Буря над городом

– Это красиво.

– Правда?

– Да. Очень!

Они замолчали, вновь погрузившись каждая в свои мысли.

Элинаэль услышала позади себя чьи-то шаги и шуршание ткани, оглянулась: по садовой дорожке, шла… нет, скорее плыла, подобрав юбку платья, Иссима – как всегда, с высоко поднятой головой.

– Я искала вас! – надменно заявила та, и Элинаэль заметила, что выглядит она раздраженной.

– Что-то случилось? – холодно спросила Эдрал, недолюбливающая Иссиму.

Элинаэль тоже не испытывала к надменной красавице особого тепла, но в последнее время Иссима так часто оказывалась рядом, что волей-неволей пришлось привыкнуть к ее обществу, тону, капризам. Надменные манеры праправнучки Верховного уже почти не выводили из себя.

– Случилось! – Иссима заняла место на скамейке, ожидая, что Элинаэль и Эдрал присоединятся к ней, и молчала, пока те не присели. – Мах. Шос. Тико. Тоше. И Марил, – произнесла она, делая паузу после каждого имени.

«Что она хочет сказать?» – Элинаэль пристально смотрела на Иссиму.

– Знаете таких? – Красавица спросила так, словно знать их было каким-то проступком.

Элинаэль не ответила, а Эдрал хмыкнула:

– Ну и что?

– А то, что эти пятеро влипли в историю! Не очень-то хорошую. И я надеюсь, что вы двое в ней никак не замешаны! – Это был тон матери, наставляющей на путь истинный своих непутевых дочерей, или, по крайней мере, покровительственный тон старшей сестры.

– Иссима! Говори прямо! – Эдрал подобный тон превращал в разъяренную тигрицу – напоминал ей о собственной матери.

– Вы знали, что они напали на Мастера Силы?

– Напали? – удивилась Элинаэль.

– Да! Шос сам признался мне в этом только что!

– На кого же они напали? – спросила Эдрал.

– На Итина Этаналя!

– Это тот, кто свидетельствовал?.. – узнала Элинаэль. Она смутно представляла, как выглядит Мастер Строитель, который рассказал об ущелье, так как находилась очень далеко от свидетеля в Зале суда, но имя его хорошо запомнила.

– Да, тот, кто свидетельствовал против Кодонака! – продолжила Иссима. – Они решили поквитаться с ним.

– Это глупость! – Элинаэль действительно так считала. Сам Мастер Этаналь объявил, что не обвиняет ни в чем Кодонака.

– Это очень большая глупость, которая может дорого им обойтись, если кто-то из Совета узнает!.. – прошипела Иссима. – А Мастер Этаналь, скорее всего, уже рассказал обо всем Совету. Кто станет терпеть, когда тебя угрожают убить?

– Что?! – Брови Эдрал взметнулись вверх.

– Они дошли до этого?! – Элинаэль заволновалась. В самом деле, серьезное происшествие!

– Да! Шос не только угрожал, но почти применил против него Силу! Вы понимаете, что это значит?!

– Что же делать? – Элинаэль вдруг заметила для себя, что Иссима тоже переживает за парней, хотя до сих пор всем своим видом показывала, что желает избавиться сама и избавить Элинаэль от их общества.

– Нужно идти к Итину Этаналю и вымаливать у него прощение! Я так и сказала Шосу. Но их нельзя отпускать одних, они наверняка только еще больше напугают Строителя. Нам придется отправиться с ними.

– Почему ты так беспокоишься о них? – Эдрал тоже заметила проявленное Иссимой необычное участие.

Иссима яростно сверкнула глазами, но тут же отвела взгляд, а Элинаэль, заметив вспышку ее замешательства, подумала, что девушка не так уж и холодна, как желает казаться. Ей не все равно.

– Потому что она знает – я ее об этом обязательно попрошу, – ответила Элинаэль подруге за Иссиму. Ответ понравился красавице, и та подтвердила:

– Да. Из-за Элинаэль. Я, конечно, против ее общения с дурной компанией, но Верховный просил меня помогать во всем Огненосице. И будет не очень хорошо, если этих пятерых дураков обвинят в преступлении, а через много лет выяснится, что Мастер Огней водила с ними дружбу.

Эдрал ухмыльнулась, не поверив в такое объяснение, но ничего не сказала.

– Я думаю, что будет правильным попросить прощения у Мастера Этаналя, – резюмировала Элинаэль. – И ты права, Иссима, нельзя отпускать их одних. Мы возьмем с собой еще и Лючин с Хабаром, и все вместе отправимся к этому Строителю. Где он живет?

– Я выясню, – пообещала Иссима, – заодно разведаю, что уже известно Совету об этом происшествии.

Ого Ки-Ти

В комнате, отведенной госпожой Миче для Рохо… Вирда, Ого не без труда нашел для себя закуток – низкий узкий табурет у стены напротив кровати, где лежит его друг. Здесь же, в комнате, неотлучно находятся Мастер Кодонак и Мастер Наэль, а также радость его сердца – золотая мамочка Инал. Она ухаживает за Вирдом, как когда-то, в его детстве.

После того как Рохо… Вирд каким-то образом перенес его маму, Миху, Марза и еще тридцать четыре человека, в том числе всех детей, из Ары сюда, он не приходит в сознание. Уже вторую неделю так и лежит, тяжело, со свистом дыша, с напряженными руками, трясущимися время от времени. На его лице застыло такое выражение, словно с него живьем сдирают кожу.

Когда Ого смотрел на друга, сердце обливалось кровью. В течение этих двух недель Вирд таял просто на глазах и таким изможденным, как сейчас, не выглядел даже в худшие их дни у к’Хаэля Оргона.

Мастер Кодонак говорил, что он слишком много людей захватил с собой и как бы… надорвался, можно было только двоих. Но Ого знал Вирда: даже предупреди его заранее, что так будет, все равно он снова взял бы всех, кого перенес, а может, и больше. Лишь бы спасти их от рабства… пусть и ценой своей жизни…

Но смотреть, как он мучается, невыносимо. И даже всезнающий Гани Наэль и великий тарийский военачальник, не просто воин, а Одаренный Мастер Силы – Хатин Кодонак только руками разводят. Конечно же они пытались помочь другу: то укрывали его, чтобы он согрелся, то, наоборот, клали лед ему на лоб и грудь, поили какими-то травами, но все было бесполезно.

Мамочка Инал во всем этом участвовала, руководила слугами, давала не только советы, но, как и всякая кутийская мама, порой и распоряжения двум тарийским Мастерам, которые те, как ни странно, выполняли. Но все без толку…

Госпожа Миче, оказавшаяся очень доброй и отзывчивой старушкой, приняла на работу его маму, чтобы та помогала ей по дому, и приказала беспрепятственно пропускать Ого в комнату Вирда. Другим женщинам из Ары и их детям, а также Михе с Марзом, что стали парой, тоже нашлись пристанище и работа, не без помощи старой госпожи Миче. Они счастливы… свободны теперь, и беспокоит их лишь то, что Вирд до сих пор не пришел в себя.

Это волнует всех, а Ого – особенно. Кроме волнения, он чувствует свою вину за состояние друга: ведь это он, Ого, упрекал Вирда в том, что Инал до сих пор в рабстве… И Вирд тогда еще замыслил спасти некоторых рабов. Ого и подумать не мог, что Вирд сделает такое… Но ведь сделал…

Мастер Наэль стоял у окна, потягивая вино из прозрачного красивого кубка. Как в Мастера влезает столько? А самое главное, как ему удается ни капли не пьянеть? Его глаза внимательно следят за всем, что происходит в комнате, ни одной детали он не упустит, а если станет говорить, то все слова будут четкими и ясными. Вот бы Ого так…

Мастер Кодонак нервно постукивает себя по носу и кусает губы; он сидит в кресле, что у противоположной от окна стены, справа от кровати Вирда. Зачем-то он носит эту коричневую повязку с серой звездой… Ого слышал, что это повязка изгнанника. Но Мастер Кодонак – простой и честный человек, за что его могли изгнать? А о Вирде он беспокоится, словно родной отец. Вот и сейчас – переживает, нервничает…

– С этим парнем я скоро стану таким же седым, как ты, Наэль, – говорит Кодонак, улыбаясь лишь одной стороной рта.

– Я не седой! – вспыхивает Мастер Музыкант. – Мои волосы пепельного цвета и вовсе не седы! В Междуморье у многих такой цвет волос, Кодонак!

– Прости, Наэль! Я пошутил… Нервы на пределе. И я разрываюсь между желанием убить его, когда он очнется, или склониться в почтении перед этим Мастером Путей, сожри его эфф… и поломай об него зубы… – Кодонак действительно в последнее время был не таким сдержанным, как в первые дни их с Ого знакомства, тогда он показался Ого скалой – хладнокровной и невозмутимой; теперь же нервозность проявляется во всем, он, даже разговаривая, стал так жестикулировать, что можно мух отгонять и создавать прохладу, если жарко.