Страница 7 из 7
Жена Эрнста, Луиза не произвела ровно никакого впечатления ни на Поля, ни на Гала. Запустившая себя серая мышь, равнодушная к своей работе в частности и к искусству в целом, супруга Макса никоим образом не вписывалась в их дадаистскую компанию. Не доверяющая няням, не имеющая средств нанять их для ребенка, штопающая детскую одежду, подрабатывающая стиркой, изобретающая скудные ужины, преждевременно постаревшая и страдающая хронической усталостью Луиза была обречена на одиночество. Изначально сделав ставку на добродетель, которую впоследствии во всеуслышанье осмеивал ее муж, несчастная проиграла. С болью в сердце она осознавала это, наблюдая за «танцем на троих», который исполняли эта бесстыдная мадам, приехавшая в недобрый час, ее малохольный муженек Поль и Эрнст. Прошло совсем немного времени после знакомства Макса с Элюарами, а художник уже бесцеремонно называл Поля и Елену Дьяконову своими братом и сестрой.
В 1921 году вышел новый сборник стихотворений Поля Элюара «Les necessites de la vie et les consequences des reves precede d'Exemples», предваряемые примерами. Вручая жене новенький, пахнущий типографской краской томик, Поль попросил любимую обратить внимание на одно из стихотворений. В двух строчках описал поэт самый сладкий свой сон, который, он надеялся, в скором времени станет явью.
Заинтригованная Гала лихорадочно листала книгу. Еще не читанные страницы отказывались слушаться, выскальзывали из-под пальцев и, шурша ластились к переплету. Ей нравилось, когда муж дразнил ее вот так. Добравшись, наконец, до указанного места, Гала пробежала глазами по строчкам, задумалась и, еще раз перечитав уже прочитанное, вдруг, встрепенулась и сникла. Лицо ее покраснело, в глазах прочитывалось смущение. Улыбка сошла с губ Гала. На какое-то мгновение она почувствовала себя преданной. Так же, как Поль, она желала свободы, но чтобы так…
Муж когда-то читал ей эти строки, напоминая о том, что Макс называет их братом и сестрой. Только теперь она все поняла.
Русская девушка, получившая пуританское воспитание, носительница православной веры, поначалу Гала восприняла предложение мужа с обидой, возмущением, сомнением.
«Это занудство, право слово», – заявил Тцара, время от времени навещающий Элюаров и услышавший от Поля о реакции жены.
Молодость, стремление к новым, неизведанным наслаждениям, заветы свободолюбивых дадаистов, любопытство, а, главное безоглядная влюбленность в Поля сделали свое дело.
Раскрепощаясь все больше, вытягивая себя и свою русскую девочку из болота условностей и запретов, Элюар ни минуты не размышлял о последствиях. Спустя годы, в одном из писем Полю Гала призналась, что именно его желание разделить постель на троих дало ей впоследствии моральное право пренебречь обязанностями жены и бросить мужа ради другого. Познание женщины для этого «другого» все еще оставалось сном.
«Галючка сама идет ко мне, отступать уже некуда и я втягиваю голову в свой матросский воротник, задыхаясь от крепкого запаха фиалковых духов, которыми он пропитан. Кровь ударяет мне в голову, когда Галючка слегка прикасается к моей одежде. Я что есть силы бью ее ногой и она вскрикивает, хватаясь руками за коленку. Она отходит прихрамывая и садится в другом конце парка, на последнем ряду сдвоенных скамеек, у самой стены, увитой плющом. И вот мы сидим лицом к лицу, до боли прижавшись друг к другу гладкими холодными коленями. Сбивчивое дыхание мешает нам говорить (…) Галючка играет тоненькой цепочкой, которую носит на шее и, наверно, хочет этим кокетливым движением показать мне, что к концу цепочки прикреплено какое-то сокровище.
Из ее лифа и впрямь постепенно показывается предмет, который я еще не вижу, но надеюсь увидеть. Мои глаза не отрываются от нежной белой кожи ее выреза, как вдруг Галючка притворно роняет цепочку – и предмет змейкой ускользает в свой тайник. Она заново принимается за свою маленькую игру – и берет цепочку зубами, откидывая голову, чтобы приподнять медальон.
– Закрой глаза! (…)
Я подчиняюсь, зажмуриваясь до боли. А Галючка, взяв мою руку, настойчиво и нежно направляет ее в глубину своего лифа, и я прикасаюсь к ее нежной коже. Отскакивает пуговица блузки – и моя онемевшая рука сковано движется к теплой груди(…) Мы оба замираем – и смотрим друг на друга в полутьме, стирающей подробности лица Галючки, ямочки на ее щеках, локтях и коленках. Вдалеке замолк военный оркестр, его сменяет назойливое и одинокое уханье совы. Галючка, под предлогом, что хочет показать мне шарик, совсем расстегивает блузку. Ее растрепанные волосы в беспорядке падают на лицо, в уголках губ чуть блестит слюна. Я хочу подойти к ней.»
Вместе с Эрнстом Элюары весело кутили в ресторанах, посещали выставки, бродили по магазинам, плескались в море и занимались искусством. Макс хотел писать только Гала: ее губы, грудь, шею, бедра.
– Ты совсем другое, – небрежно говорил Эрнст жене. – У тебя огрубевшие руки, крестьянское лицо, неухоженные волосы, измотанный вид. А у нее, ты только посмотри, чудо что за кожа, стройная талия, узкие запястья. Ты олицетворяешь собой глухую провинцию, она…
Спустя годы, вспоминая о безобразном поведении мужа, Луиза заявила:
«Эта русская самка, это скользкое, бьющее током создание с черными лохмотьями вместо волос присвоила себе обоих мужчин: своего и моего».
Наблюдая, как его лучший друг флиртует с его женой, трогает ее колени, обнимает ее, Поль Элюар молчал. Он не мог найти в себе силы потерять хотя бы одного из двух, ставших ему близкими, людей. К тому же, давние мечты о любви втроем, благодаря Максу, могли стать реальностью.
«Он гений! – восклицал поэт, то и дело воздевая руки к небу и в сотый раз демонстрируя картины, купленные у Макса. – Я не знаю ни одного художника, который бы с таким упорством фиксировал свои сны и галлюцинации и умудрился установить столь прочную связь с потусторонним миром»
Противоречия раздирали Гала. Разум вел заведомо проигрышную войну с ее желаниями. Подсознание упорно нашептывало ей то, в чем русская девочка боялась признаться сама себе: Макс завладел ее мыслями и фантазиями. Вольно или невольно она поддразнивала Эрнста, когда он писал ее обнаженную. Ей нравились его, уже давно потерявшие характер дружеских поцелуи, жаркие объятия. В присутствии Макса воскресал в ней сладостный трепет, унявшийся за годы совместной жизни с мужем. Второй раз Гала ощущала свою власть над мужчиной. Жене поэта, стало, вдруг, безразлично, что этот мужчина женат, что у него есть сын. Хождение по лезвию бритвы втроем давало Дьяконовой те эмоции и переживания, которых она так боялась, но о которых мечтала, проводя в одиночестве тягостные дни. Танцуя с Эрнстом, прижимаясь к нему, она украдкой наблюдала за Полем.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.