Джон Локк

Поэтому Локк приходит к выводу, что одни качества «могут быть названы вторичными качествами, воспринимаемыми непосредственно; вторые — вторичными качествами, воспринимаемыми опосредствованно» (6, т. I, стр. 162).

Однако, как ни важен учет определений объективной или физической природы первичных и вторичных качеств, центральным вопросом теории первичных и вторичных качеств, которые с самых различных сторон исследуются в «Опыте», является теоретико-познавательная проблема способов воспроизведения, освоения этих качеств человеческим знанием. Для правильного понимания и решения этой проблемы необходимо учитывать особенности терминологии Локка. В частности, необходимо иметь в виду предупреждение Локка: «Если я говорю иногда об идеях, как бы находящихся в самих вещах, я понимаю под ними те качества в предметах, которые вызывают в нас идеи» (6, т. I, стр. 155).

Своеобразие познавательных функций ощущений первичных и ощущений вторичных качеств или соответственно идей первичных и идей вторичных качеств Локк определяет следующим образом: «Идеи первичных качеств суть сходства, вторичных — нет… Легко заметить, что идеи первичных качеств тел сходны с ними, и их прообразы действительно существуют в самих телах, но что идеи, вызываемые в нас вторичными качествами, вовсе не имеют сходства с ними. В самих телах нет ничего сходного с этими нашими идеями. В телах… есть только способность вызывать в нас эти ощущения. И то, что является сладким, голубым или теплым в идее, то в самих телах… есть только известный объем, форма и движение незаметных частиц» (6, т. I, стр. 157). Особенность локковской гносеологической концепции о познании первичных и вторичных качеств состоит в положении о наличии двух познавательных механизмов ощущений: таких, которые дают образы качеств действительности, и таких, которые, как он считает, дают необразную, знаковую информацию о качествах, обозначают качества.

В чем состоит, по Локку, специфика обозначающей функции ощущений? Рассмотрим вначале его соображения о цветовых ощущениях. «Можно ли думать… — спрашивает он, — чтобы идеи белизны и красноты действительно находились в освещенном порфире, когда в темноте он, очевидно, не имеет никакой окраски? Действительно, порфир имеет такое взаимное расположение частиц и днем и ночью, которое способно вызывать в нас идею красноты, когда лучи света отражаются одними частями этого твердого камня, и идею белизны, когда они отражаются другими его частями. Но в нем самом никогда не бывает ни белизны, ни красноты, а есть только то или иное соединение частиц, способное вызывать в нас такие ощущения» (6, т. I, стр. 159). Объяснение причин возникновения цветовых ощущений предполагает, по Локку, учет не двух взаимодействующих факторов: предмета ощущения — порфира и органа зрения, а трех факторов: предмета ощущения, потока световых лучей, отражаемых порфиром, и органа зрения, воспринимающего отраженные лучи.

Поэтому, как утверждает Локк, порфир не только до взаимодействия со светом, но и при взаимодействии с ним не обладает «краснотой» или «белизной» как атрибутивным свойством. Как подчеркивает Локк, порфир имеет способность или, как более точно определил Ньютон, предрасположение к отражению различных лучей света. «Окраска предмета, — замечает Ньютон, — является не чем иным, как предрасположением отражать тот или другой сорт лучей более сильно, чем остальные» (31, стр. 96). Но не менее важно и то, что, согласно Локку, не обладают «краснотой» или «белизной» и те совокупности лучей, которые вызывают в органе зрения ощущения красного, белого. У Локка, несмотря на то что он иногда употребляет выражения «красные лучи», «голубые лучи»[21], такая оценка лучей подразумевалась как совершенно очевидная. Она была естественным следствием механико-математического понимания объективной природы света. В явной форме ее выразил Ньютон: «…лучи, если выражаться точно, не окрашены. В них нет ничего другого, кроме определенной силы или предрасположения к возбуждению того или иного цвета» (31, стр. 96).

«Так что же тогда имеет цвет?» — вправе спросить мы у Локка. Локк отказывается от попытки придать цветность одновременно и самим объектам как их свойство, и сознанию как такую характеристику переживаемых ощущений, которая по содержанию была бы тождественна свойству объектов, что неотвратимо вело бы к скомпрометированным схоластическим взглядам о «скрытых качествах» и «субстанциальных формах». В материальной детерминированности ощущения цвета фиксируется органическая связь, необходимая корреляция содержания причины ощущения и содержания ощущения, а в утверждении субъективно-чувственного характера содержания ощущения цветности такая связь с содержанием причины ощущения может подвергаться отрицанию открыто или подразумеваться. Характеризуя ощущения цветности, Локк говорит, что эти ощущения соответствуют определенным, существующим объективно наборам воспринимаемых световых лучей.

Специфика ощущений как элементарной формы отражения состоит, например, в случае зрения в том, что, отражая свойства внешних тел или, по И. Л. Павлову, функционируя как их сигналы, получаемые через объективные и специфические комбинации фотонов, которые отражаются или излучаются телами, они, эти ощущения (красного, зеленого, белого и т. д.), в отличие от восприятия, которое изоморфно по отношению к действительности, относятся к действительности гомоморфно.

Что это значит? Если восприятия, в которых «интегрируются», так сказать, отдельные ощущения, находятся с объектами во взаимно-однозначном соответствии, то в случае ощущений, в частности, например, цветовых, имеет место иной способ отражения.

Еще Ньютон показал, что определенные комбинации различных по цветности лучей вызывают ощущения одинакового цвета. Это значит, что целый ряд разных объективных структур вызывает одно общее для всех них по качеству ощущение, что и соответствует ситуации гомоморфности. Отражательная функция ощущений от этого не исчезает[22].

В различных условиях по-разному избирательный характер способности физических тел отражать световые лучи уже отмечался Локком и Ньютоном. Но в отличие от их объяснения качественной специфики объективной природы оптических, например, явлений, которое было механическим и метафизическим, диалектический материализм в соответствии с данными современной науки подчеркивает качественное своеобразие физической сущности оптических явлений, в частности корпускулярно-волновую природу света, а также качественное своеобразие нервно-психических явлений.

Этим, однако, сходства и различия не исчерпываются. Что касается органов чувств, то для Локка очевидна диспозиционная, т. е. избирательная по отношению к многообразию внешних воздействий, способность реагировать на некоторые из этих воздействий. Он не только отмечает «любопытное и искусное строение глаза, приспособленного ко всем законам рефракции и диоптрики» (6, т. II, стр. 266), но и подчеркивает, что, «если бы наши чувства изменились и стали гораздо живее и острее, внешний вид и облик вещей был бы для нас совершенно иным… Если бы наше чувство слуха было лишь в тысячу раз острее нынешнего, то как оглушал бы нас постоянный шум!» (6, т. I, стр. 307). И все же имеется существенное отличие между подходом к оценке познавательного значения ощущений у Локка и в диалектическом материализме. В. И. Ленин, характеризуя как «образ» ощущения (2, т. 18, стр. 112, 189 и др.) восприятия и представления (2, т. 18, стр. 109), обращает внимание на функциональное своеобразие той роли, которую перечисленные выше элементы знания выполняют в целостном механизме отражения действительности: «Представление не может схватить движения в целом… а мышление схватывает и должно схватить» (2, т. 29, стр. 209). «Ощущение, — указывает В. И. Ленин, — есть образ движущейся материи. Иначе, как через ощущения (подчеркнуто мной. — Г. З.), мы ни о каких формах вещества и ни о каких формах движения ничего узнать не можем» (2, т. 18, стр. 320). Здесь очень важным является выражение «через ощущения». Следовательно, знания нельзя отождествлять с ощущениями.

21

В популярном изложении основ научной картины мира (см. 6, т. II, стр. 485).

22

В отношении ощущений можно сказать, что центральная нервная система имеет предрасположенность (диспозицию), выработанную на протяжении многих миллионов лет эволюции, реагировать особым набором чувственных переживаний на свойства внешних объектов и отношения их к данному организму и тем самым отражать эти свойства. Нужно учитывать, что в литературе имеются философски прямо противоположные трактовки диспозиций — не только материалистические (И. С. Нарский), но и субъективно-идеалистические (например, у Н. Гудмена). В марксистской литературе имеются и иные, не «диспозиционные» точки зрения на данный вопрос.