Страница 3 из 19
То есть изучение богатейшего предыдущего государственного опыта других стран, навыков их лидеров является необходимым условием достижения успеха в своих начинаниях.
Однако при использовании мирового опыта необходим комплексный подход.
Реформы в копируемых странах представляли целостную систему. Наши «реформаторы» расчленяли ее, стараясь брать только то, что им казалось нужным, в итоге система разрушалась и переставала функционировать.
Наблюдались попытки механического переноса чужого опыта на свою почву. Что совершенно недопустимо.
Все эти иноземные новации надо было совмещать с местной архитектурой государственного строительства, что не удавалось сделать.
И самое главное, для проведения успешных реформ нужна атмосфера открытости, сплоченности, доверия и стремления к «нравственному благу». Чего, увы, не было.
XX век был полон политических, социальных и экономических экспериментов, некоторые из них были чудовищны, другие – несостоятельны, но встречались и удачные. То есть перед нами предстает широкая панорама негативного, посредственного и позитивного опыта. Нам остается только расставить соответствующие знаки: «Запрещено!», «Осторожно!» и «Разрешено!» и двигаться в нужном направлении, с учетом местного рельефа.
Теперь обратимся к фигуре лидера.
В XX веке доминировали два типа руководителей государств. Первый – вожди наций, такие как Уинстон Черчилль, Шарль де Голль, Иосиф Сталин, Махатма Ганди, Мао Цзэдун, Фидель Кастро.
В определенном смысле эти лидеры, даже самые великие из них, независимо от проповедуемых ими идей – либерализма, коммунизма, национализма, непротивленчества, – были фанатиками. И их типаж для нас не совсем подходит. Ведь неслучайно, как только Черчилль и де Голль вывели свои народы из «опасной зоны», от их услуг отказались.
Второй – «слуги народа»: Франклин Рузвельт, Мустафа Ататюрк, Людвиг Эрхард, Ли Куан Ю, Махатхир Мохамад, Дэн Сяопин, Маргарет Тэтчер, Нельсон Мандела, Лех Валенса и Рональд Рейган. Этот типаж наиболее соответствует нынешнему духу времени и нашему обществу, уставшему от вождей. Поэтому этой группе мы и хотим уделить внимание, тем более выборка достаточно представительная и символическая, в ней пять западных и пять незападных лидеров.
Конечно, между двумя группами лидеров не пролегает пропасть, в чем-то они походят друг на друга, но, тем не менее, их типологическая разница очевидна. Единственное исключение – Ататюрк, явно тяготеющий к первой группе. Но мы его включили во вторую по следующей причине. С нашей точки зрения, опыт этой группы важен для Центральной Азии, а здесь четыре из пяти новых суверенных государств являются тюркскими. Отсюда опыт отца-основателя великого тюркского государства, без сомнения, представляет особый интерес.
Всех десятерых я рассматривал с точки зрения интересов того государства, которое они возглавляли. Ведь каждый из них вошел в историю только потому, что твердо и последовательно отстаивал национальные интересы. Не скрою, в этих описаниях присутствует определенный элемент героизации (надеюсь, в меру), столь необходимый, по моему убеждению, в наше приземленное время.
Представленные мини-портреты, естественно, не претендуют на научную фундаментальность и глубину характеристик. Эти эскизы являются частью общей картины, в которой выступает некий собирательный образ Реформатора.
Буду рад, если реформаторские уроки кого-нибудь заинтересуют. Ведь Вольтер говорил: «Для спасения государства достаточно одного великого человека». Им в наше время может быть только великий и прогрессивный Реформатор.
Вот, что хотелось вкратце сказать в качестве введения, все остальное должна поведать сама книга.
Благодарю консультанта ИНЭС-ЦА Бахыта Кайракбая за комментарии к статьям, которые раскрывают экономическую суть проводимых реформ в названных государствах.
Также хочу выразить свою искреннюю благодарность исполнительному директору ИНЭС-ЦА Айтолкын Курмановой за идею написания этой книги и тем ее коллегам, которые помогали мне в сборе исходного материала.
Сейдахмет Куттыкадам
Воин и строитель Ататюрк
«У меня есть амбиции, но они ни в коей мере не касаются ни хорошей карьеры, ни денег. Я ищу реализации моих амбиций в успехе великой идеи, которая касается моей страны, и только служение Родине может дать мне чувство глубокого удовлетворения от исполненного долга. Именно это стало принципом всей моей жизни…я исполню свой долг и буду верен ему до самой смерти…»
Становление
12 марта 1881 года в Салониках, в Греции, подвластной тогда Османской империи, в ничем не примечательной и небогатой семье родился мальчик, которого родители назвали Мустафой. Его звали просто по имени, так как в то время у турок не было фамилий. Но со временем он получит много титулов, и мир его будет знать как Мустафу Кемаля-пашу Ататюрка. Его отец Алиреза-бек служил офицером народного ополчения, работал писарем, а затем занялся торговлей лесом, впрочем, не очень успешно. Он относил себя к османлы.
Чтобы понять, что скрывается за подобной самоидентификацией, нам надо остановиться на особенностях национального самосознания подданных Османской империи, способствовавших вначале ее взлету, а затем… падению.
Османская система продвижения по карьерной лестнице была своеобразной: главным было не этническое или социальное происхождение, а то, насколько верно служит интересам империи тот или иной человек. Любой, кто предавал интересы империи, жестоко карался, вплоть до смертной казни. Тот же, кто не щадил себя ради нее и принимал мусульманскую веру, быстро продвигался наверх. Поэтому в элиту пробивалось много инородцев, показавших себя последовательными государственниками. Этот пестрый в этническом отношении слой, в котором наряду с турками были курды, армяне, греки, арабы, албанцы, евреи и т. д., называли себя «османлы» («османец»). Причем даже этнические турки предпочитали называть себя «османлы», так как такой статус был намного выше.
Мать – Зубейда-ханум, женщина энергичная и волевая, происходила из известной семьи, живущей в селе Лангаза, в окрестностях Салоник. Она отдала подросшего сына в школу Хафиза Мехмета, но отец, боровшийся за утверждение своего авторитета в семье, вскоре перевел его в другую – школу Шемси. Когда Мустафе исполнилось 7 лет, неожиданно умер его отец. Через некоторое время Зубейда-ханум снова вышла замуж.
После окончания школы Мустафа, желая пойти по стопам отца, выбирает Салоникское финансовое училище, но потом он бросает его и переходит в начальное военное училище «Аскери-Рюштийе». В отсталой Османской империи военные заведения представляли редкое исключение, где доминировала передовая европейская система обучения.
В училище у него раскрываются блестящие математические способности. Учителя математики тоже звали Мустафа, и чтобы их не путали, он дал своему любимому ученику лестное прозвище «Кемаль», что означает «Зрелый», которое станет второй частью его имени.
Одаренный юноша привлек к себе внимание учителя Накиюддина-бека Юджекёка, преподававшего французский язык. Этот франкофил вел с ним доверительные беседы о Великой Французской революции и Бонапарте Наполеоне, о демократии и свободе. Под его влиянием Кемаль самостоятельно изучил произведения Вольтера, Руссо, Гоббса, других философов и мыслителей. Похоже, именно тогда он заразился беспокойным духом бонапартизма.
В 1899 году Мустафа Кемаль сдает экзамены для поступления в Стамбульское высшее военное училище, в 1902 году заканчивает его и получает звание лейтенанта.
Военная стезя его все более увлекает, и он поступает в Военную Академию, а после нее сразу же в Академию Генштаба. Обучаясь здесь, Кемаль со своими товарищами создают тайное общество «Ватан» («Родина»), целью которого является возрождение былого могущества Османской империи. Но его взгляды на методы борьбы разошлись с мнением других членов общества, и он, покинув его, примкнул к тайному комитету «Единение и прогресс», созданному младотурками1.