Мозговик. Жилец

Сейчас он заставил Томми бежать во всю мочь, чтобы успеть сделать это незаметно, затем, поняв, что такой темп выдержать невозможно, снизил его до обычного бега трусцой.

Вход в пещеру был небольшим; попасть внутрь можно было, лишь встав на четвереньки. Мозговик с удовлетворением отметил, что вход надежно защищен кустами.

Внутри царил полумрак, но даже с помощью глаз Томми он мог все рассмотреть. Ему помогли воспоминания, сохранившиеся в мозгу Томми. (Перцептивными способностями мозговик обладал лишь тогда, когда находился в своем собственном теле. Заняв чужое тело, он попадал в зависимость от органов чувств хозяина.) Пещера оказалась небольшой, примерно двадцати футов в глубину, а в самом широком месте имела около шести футов, причем только в этом месте человек мог встать во весь рост.

Именно здесь мозговик приказал Томми зарыть свое тело.

Выкопав ямку в десять дюймов глубиной и наткнувшись на камень, Томми вынул его, затем положил в ямку тело мозговика и, прикрыв панцирь сверху камнем, вновь забросал ямку песком. Затем, перемещаясь на четвереньках задом к выходу, он заровнял собственные следы на песке. Теперь все выглядело гладким и нетронутым.

После этого он посадил Томми у входа в пещеру, но так, чтобы кусты закрывали его от посторонних глаз, и стал выжидать.

Теперь торопиться было некуда. Он был надежно спрятан и получил возможность спокойно, без спешки, переварить все сведения, что имелись в голове Томми, классифицировать их, чтобы использовать для выработки собственных долгосрочных планов.

Нужно было также решить, как поступить с нынешним хозяином. Мозговик уже сообразил, что разум Томми - это не совсем то, что ему нужно. Однако Томми, безусловно, сможет сослужить ему службу. Томми обладал, по всей видимости, не более чем средним “ай-кью” (по крайней мере, сам он оценивал себя таким образом), он мало преуспел в собственном образовании, а его научные знания ограничивались лишь самыми элементарными представлениями.

И тем не менее, Томми мог ему пригодиться - пока.

Глава третья

Шарлотта Гарнер проснулась внезапно, как пробуждаются котята, полностью сориентировавшись в обстановке еще до того, как открыла глаза. Ее обнаженное тело дрожало от холода и, осмотревшись, она сразу поняла, почему было так прохладно. Она заснула в лучах теплого солнца, а теперь лежала в тени. Это означало, что солнце было уже куда ближе к западу, опустившись так, что его не было видно из-за густого кустарника на краю полянки. Изумившись, она глянула на часы - и удивилась еще больше.

Они проспали целых три часа. Даже если они сейчас же, не теряя ни минуты, отправятся домой, то все равно минимум на полчаса опоздают домой к обеду. Вероятно, их родственники, уж ее во всяком случае, начали волноваться.

Она быстро обернулась, чтобы разбудить Томми. Томми рядом не было. Однако вся его одежда оставалась около того места, где он лежал. Поначалу испугавшись, она тут же сообразила, в чем дело. Должно быть, Томми проснулся за минуту до нее и, не одеваясь, стараясь ее не разбудить, отошел куда-нибудь в сторонку, повинуясь естественной надобности. Не мог же он, в самом деле, уйти куда-то далеко совсем без одежды. Сейчас он вернется.

А поскольку он не взял с собой часы, то, скорее всего, не догадывается, что уже поздно. Но она-то знает. Она поднялась, стряхнула травинки, прилипшие к телу, затем быстро оделась - трусики, лифчик, юбка и свитер это было делом одной минуты. Затем она присела, чтобы застегнуть сандалии на босых ногах, и снова встала.

Томми все еще не было. Она пока еще не волновалась, но хотела поторопить его и громко позвала. Никакого ответа. Маловероятно, чтобы он отошел так далеко - скорее всего, он уже совсем рядом, так что не считает нужным отозваться. Тут она подумала, что и в волосах у нее есть травинки, поэтому подошла к одежде Томми, вынула из нагрудного кармана расческу, прошлась несколько раз по коротким жестким волосам и положила расческу обратно.

Томми не появлялся, и она начала волноваться. Ей не приходило в голову, что с ним могло что-то произойти. Она еще раз позвала его, на этот раз громко выкрикнув его имя, и добавила:

- Отзовись! Где ты там?

Она внимательно прислушалась, но, кроме легкого ше леста листьев, колеблемых прохладным ветерком, ничего не услышала. Может быть, Томми решил ее немножко попугать? Да нет же, на него это нисколько не похоже.

Но что же могло случиться? Не мог же он уйти вот так, совершенно голый, если не считать этих ярко-синих носков, которые он так и не снял. Может быть, он упал в обморок или произошел какой-нибудь несчастный случай? Обморок представлялся ей невозможным - Томми был в прекрасной физической форме. Если же с ним произошел несчастный случай - такой, в результате которого он потерял сознание (она не решалась подумать - погиб), например вывихнул ногу или даже сломал ее, то он наверняка отозвался бы на ее крик. Да и, к тому же, она бы проснулась от малейшего шума - у нее был очень чуткий сон. При первом же его крике или стоне она бы проснулась.

Не на шутку встревоженная, она обошла вокруг полянки, заглядывая под деревья и в гущу кустов, подошла совсем близко к дороге, хотя там-то он уж наверняка не мог оказаться по той причине, что был совершенно голым и пошел справить нужду, а никакой иной причины она не могла представить.

Время от времени она звала его, теперь уже выкрикивая его имя что было силы. Она кружила по лесу, пока не обнаружила спустя полчаса, что ушла уже на добрую сотню ярдов от их места. Она тщательнейшим образом обследовала все в радиусе сотни ярдов и была теперь очень сильно напугана. Нет, он не мог уйти так далеко.

Тут она поняла, что без помощи ей не обойтись. Она вышла на дорогу и поспешила домой, причем почти все время шла очень быстрым шагом, а иногда и бежала. Шарлотта отдавала себе отчет, что придется рассказать всю правду, что бы там они ни подумали. Все равно придется рассказать, что они с Томми не дождались свадьбы. Теперь этого уже не скроешь, поскольку оставленная Томми одежда является исходной точкой для его поисков. Но все это сейчас не имело значения. Главное было - найти Томми.

Уставшая, растрепанная и запыхавшаяся, она ввалилась в комнату родителей. Они слушали радио, но отец сразу же повернулся и уставился на нее.

- Ну, наконец-то! А я уже начал…

Тут он разглядел ее лицо и сказал:

- Что случилось, Шерл?

Она выложила все. Только один раз ее прервал испуганный голос матери:

- Ты хочешь сказать, что вы с Томми…

Отец остановил ее:

- После об этом. Дай ей рассказать.

Внимательно выслушав дочь, Джед Гарнер встал.

- Я позвоню Гусу, - сказал он. - Мы отправимся немедленно. Он может захватить с собой Бака.

Он набрал номер Гуса Хоффмана, ферма которого находилась поблизости.

Гус Хоффман мрачно выслушал его и коротко сказал:

- Сейчас буду.

Он положил трубку и на мгновение задумался. Затем подошел к ящику с грязным бельем, достал оттуда носок Томми и положил его в карман. Он пригодится для Бака, чтобы тот мог взять след. Разумеется, Бак и без того прекрасно знал запах Томми, но чтобы он понял, что от него требуется, нужно было дать ему что-то из одежды мальчика.

Он снял с гвоздя поводок Бака и положил его в другой карман. Бак был всем хорош, он здорово брал след, но имел один недостаток. Идти с ним по следу можно было только держа его на поводке. Иначе он мог убежать так далеко, что не найдешь. Даже держа след, особенно свежий, собака бежит быстрее, чем способен передвигаться человек.

Гус взял спички, затем фонарь, проверил его - фонарь был полный, и вышел через черный ход.

Бак спал перед будкой, которую соорудил ему Гус. Это был большой, коричневый с белыми пятнами пес; непородистый, но прекрасный охотник. Ему было семь лет, так что лучшие собачьи годы миновали, но Бак был еще хоть куда.

- Пошли-ка, Бак! - сказал Хоффман. Пес бежал за ним, пока он обошел дом и пересек поле по направлению к дому Гарнера. Надвигались сумерки.