивают сотни раз в день. И мой вопрос он наверняка не запомнит.

Остальные с ним не согласились.

— Люди обычно вспоминают то, про что вам хотелось бы, чтобы они забыли. Особенно если им дают понять, что это важно, — заметил Киттсон. — Мы продержим вас здесь несколько дней, пока не определим, замечено ли ваше исчезновение и что они в связи с этим предприняли. Это единственный способ проверить, насколько они вами интересуются. Простите, Уокер. Можете не напоминать мне, что это незаконное вторжение в вашу частную жизнь. Я знаю это не хуже вас. Но иногда ситуация требует, чтобы невинные свидетели приносили жертвы ради важной цели. Мы поселим вас в удобной комнате, и вы останетесь с нами ради собственной безопасности и ради целей нашего расследования.

— Мне кажется, — Сакстон встал, — что первым жестом гостеприимства был бы завтрак.

И Блейк, с готовностью проглотивший эту приманку, прошел через вторую дверь комнаты в удивительную анфиладу. Мебель вся современная, серая, зеленая, туманно-голубая. Никаких картин на стенах, освещение всюду исходит из потолка. У стены телевизор, а на столах, грудами на полу, в пределах досягаемости от стульев, множество книг, газет, журналов.

— У нас тесновато, — сообщил ему хозяин. — Боюсь, вам придется спать в одной комнате со мной. Сюда… — Он открыл дверь, ведущую из короткого коридора в большую комнату с двумя кроватями.

— А вот и завтрак.

Окон не было. Блейк, думая об этом, сел за стол, а Сакстон подошел к стене, отодвинул панель и достал поднос, который поставил перед гостем. Потом принес второй для себя.