Страница 12 из 50
Когда Михаил узнал про это, то попросил отца-патриар-ха и мать-царицу выслушать его по делу великому — о суженой его, и судьбу их решить, как будет угодно им и Господу. Он знал, что разговор легким не будет, но поклялся, что от намерения своего не отступит и скорее примет схиму, чем откажется от бедной сироты.
Вскоре отправился к Можайску царский поезд, и везли в нем подарки будущему тестю — дворянину Лукьяну Степановичу Стрешневу.
Евдокия Лукьяновна и Михаил Федорович любили друг друга всю жизнь. Они прожили вместе двадцать лет, имели десять детей — семь дочерей и трех сыновей. Из мальчиков дожил до совершеннолетия только один — Алексей — будущий русский царь, а из девочек — трое.
Михаил Федорович и Евдокия Лукьяновна умерли друг за другом — в июле и августе 1645 года. Жена пережила мужа всего на три недели и ушла в иной мир, так и не успев сыграть ни одной свадьбы детей. Волею судьбы продолжателем рода Романовых стал их сын — Алексей Михайлович. Когда умерли его родители, ему шел семнадцатый год.
Второй царь из династии Романовых
(З^лексей Михайлович принадлежал двум эпохам — древнерусской, типично средневековой, и уже зарождавшейся эпохе нового времени, глашатаем и поборником которой стал его сын Петр.
Историк Василий Осипович Ключевский (1841 —1911) так писал о царе-реформаторе: «В этом лице отразился первый момент преобразовательного движения, когда вожди его еще не думали разрывать со своим прошлым и ломать существующее. Царь Алексей Михайлович принял в преобразовательном движении позу, соответствующую такому взгляду на дело: одной ногой он еще крепко упирался в родную православную старину, а другую занес уже было за ее черту, да так и остался в этом нерешительном йереход-ном положении. Он вырос вместе с поколением, которое нужда впервые заставила заботливо и тревожно посматривать на еретический Запад в чаянии найти там средства для выхода из домашних затруднений, не отрекаясь от понятий, привычек и верований благочестивой старины.
Это было у нас единственное поколение, так думавшее: так не думали прежде и перестали думать потом...
Царь Алексей и его сверстники не менее предков дорожили своей православной стариной, но некоторое время они были уверены, что можно щеголять в немецком кафтане, даже смотреть на иноземную потеху, «комедийное действо» и при этом сохранить в неприкосновенности те чувства и понятия, какие необходимы, чтобы с набожным страхом помышлять о возможности нарушить пост в крещенский сочельник до звезды».
Другая мысль Ключевского посвящена двойственности помыслов и действий Алексея Михайловича. «Привычка, родственные и другие отношения привязывали его к стародумам. («Стародумами» Ключевский называл консерваторов, ярых приверженцев старины, православия и сохранения в чистоте национального уклада российской жизни.) Нужды государства, отзывчивость на все хорошее, личное сочувствие тянули его на сторону умных и энергических людей, которые во имя народного блага хотели вести дела не по-старому. Царь не мешал этим новаторам, даже поддерживал их, но только до первого раздумья, до первого энергического возражения со стороны стародумов».
И наконец, третья мысль замечательного историка: «Несмотря на свой пассивный характер, на свое добродушно-нерешительное отношение к вопросам времени, царь Алексей много помог успеху «преобразовательного движения. Своими часто беспорядочными и непоследовательными порывами к новому и своим уменьем все сглаживать и улаживать он приручил пугливую русскую мысль к влияниям, шедшим с чужой стороны. Он не дал руководящих идей для реформы, но помог первым реформаторам с их идеями... не дал ни плана, ни направления преобразованиям, но создал преобразовательное направление».
к к к
Выражение «Делу время и потехе час» появилось в 1656 году и принадлежало Алексею Михайловичу. По его приказу была составлена книга, в которой содержались правила соколиной охоты, любимой потехи царя.
В конце книги Алексей Михайлович сделал приписку: «Правды же и суда и милостивые любве и ратного строя не забывайте: делу время и потехе час», то есть, увлекаясь потехой, охотники должны были не забывать и о главном деле — службе царю и Отечеству.
■к -к -к
Внучка боярина Артамона Сергеевича Матвеева Мария Андреевна Румянцева рассказывала о предании, сохранившемся в их семье. Ее дед, бывший главой Посольского приказа, взял на воспитание бедную родственницу Наталью
Кирилловну Нарышкину, отличавшуюся прекрасным характером и красотой. Ее-то и увидел однажды внезапно приехавший к Матвееву в гости 42-летний царь Алексей Михайлович. Царь вдовел уже второй год, схоронив в 1669 году свою жену Марию Ильиничну Милославскую, и держал в уме привлекавшую его возможность новой женитьбы. Нарышкина приглянулась Алексею Михайловичу, и он сознался в том Матвееву. Однако Матвеев не столько обрадовался этому, сколько испугался, что такое его возвышение придется не по душе многим из его недругов, и просил царя все сохранить в тайне, а устроить, как и было в обычае, выбор невесты из множества претенденток.
Царь согласился и объявил ближним боярам о своем намерении жениться. Однако прежде велел быть на смотринах шестидесяти дочерям из самых знатных семей. Смотрины учинили, но никто, кроме Матвеева, не знал, что их исход заранее предрешен. И когда Алексей Михайлович выбрал себе в жены Наталью Кирилловну Нарышкину, то все собравшиеся восприняли произошедшее должным образом и не имели к Матвееву никаких претензий. В 1672 году у них родился сын Петр.
Молодые годы Петра I
сбредив в 1686 году «потешное войско», ставшее ядром будущей российской регулярной армии, Петр на себе самом проверил разумность и целесообразность многих предпринятых им установлений. Царь, наряду со всеми сотоварищами, проходил службу в первой роте Преображенского полка, ставшего потом первым гвардейским полком, сначала барабанщиком, а затем рядовым солдатом. Он так же, как и все прочие, стоял на карауле, спал в одной с солдатами палатке, носил такой же, как они, мундир, копал землю, возил ее на тачке, сделанной, кстати сказать, собственными руками, и ел ту же кашу, что и солдаты, из одного с ними котла.
Не только, как мы бы теперь сказали, популистские мотивы двигали юным царем, но и чистая прагматика. Испытав на самом себе все тяготы службы, Петр знал, наверное, удобен ли мундир, достаточна ли солдатская порция.
Так как он сам был и выше, и сильнее, и моложе многих иных солдат, то мог сказать: «Слава Богу! Теперь я знаю наверное, что паек, определенный солдату, вполне доволен, ибо когда я по возрасту и силам моим требую больше, чем прочие, то, конечно, каждый из них будет совершенно сыт».
1697 году Петр I заболел так сильно, что многие опасались за его жизнь. Да и сам царь не был уверен в благополучном исходе болезни. А надо заметить, что в ту пору существовал обычай на одре болезни прощать преступников. Это делалось для того, чтобы прощенные молились за здравие своего благодетеля и Бог, услышав их жаркие молитвы, послал бы тому исцеление.
В церквах совершались молебны за здравие государя. Пользуясь случаем, один судья решил попросить у больного аудиенции, чтобы представить к помилованию девять разбойников, приговоренных к смерти.
Петр принял судью и не только выслушал приговоры, но и попросил рассказать о том, за что эти люди приговорены к смерти. Когда судья выполнил просьбу больного, то Петр ужаснулся жестокости содеянного ими и сказал:
— Ты же судья! Подумай, могу ли я простить этих злодеев, преступив через закон и правосудие? Наконец, примет ли Бог их молитвы за мое здравие? Ступай и вели их казнить. Я больше надеюсь на то, что Господь окажет мне милость за мое правосудие, чем за то, что он сохранит мне жизнь за неправедное решение.
Приговор был исполнен, а царь Петр вскоре поправился.