Я помню

Я помню

Прошёл год, как мы не вместе… Но я ничего не забыла… Да и смогу ли вообще забыть всё, что случилось с нами? Смогу ли забыть тебя? Говорят, время лечит. Ничего подобного! Если человеку суждено излечиться, он излечится сам. А если нет, то и никакое время ему не поможет. Просто боль станет глубже, уйдёт в самый потайной уголочек, и человек научится пережидать её, закрывая глаза и мысленно считая до десяти. Никто и не заметит, как больно этому человеку. О своём недуге будет знать только он сам.

- Привет, Принцесса, - ты, как обычно, позвонил мне вечером.

Твой голос звучал как-то непривычно, это «привет», всегда такое радостное, игривое, заставлявшее меня предвкушать сумасшедшую встречу, сейчас было каким-то тусклым, словно ты выдавил его из себя.

- Привет, Дёмка! – я постаралась не накручивать себя раньше времени, ответила бодро. – Ты когда будешь?

- Прости… Я подумал, что лучше сказать всё так, по телефону… Ты же – умная девочка, ты всё поймёшь…

- Пойму? – я переспросила, не желая понимать, в груди что-то сжалось и упало к животу.

- Да… Алё, ты слышишь?

- Да-да, я слышу тебя, - быстро выдохнула я, - Слушаю, говори.

- Так вот… - ты подбирал слова.

Разве можно подбирать слова, чтобы всё равно зарезать ими?

- Иногда в жизни приходится чем-то жертвовать, чтобы… чтобы не наделать ошибок и … не испортить жизнь той, кого любишь. Ты понимаешь?

- Да… - я проглотила комок слёз и бодро повторила: - Конечно, понимаю.

Набравшись сил, спросила, как нырнула в холодную воду:

- Ты бросаешь меня?

- Да…- прошептал ты и сразу заговорил как-то сбивчиво, оправдываясь: - То есть нет, не так! Просто я должен… Понимаешь?

- Ты встретил другую? – зачем-то поинтересовалась я.

- Нет! Нет! – ты оживился. – Как ты можешь так говорить?! Ты же знаешь… Просто … Это жизнь. А в жизни всегда нужно успеть вовремя отойти в сторону… И теперь, наверное, настал такой момент... Я должен… Понимаешь?

- Понимаю, но… Что же будет со мной? – мне удавалось говорить спокойно, хотя хотелось заорать на весь мир и колотить кулаками по твоей груди.

- Принцесса, ты… ну зачем я тебе такой старый? – ты, вроде, усмехнулся. – Ничего у нас уже не будет… Не может быть. Мне скоро сорок пять, а тебе только двадцать один… И я не олигарх, – опять усмешка, - у меня нет вертолётов, самолётов и лимузинов, как у твоего обожаемого Кристиана Грея.

Ты пытался шутить? Или?.. Мне кажется, ты говорил это серьёзно. Тот наш телефонный разговор я часто прокручиваю, как старый диск. Словно пытаюсь обнаружить в твоих словах какой-то скрытый смысл. Но он – если и был на самом деле – неизменно от меня ускользает.

- Принцесса, я люблю тебя… Только тебя! – ты подлил масла в костёр, который совсем недавно развёл в моей груди. – Но иногда нужно любовь принести в жертву. Ради спасения чьей-то жизни.

- Да… Я поняла, - мне вдруг захотелось смеяться, - ты приносишь меня в жертву.

- Нет! Не так, Принцесса! – воскликнул ты, и я вдруг представила твоё лицо с голубовато-серыми глазами, в которых мне всегда хотелось утонуть.

Когда ты сердился, строгая складочка появлялась у тебя между бровей, и мне нравилось её разглаживать. Сейчас ты был далеко от меня, и некому было стереть твою хмурость.

- Пойми, Золушке нужен принц, а не старый козёл…Ты подрастёшь и всё поймёшь, - пообещал мне ты. – Потом даже будешь мне благодарна… Что не испортил тебе жизнь.

- Я и сейчас уже благодарна, - глотая слёзы, призналась я.

- За что? – ты удивился.

- За то, что… Не важно… Прощай! – я быстро отключилась и уронила смартфон.

У меня не было сил. Сжавшись в комок, медленно сползая по стене в коридоре, я дала волю слезам.

Ура! Я ликовала – у меня появилась работа. Пусть скромная и временная, но моя собственная работа! Независимость от родителей. Впрочем, нашёл мне её папа, но разве это имеет значение? Во-первых, я смогу получить практические навыки перевода – а мне, как филологу, это крайне важно, во-вторых, деньги – свои деньги! – это же классно!

- Дементий Александрович, ну, вот и ваш переводчик, - папа встал с кресла и протянул руку приятному мужчине средних лет.

Я, смущаясь, взглянула ему в глаза. Господи! Разве могут быть такие глаза? Блин! Я – без двух минут филолог, а описать его взгляд не могу…. У меня нет слов. Это небо, омут и даже ветер в одном коктейле. Я вдруг вспомнила Ирку, свою сокурсницу. Она всегда говорила, что по глазам может понять о мужчине всё. У меня нет опыта Ирки. Если честно, у меня его вообще нет – одноклассник и сокурсник Сашенька, робкий очкарик, с которым я целовалась, не считается. Но сейчас почему-то я поняла не о нём, моём работодателе, а о себе. Я хочу всегда видеть перед собой его глаза. Вот пусть он сидит напротив меня, заложив ногу на ногу в этих потёртых джинсах, что-то говорит, а я буду на него просто смотреть. Ой, он, кажется, что-то спросил меня.

- Да.. – я кивнула, отвела взгляд и почувствовала, как краснею.

Эх, куда мне деться от этого своего свойства – краснеть? И не просто – раз и покраснела. Нет, я делаю это медленно, так, словно внутренний жар постепенно выступает на моих щеках, плавно переходит на шею, и вот уже я сижу пунцовая, словно перезревший помидор.

- Принцесса, не смущайтесь, - он усмехнулся.

«Хм, - я про себя отметила, - надо же, назвал принцессой… Ну, что же поздравляю! Он тебя не воспринял всерьёз!». Тут я заметила, что папы в кабинете нет. Он ушёл, оставив нас наедине.

- Вот, - мужчина протянул мне папку, - я совершенно в этом ничего не понимаю. Но скоро мне это понадобится для работы, и хотелось бы быть в теме. Если вы переведёте мне статью, то я буду вам очень признателен.

Эти два серо-голубых озера уставились на меня с хитрым прищуром. Мне почему-то показалось, что на мне нет одежды. То есть, конечно, на мне была эта футболка и узкие короткие джинсики чуть ниже колена – лето же, жара – но… вдруг возникло ощущение, что этот взгляд проник сквозь тонкий трикотаж, а потом скользнул прямо под ткань и даже умудрился, сдвинув полоску кружева оказаться у меня в трусиках. Ой! Я устыдилась своих мыслей. Кожица помидора опять стала прорастать на моих щеках.

А этому Дементию – имя-то какое необычное! – словно было мало. Он вдруг случайно задел мою руку.

- Вы полистайте, Принцесса, - улыбнулся, заглядывая мне в глаза.

И я поняла, что от его улыбки я сейчас упаду… или… или сделаю какую-нибудь глупость… Поэтому я, пересилив себя, стала листать папку. Конечно, упорно делала вид, что вчитываюсь в текст. Но сама даже не различала слов. Я вообще забыла не то что китайский, я забыла свой родной язык!

- Ну, так как? Берётесь спасти меня? – до меня дошёл вопрос Дементия.

- Да, да, конечно… - я с усилием подняла на него взгляд.

Он присел на край письменного стола и, сложив руки на груди, смотрел на меня с улыбкой. Всё остальное происходило, как во сне или в фильме. Его голос обволакивал меня, его улыбка заставляла покрываться мурашками, а взгляд… Взгляд просто так и вынуждал попросить: «Можно я вас поцелую?».

Потом, в своей жизни после твоего звонка я часто вспоминала тот наш первый день. Я уже тогда знала, что окончательно и бесповоротно люблю тебя. С первого взгляда, с первого твоего появления в папином кабинете. Но много позже я поняла, что любить можно только однажды. Однажды за всю свою жизнь. Всё остальное – не любовь, а попытки найти её вновь. Но так не бывает. Не может быть у человека несколько половинок. А я уже тогда осознала, что ты и есть моя половинка. Пусть ты старше меня на много лет, пусть я совсем глупая и ещё такая незрелая и, наверняка, не интересная тебе… Если бы ты уже тогда взял меня за руку и повёл к себе, я бы пошла. Да что лукавить? Я бы и сейчас пошла… Иногда я закрываю глаза и представляю, что ты вот сейчас вдруг позвонишь в мою дверь. Я открою, и ты молча войдёшь и обнимешь… Знаешь, если честно, я пишу эти строки, а во мне где-то живёт надежда, что ты поймёшь - это я пишу для тебя. Хотя я знаю, что этот мой дневник так и останется только со мной… к тебе он не попадёт никогда.