Черный охотник (сборнник)

Но, как бы то ни было, все это было на руку Питеру Джоэлю. Чем чудовищнее становились истории и слухи, которые передавались о нем, тем большие подвиги совершал Черный Охотник. И Анна тоже наслышалась басен о нем, и, хотя она не так суеверна, как многие другие, она тем не менее чувствует страх в душе от сознания, что Питер Джоэль так близок к тебе!

Давид Рок подошел к матери, наклонился и прикоснулся губами к ее черным волосам.

— Теперь мне все понятно, — сказал он. — И Питер Джоэль скоро вернется сюда?

— Да, он отправился к замку Гронден в надежде найти тебя там.

— И ты рада, что он здесь, мама, не правда ли? Так же рада, как и я?

— Возможно, Давид. После смерти твоего отца у меня не было в жизни лучшего друга, чем Питер Джоэль.

— И это несмотря на то, что ты так мало видела его?

— Те четырнадцать дней и ночей, что я провела с ним в лесу, стояли четырнадцати лет, Давид. Я каждый день в своей жизни снова переживала это время. Я никогда не забуду, как он нежно заботился о тебе и обо мне в те страшные дни-годы, когда я считала его помешанным. После тебя у меня нет более дорогого существа, чем он.

Когда Давид вышел из дому, чтобы поскорее найти Черного Охотника, Мэри Рок осталась неподвижно сидеть на своем месте, уставившись в огонь в камине, словно там она читала ту страшную повесть, которой поделилась со своим сыном.

Несколько времени спустя она услышала, как открылась дверь, и решила, что вернулся Давид. Но почти тотчас же она по шагам узнала, что это не ее сын, и быстро обернулась.

Позади нее стоял человек с обнаженной головой. При свете свечи и огня в камине он производил жуткое впечатление. Он казался частью ночи, словно он сам был соткан из теней густого леса. Сверху донизу он был одет во все черное, и ни одна другая краска не нарушала однообразного черного цвета этой высокой фигуры. И пороховой рог, и пояс, и шапка, которую он держал в руках, — все выдавало в нем того человека, имя которого наводило ужас на индейцев.

Но над этой зловещей черной фигурой поднималась голова, которую нельзя было забыть, однажды увидев ее. По тому, как величественно держалась она на плечах, ее можно было сравнить с головой оленя, и, несмотря на странную жизнь, которую вел этот человек, в его лице не было ни малейшего намека ни на подозрительность, ни на тревогу, оно говорило о глубокой вдумчивости и благородстве.

Его волосы с первого взгляда казались седыми, но это ложное впечатление создавалось из-за белой пряди, которая проходила, подобно маленькой повязке, от середины лба до затылка. Эта седая прядь вместе с открытым взглядом его ясных глаз придавала тонкому, сильному лицу такое выражение, которого не мог бы никогда забыть ни один человек, будь то мужчина или женщина.

Вот каков был тот, кого люди звали Черный Охотник. Ростом он был не выше Давида Рока, но его мускулы были закалены, как сталь, и на сорок девятом году жизни он ничем не выдавал своего возраста, если не считать белой пряди в волосах.

Таков был этот таинственный человек, героизм и трагические подвиги которого заставили говорить о нем всю Новую Францию и Канаду и в душу которого не заглянул ни один человек, кроме Мэри Рок и ее сына.

Анна Сен-Дени стояла у окна и глядела на мир, залитый лунным светом. Ее щеки еще горели под впечатлением всего, что она пережила в этот вечер. Даже сейчас еще до ее слуха доносились смех, веселые песни и звон бокалов; ее отец, старый барон Сен-Дени, велел принести из погреба все лучшие вина, какие только там были.

Ужин давно кончился, а вино, как это знала девушка, будет литься еще до глубокой ночи.

Ее мысли то и дело возвращались к ее молодому возлюбленному. Сколько смелости и в то же время силы нужно было, чтобы швырнуть интенданта и его сподвижника в холодный пруд! И ее Давид сделал это ради нее! Биго откровенно рассказал ей о насмешливых замечаниях, которые они позволили себе, — что и привело к тому, что он и де Пин получили «ледяное крещение», которое, впрочем, не причинило им никакого вреда.

— Глупый мальчик, но какой смелый! — выразился он о Давиде Роке. — Де Пин ничего плохого не думал, и его слова могли послужить лишь комплиментом для вас.

Анна отдавала себе отчет в том, что Биго ей нравится. Его манеры придворного, интерес, который он выказывал к Давиду Року, и добродушие, с каким он отнесся к неприятному инциденту, — все это вселило в нее доверие к этому человеку. Почему-то его слова не казались простым комплиментом, как слова других мужчин. Когда он сказал ей, что у нее самые прелестные волосы во всей Новой Франции, она почувствовала радостный трепет в душе и, чтобы скрыть его, ответила, что у матери Давида Рока еще более красивые волосы. Биго обещал ей, что завтра же повидается с миссис Рок, поговорит с нею о ее сыне и посоветует ей отправить его в Квебек.

Удивительно ли, что румянец заливал сейчас щеки девушки, а широко открытые глаза радостно блестели. Шутка ли сказать, — даже французский король не мог бы сделать для кого-нибудь в Канаде больше, чем Франсуа Биго!

Девушка потихоньку спустилась вниз, выскользнула за дверь и направилась к мельнице. Там ее не найдет никто из гостей.

В дверях мельницы стоял старый Фонблэ, подобно белому привидению в черной рамке. Увидев девушку, вынырнувшую из мрака, он вздрогнул и в изумлении протер глаза.

— Это вы, моя маленькая барышня? — воскликнул он. — Мне показалось было, что это…

— Ваша мать, — ответил старик, и видно было, что он тотчас же пожалел о своих словах. — Да простит мне небо, но вы сейчас ужасно похожи на нее.

— Это, вероятно, благодаря волосам, — ласковым голосом отозвалась Анна, и глаза ее подернуло дымкой грусти. — Вы знали мою мать в продолжение многих лет, не правда ли, Фонблэ?

— Да, и я любил ее, — кивая головой, ответил мельник.

В течение нескольких минут царило молчание.

— Вы так поздно работаете сегодня, père Фонблэ? — заметила Анна.

— До самого утра, моя милая девушка.

— А вы случайно не видели Давида Рока?

— Он был здесь часа два тому назад, а потом отправился домой.

Опять воцарилось молчание, и снова Анна прервала его.

— Père Фонблэ!

— Что, милая?

— Я хочу забрать Давида с собой в Квебек.

Мельник в изумлении уставился на нее, и Анна не решилась поднять на него глаза. Несмотря на свое желание ехать в Квебек, она всей душой чувствовала, что эта старая мельница неотразимо влечет ее к себе и зовет назад.

— Я хочу увезти его с собой в Квебек, — повторила она. — Подальше от лесов, от Черного Охотника, от индейцев… и от вечной войны. Я не перестаю бояться за его жизнь. А теперь я счастлива: сам интендант обещал мне заняться его судьбой.

Она посмотрела на мельника и заметила, что тот не спускает глаз с мельничного колеса. И как раз в это мгновенье колесо издало какой-то жалобный звук.

— Что это такое? — испуганно спросила она.

— Надо будет завтра утром смазать колесо…

— Я говорила с вами о Давиде, père Фонблэ.

— Простите меня, моя маленькая барышня. Я слыхал все, что вы говорили. Вы хотите увезти Давида в Квебек. И когда он отправится туда, интендант Биго осыплет его своими милостями, и там…

— …его ждет богатство и слава, — закончил за него чей-то властный голос.

Это произошло так неожиданно, что Анна испуганно вскрикнула. Сам интендант Новой Франции стоял возле нее! Старый мельник тотчас же попятился и скрылся в зияющей черной двери.

Лицо Анны горело огнем, когда она, запинаясь, произнесла:

— Мсье, я была уверена, что я одна с отцом Фонблэ.

— Я очень люблю гулять при лунном свете, а потому ушел от пьяного шума, — ответил ей лживый, слащавый голос Биго. — И когда я увидел вас, Анна, когда вы, словно маленькая фея, подходили к мельнице, я не мог побороть искушения и пошел за вами. Я слышал то, что вы сказали о Давиде Роке, и я очень рад, что вы со мной согласны. Не соблаговолите ли вы пройтись немного со мной?