Страница 2 из 60
Итак, идут репетиции этого «Гамлета», а на выходе мы уже приглашаем, к примеру, Олега Палыча Табакова на роль Полония за хорошие деньги на несколько спектаклей, еще кого-то. И запускаем спектакль в страну, на гастроли.
Может, есть смысл тогда взять в свои руки Театр имени Вахтангова, сохранить его, сделать базой для Академии, Вы же учились в Щукинском, это ваша «родина»?
Попробуйте, напишите это, посмотрим, что начнется.
Возьму и напишу. Меня в детстве уронили – удачно.
Идея потрясающая, не спорю… (I, 132)
(2012)
Интервьюер: Летняя академия Никиты Михалкова начнет свою работу 28 июля. Всего на участие в киноакадемии было подано пятьсот заявок от абитуриентов из восемнадцати стран мира. Приемная комиссия отобрала тридцать девять человек: двадцать пять артистов, шесть режиссеров и шесть операторов. Обучение в киноакадемии бесплатное.
Киноакадемия – пилотный проект.
Педагогический состав – звездный. Это лучшее, что у нас есть. Это не академия молодых абитуриентов. Это аналог высших режиссерских курсов. Но они готовят режиссеров. Для нас смысл заключался в том, чтобы основным контингентом стали актеры.
Обучение в школе основывается на пяти системах: Константин Станиславский, Михаил Чехов, Евгений Вахтангов, Питер Брук, Шарль Дюллен. Это очень разные системы. Нам важно понять атмосферу, интонацию. Для меня это не сидение в аудитории, слушание лекций и записывание, для меня это создание атмосферы съемочной группы или театральной труппы, создание некоего организма, когда один человек может заменить другого, – актер-оператор, оператор-режиссер.
Думаю, что по окончании работы киноакадемии появится три-четыре картины, по которым будет понятно, можем ли мы с этим дальше работать, могут ли появиться какие-то альманахи для показа по телевидению, фильмы для дальнейшей работы. Об этом мы еще будем разговаривать со студентами.
Что из этого будет, я пока не знаю. Нам нужно индивидуально поработать с конкретными людьми, а потом понять, что получилось, а что нет. Если Бог даст, есть идея, как дальше развивать эту тему, чтобы она стала полноценной киноакадемией, которая каждый год будет набирать новый состав студентов. (XII, 17)
(2013)
Вопрос: Почему в вашу киноакадемию принимают людей только до тридцати пяти лет?
В принципе заниматься этим делом никогда не поздно. Это не балет и не оперная сцена.
Но! Перспектива!
Все-таки важно, чтобы была перспектива у тех людей, которые у нас учатся, и чтобы у них впереди был временной запас.
В шестьдесят лет начинать… нет смысла.
Хотя вольнослушатели в академии вполне допустимы… (XV, 79)
(2013)
Интервьюер: Вы уже во второй раз открываете свою Летнюю киноакадемию. Зачем Вам помимо всех прочих занятий еще и это?
Хотелось создать уникальную творческую атмосферу, которая бывает на настоящей площадке или сцене, когда молодые имеют возможность прикоснуться к опыту и знаниям признанных мастеров, проявить себя, посмотреть на других, дышать воздухом профессии, заряженным творчеством и кропотливой работой.
Со следующего года, если и эта киноакадемия пройдет удачно, я хочу запустить большую годичную школу.
Конкретные результаты первой киноакадемии есть?
Безусловно.
Ребята выросли с профессиональной точки зрения. За полтора месяца каждый из учеников смог поработать бок о бок с такими мэтрами, как Ва дим Юсов, Сергей Соловьев, Владимир Грамматиков, Андрей Эшпай, Марлен Хуциев, Владимир Хотиненко, Карен Шахназаров, Алексей Учитель, Глеб Панфилов, Кирилл Разлогов, Алла Демидова, Евгений Миронов, Владимир Машков…
Кроме того, киноакадемия – это жесткий срок, за который ученики, объединившись, должны снять фильм. Это очень сложно, результатом обучения в киноакадемии стали три короткометражки. Для меня еще очень важно то, что ребята смогли вынести из киноакадемии в духовном плане: они с нежностью и любовью вспоминают эти пять недель, продолжают активно общаться друг с другом и преподавателями. В дальнейшем, если удастся создать годичную киноакадемию, мне бы хотелось, чтобы наше учебное заведение смогло брать на себя определенную ответственность за то, чтобы наши ученики устроились на работу.
Студенты академии – профессионалы, люди с дипломами, которые уже получили образование. Чему их нужно учить? Или наоборот – переучивать?
Я хочу, чтобы наши ученики, в первую очередь, профессионально расширяли свой технический и человеческий диапазон. Для меня центр кино – это актер. Для него создается вся атмосфера. Оператор, художник и тем более режиссер должны понимать, что актеру должно быть удобно на съемочной площадке, он должен чувствовать себя свободно. Только в этом случае может получиться настоящее цельное художественное произведение. Актер – вот он, на экране, его эмоции, жесты, его лицо – видят все. Сейчас же многие режиссеры берут на себя эту центральную роль, а это неправильно…
Я считаю, что наша актерская школа действительно лучшая в мире, но количество дилетантов так велико, что она разрушается, а мы хотим этому противостоять. Сейчас много непрофессионалов, которые не умеют использовать самые банальные техники. Самый простой пример – слезы и смех на сцене, в кадре. Режиссер, который говорит актеру: вспомни любимую бабушку и заплачь – он не профессионал! Он не знает, что слезы и смех – это просто диафрагма. Кто-то скажет, что это обман, что актер не чувствует. Это неправда: ты включаешь технику, чтобы передать эмоцию, но от этого внутреннего технического трюка ты заводишь и свой эмоциональный аппарат. Благодаря этому трюку можно обойтись без глицериновых слез, которые сегодня можно увидеть по телевизору. (I, 165)
(2013)
Интервьюер: В киноакадемии сейчас преподает много мастеров. Их теории могут противоречить друг другу?
Ничего страшного. Наши студенты – свободные люди, которые могут выбрать то, что им захочется. Я не собираюсь причесывать их под общую гребенку.
У нас дают мастер-классы высококлассные профессионалы, которые давно зарекомендовали себя в кинематографе, сняв замечательные картины. У каждого свой метод, и у меня в том числе, я же не говорю ребятам: «Не слушайте Сергея Соловьева, а слушайте только меня». Если ученики воспримут то, о чем говорит каждый мастер, у них появится настоящая профессиональная широта взглядов. Они не должны тупо следовать за учителем.
Что будет, если ваш выпускник попадет к режиссеру, который заставит его забыть все, чему он научился?
Если слушатель нашей академии воспринял то, что говорю я, и ему это пригодилось, он все равно будет внутренне, подспудно заниматься техникой жеста, даже если его заставят стоять по стойке «смирно». Но я стараюсь ничего никому не навязывать, а говорить только о том, что вижу сам. Я не хочу создавать клонов, ведь я не просто рассказываю, но еще и показываю метод Михаила Чехова на собственном примере.
Вы следите за тем, что делают ваши ученики? Какие, например, темы у курсовых короткометражек?
Не знаю, они сами их выбирают. В данном случае сила академии заключается в том, что они все время находятся в свободном полете в предлагаемых нами обстоятельствах.
Сейчас вы видите только пилотную версию, в следующий раз, когда академия станет круглогодичной, мы соберем вокруг себя все направления – сценаристов, режиссеров, продюсеров, операторов и актеров.
Вы следите за судьбой выпускников прошлого года?
Кто-то из них снимает, кто-то снимается, кто-то не снимается и не снимает. Пока мы не берем на себя ответственность за их трудоустройство, однако после того, как академия станет платной, ситуация изменится.
Мы понимаем, что не каждый сможет заплатить за обучение, и предложим ученикам внести сначала какой-то процент, а остальную сумму вернуть после работы, на которую мы сами их трудоустроим. В этом случае академия будет заинтересована, чтобы ее выпускники нашли работу.