Колдовской мир

Саймон подумал, что доктор с таким видом мог бы пригласить его в кабинет дантиста или на встречу с сенатором. Как глупо, что он идет за ним.

Дождь прекратился, но в каменном ящике за старым домом было по-прежнему темно. Петрониус щелкнул выключателем, и из двери блеснул свет. Три серых камня образовывали арку выше головы Саймона всего на несколько дюймов. А перед аркой лежал четвертый камень, неполированный, в форме грубого параллелепипеда. За аркой виднелась деревянная изгородь, непокрашенная, прогнившая от времени, выпачканная городской грязью. Фут или два голой земли и ничего больше.

Саймон стоял, внутренне смеясь над собой за то, что на мгновение поверил в эту ерунду. Пора появиться Сэмми, а Петрониусу — получить свою истинную плату.

Доктор указал на камень.

— Это Сидж Перилос. Садитесь, полковник. Время.

Саймон угрюмо, без улыбки, подчеркивая собственную глупость, подошел к камню и остановился под аркой. Потом сел. Круглые углубления в камне соответствовали ногам. С каким-то предчувствием Саймон опустил руки. Так и есть — два меньших углубления для ладоней.

Ничего не случилось. Оставались деревянная изгородь, полоска грязной земли. Он уже собирался встать, когда…

— Сейчас! — голос Петрониуса звучал напряженно.

За аркой все завертелось, растаяло.

Саймон смотрел на болотистую местность под серым рассветным небом. Свежий ветер, несущий странный бодрящий запах, шевельнул его волосы. Что-то в нем распрямилось.

— Ваш мир, полковник. Желаю вам всего наилучшего!

Саймон отсутствующе кивнул, больше не интересуясь маленьким человеком. Может, это иллюзия, но она влекла его больше всего в жизни. Не говоря ни слова, он встал и прошел под аркой.

На мгновение Трегарт почувствовал страх. Он даже представить себе не мог, что такой страх возможен. Он причинил физическую боль. Как будто вселенная раскололась и превратила его в ничто. И тут же Саймон растянулся на земле, уткнувшись лицом в жесткую траву.

ГЛАВА 2. ОХОТА НА БОЛОТАХ

Рассвет не означал восхода солнца, потому что в воздухе висел густой туман. Саймон встал и оглянулся. Два грубых столба из красноватого камня, но за ними не городской двор, а все то же серо-зеленое болото, уходящее в туман. Петрониус прав: этот мир ему неизвестен.

Саймон дрожал в своем теплом пальто. У него не было шляпы, волосы промокли, и вода стекала с них за шиворот. Нужно убежище — хоть какая-то цель. Саймон медленно обернулся. До самого горизонта ни одного здания. Пожав плечами, он пошел прямо от каменных столбов: это направление ничем не хуже других.

Он шел по влажной почве, а небо светлело, туман рассеивался, и характер местности постепенно менялся. Виднелось больше крупных красноватых камней, появились подъемы и спуски. На горизонте показалась ломаная линия, означавшая приближение гор. Впрочем, далеко ли до них, Саймон не мог определить. Прошло уже много часов с тех пор, как он поел в последний раз. Трегарт на ходу сорвал лист с куста, пожевал, ощутив острый, но приятный аромат. И тут же услышал шум охоты.

Несколько раз прозвучал рог, ему ответил лай и одинокий приглушенный крик. Саймон пошел быстрее. Оказавшись на краю оврага, он понял, что шум доносится с другой его стороны, и пошел в этом направлении. С осторожностью, выработанной годами службы в отрядах коммандос, он выглянул меж двух камней.

Первой из зарослей кустарников на противоположном краю оврага показалась женщина. Она бежала ровно, как опытный бегун, пробежавший большое расстояние и знающий, что еще много предстоит пробежать. На краю узкой долины она оглянулась.

На фоне серо-зеленой растительности ее стройное тело, едва прикрытое обрывками одежды, казалось пятнистым от лучей рассвета. Нетерпеливым жестом она отбросила назад пряди черных волос, провела руками по лицу. Потом начала осторожно спускаться, отыскивая тропу вниз.

Снова зазвучал рог, ему ответил лай. Женщина вздрогнула, и Саймон привстал, неожиданно поняв, что в этой охоте она является добычей.

Он снова опустился на одно колено, когда женщина дернулась, отцепляя платье от ветки. От толчка она потеряла равновесие и упала через край оврага. Даже сейчас она не закричала, но ухватилась руками за ветви куста. Ветви выдержали. И когда она снова попыталась ногами нащупать опору, появились собаки.

Это были тощие белые животные; их долговязые тела казались лишенными костей, когда они, изгибаясь, остановились на краю оврага. Устремив морды вниз, они победно завыли.

Женщина поворачивалась, отчаянно пытаясь нащупать опору, чтобы удержаться и спуститься вниз, на дно оврага; ей удалось бы это, если бы не охотники.

Они ехали верхом; тот, у которого на шнурке висел рог, остался в седле, а другой спешился и быстро подошел к краю, отпихивая со своей дороги собак. Увидев женщину, он положил руку на кобуру, висевшую на поясе.

В свою очередь увидев его, женщина оставила попытки найти опору и, вися на кусте, подняла вверх спокойное, лишенное выражения лицо. Охотник улыбнулся, доставая оружие, очевидно, наслаждаясь беспомощностью жертвы.

И тут же пуля из пистолета Саймона ударила его в грудь. Он с криком упал в овраг.

Прежде чем замерло эхо выстрела и крика, второй всадник укрылся, и Саймон понял, какой противник ему достался. Собаки бешено скакали, наполняя воздух громким лаем.

Женщина сделала последнее усилие и нашла опору в стене оврага. Она принялась быстро спускаться, прячась за кустами и скалами. Саймон уловил мгновенное движение. В двух дюймах от того места, где он лежал, вонзившись острием в землю, дрожала маленькая стрела. Второй охотник принял бой.

Десять лет назад Саймон почти ежедневно играл в такие игры, наслаждаясь ими. И он обнаружил, что навыки, полученные мышцами и телом, не утрачиваются. Трегарт плотнее вжался в траву. Собаки устали, некоторые легли на землю, тяжело дыша. Теперь дело в терпении, а его у Саймона в избытке. Он заметил движение в кустарнике и выстрелил. В ответ послышался крик.

Немного спустя, встревоженный треском ветвей, он подполз к краю оврага и лицом к лицу столкнулся с женщиной. Темные глаза с вызывающей косинкой на треугольном лице смотрели на него с таким острым интересом, что он был несколько обескуражен. Схватив ее за плечо, он помог ей выбраться наверх. И тут же ощутил опасность, отчаянную необходимость уходить по болоту. Безопасность лишь за краем болота, в направлении, противоположном тому, откуда он пришел.

Это впечатление было настолько сильным, что Саймон прополз между кустами и побежал рядом с женщиной, примериваясь к ее ровному бегу. Лай собак постепенно затихал за ними.

Хотя она, должно быть, пробежала много миль, держаться за ней оказалось нелегко. Наконец болото начало уступать место небольшим прудам, окруженным тростником. Женщина рассмеялась, взглянув на Саймона, как бы приглашая его тоже посмеяться какой-то шутке. Она указала вперед, на полосу прудов; жест ее свидетельствовал, что там безопасность.

Примерно в четверти мили перед ними поперек дороги клубился туман. Саймон всматривался в него. Может быть, там безопасно, но так же возможно там и погибнуть. Странно, но туман как будто вытекал из одного источника.

Женщина подняла правую руку. Из широкого металлического браслета блеснул свет, направленный на туман. Другой рукой она приказала Саймону не двигаться. Трегарт всматривался в туманный занавес, почти уверенный, что видит какие-то движущиеся фигуры.

Спереди послышался крик, слова непонятны, но по тону ясно, что это вопрос. Спутница Саймона ответила несколькими словами. Услышав ответ, она пошатнулась. Потом овладела собой и взглянула на Саймона. Он взял ее за протянутую руку, догадываясь, что им отказано в помощи.

— Что теперь? — спросил он. Слова, конечно, были ей незнакомы, но он был уверен, что она поняла вопрос.

Женщина облизала кончик пальца и подняла руку, подставив ее ветру. Ветер сдувал с ее лица темные локоны. Стал виден кровоподтек на щеке. Все еще держа Саймона за руку, она потянула влево; они побрели через дурно пахнущие лужи; тина, расступаясь перед ними, липла к ее ногам и его промокшим брюкам. Так добрались они до края болота, а туман двигался параллельно, закрывая их стеной. Саймон все сильнее ощущал голод, мокрые башмаки терли ноги. Но звуки рога больше не слышались. Должно быть, собаки сбились со следа.