Страница 6 из 12
– Которое из двух? – рискнула уточнить я.
Он снова зарычал. Благоразумно решила, что, наверное, речь о втором, ибо вряд ли он до такой степени ненавидит свое собственное, ну или любит… Кто его знает?
– Ты в курсе, что у тебя правый клык короче левого? – задумчиво поинтересовалась я. Приступ неадекватности как рукой сняло, я рухнула на землю, едва не подвернув ноги. – Когда со мной уже начнут обращаться как с нормальной женщиной?
Из чащи выскочил второй гаденыш и на ходу швырнул Эрику мои шмотки. Панк поймал их, покопался в чудесной и, надо упомянуть, не дешевой черненькой Ripani, безошибочно выудил паспорт, раскрыл.
– Елена.
Согласно кивнула. И как при таком освещении разглядел? Лично я под ногами-то с трудом видела.
– Такого города не существует.
– Какого? – ощетинилась я.
– Санкт-Петербург.
– Петра на тебя не хватает, – подошла и попыталась вернуть себе законно нажитые документы.
– Кто это? – включился второй.
– Крутой дяденька, который этот самый город основал.
Панк безапелляционно отстранил меня, не дав выдернуть чудесную книжицу.
– И страны такой нет.
– Тьфу на вас! – в сердцах воскликнула я. – Это этого вашего Смеркола нет, и вас нет, а Питер есть, и я есть, а Пыжикова – гадина.
– Кто такая Пыжикова? – заинтересовался панк. – Что она знает?
– Вот именно, что ничего она не знает, ни о вас, ни обо мне. Вообще непонятно, куда она смотрит и что сочиняет!
– По-моему, она блаженная, – задумчиво протянул подчиненный Эрика.
– Да. – Я начала психовать. – Я – блаженная, а следовательно – неприкосновенная! Вещи верните! Мне ваши клановые междусобойчики до лампочки! Я домой хочу-у-у!
Нервы сдали. Последний раз так завывала в детстве, когда культурные родители принудительно таскали меня на балет. Я шагнула к Эрику, намереваясь сделать еще одну безуспешную попытку отнять нажитое, но зацепилась каблуком за нечто торчащее из земли и рухнула вниз, сумев кое-как вывернуться и спикировав на пятую точку.
«Крак», – сказала моя левая колодка, избавляясь от изящного длинного каблучка. И вот этого «крак» психика окончательно не выдержала, поскольку на эти самые сапоги я исправно копила три месяца. Слезы полились горным потоком, омывая мое путешествие в иной мир, потерянное душевное равновесие, наверняка потекшую теперь косметику и, конечно, испорченную обувь. Панк присел рядом. Серо-желтые глаза угрюмо изучали мое лицо.
– И?
– Это не «и», – всхлипнула я, убирая с колен юбку и подтягивая левую ногу повыше, так чтоб ему было видно. – Это – Camilla Skovgaard. – Для наглядности ткнула черным ногтем в испорченную обувь и заревела с новой силой.
Эрик задумчиво покачал головой, поднял меня на руки (благо на этот раз не вниз головой), прижал к груди и опять потащил сквозь лес. Теперь уже не проявляла никакого интереса. Десятитонным грузом навалилась дикая апатия, мозг не работал, хотелось уснуть, а потом проснуться в своей одинокой тихой кровати, умыться, позавтракать, накраситься, пойти на работу… В общем, жить как жила и никого не трогать.
Слезы потихоньку сошли на нет. Вокруг мелькали черные мрачные стволы и ветки. В глазах начало рябить, устало прикрыла их, уткнулась лбом в белую майку, на которой теперь наверняка останутся следы косметики, и незаметно для себя провалилась в сон.
Солнечный зайчик сверлил закрытые веки и не желал никуда уходить. Будильник еще не прозвенел. Я заворчала и перевернулась на другой бок. Нос ткнулся во что-то твердое и теплое. У меня в кровати ничего такого последнее время не водилось. Открыла глаза. Взору предстал белый продольный трикотажный рисунок, немного отодвинулась назад и медленно пропутешествовала взглядом выше. Вырез почти под горло, отсутствие рукавов, следы моей туши и теней, мускулистые плечи, руки с тонкими запястьями и явно проступающими линиями вен, широкие ладони, длинные пальцы, черный скорпион, угрожающе нацеливший на меня свое жало с плеча, подбородок с ямочкой, тонкие губы, курносый нос, высокие скулы, черные брови, белые волосы и серо-желтые глаза, внимательно следящие за каждым моим движением. Я протяжно вздохнула. Мозг переварил полученную информацию, и женские гормоны, не спросив хозяйку, пустились в пляс. Подавила невесть откуда взявшееся желание и, учитывая обстоятельства пробуждения, аккуратно и тщательно просканировала организм на предмет инородных ощущений. Таковых не нашлось, а значит, и вправду мирно спала в кровати с панком.
«Жаль», – пропели гормоны. Я вслух чертыхнулась.
Эрик спустился и навис надо мной, наши лица оказались рядом. Я испуганно уставилась на него.
– Кто такая?
– Лена, – невинно хлопнула ресницами. Не то чтоб я стремилась еще раз увидеть незабываемое зрелище оскаленных зубов, просто искренне не знала, как еще можно ответить.
Он усмехнулся.
– Интересно.
– Ты уже говорил.
Определить с ходу изменчивые намерения этого мужчины удавалось с трудом, а потому последовавший за улыбкой поцелуй стал совершенной неожиданностью и… приятностью. Гормоны, радостно подпрыгивая, пустились разводить огонь в неположенных местах. Он оторвался от моих губ, и я с сожалением подумала о продолжении начатого.
– Ты не из этого мира.
– Нет, – покачала я головой. Он не спрашивал, он утверждал. В душе поднялась какая-то неуместная детская обида. – А Григорян меня дурой назвал, когда я сказала.
Серые глаза покрылись коркой льда.
– Еще раз сравнишь нас – пожалеешь, – процедил он сквозь зубы.
– Почему? Сравнение-то в твою пользу, – не вняв угрозе, промямлила я.
Лед немного растаял.
– Просто запомни – и все.
– Да не вопрос, – согласилась я. – А мы где?
– У меня дома, в кровати.
– А-а, – протянула я. – А дом где?
– В Саммертхольских Чащах.
– Не знаешь, как мне домой вернуться? – невпопад решила уточнить. Ну мало ли. Он умный, вдруг чем поможет?
Панк задумчиво покачал головой.
– Как ты сюда попала?
– Книжку купила. – Тянет меня на признания в обществе этих глаз.
– Какую?
– Про вампиров. Ты не подумай, – затараторила я. – Я эти сказки вообще не читаю. Я детектив выбирала, просто там женщина на станции собачку под поезд уронила, а я, дура, спасать ломанула, не ту беллетристику ухватила. В поезде только ошибку обнаружила, потом из метро вышла, и – бац! – прямо в этом дурацком городе. И Гришаня твой пристал как банный лист к… Короче, неважно. Во-от. Я подумала, ночевать-то мне негде, ну и пошла с ним. Он-то вроде у Пыжиковой джентльмен. Леди съесть не должен. Пришли в квартиру, а там вы через окошко явились… Как-то так.
Панк сел.
– Кто такая Пыжикова?
– Автор романа, – откликнулась с готовностью. Ну чисто пионер на выводе.
– Что за женщина с собачкой?
– Не знаю. Странная такая, розовая вся и шляпа убойная, с клумбой. Слушай, чего-то ты на мировое зло не тянешь. Ты же Эрик, правильно?
Мужчина кивнул.
– Мировое зло? – Он слегка улыбнулся, и улыбка эта была отнюдь не доброй. – Если я пока тебя не убил, это еще ни о чем не говорит. Мне интересно.
– Намек поняла. Шут – отныне мне имя второе.
Он пропустил реплику мимо ушей.
– Где книга?
– Не знаю, как только я здесь оказалась, она пропала из сумочки.
Тоже попыталась сесть и только тут сообразила, что лежу в одном белье под покрывалом. Пискнула и натянула его до подбородка.
– Кто меня раздел?
– Я.
– Зачем?
Он кивнул в сторону мятой грязной кучки на полу у входа, из-под которой выглядывал испорченный сапог.
– У меня постель чистая.
А я, можно подумать, была не чистая до твоего явления. Эх, помирать, так с музыкой!
– А одежды у тебя не найдется лишней? И душа, и полотенца, и еще неплохо было бы кофе…
Он недобро прищурился, тем не менее ответил:
– Душ там. – Рука указала на белую дверь. – Полотенце и одежду дам.
– А кофе?
Эрик зарычал.
– Ладненько, – примирительно забубнила я. – Поняла. Не глупая.