Плененная королева

– Наш брак просто необходим, – произнесла Алиенора. – Я давно хотела свободы, но как я смогла бы ее сохранить? Вокруг меня сразу же соберутся искатели состояний. Я не могу выйти замуж за кого попало. А ты будешь моим мощным защитником и, я не сомневаюсь, станешь охранять мое наследство и поможешь мне хорошо им управлять.

Генрих долго и внимательно смотрел в ее глаза:

– Мне приходило в голову, что ты решишь, будто меня интересуешь не ты, а твое наследство. Но теперь ты, вероятно, понимаешь, что на самом деле все не так. – Он принялся играть ее сосками. – Да будь ты хоть бесприданницей, я взял бы тебя в жены. Я не лукавлю, Алиенора. Клянусь Господом!

– Я тебе верю, – с некоторым сомнением в голосе произнесла Алиенора. – Будем надеяться, что Господь на этот миг отвел взгляд Свой в сторону. Несомненно, однако, что люди, деньги и ресурсы моих земель могут оказать тебе неоценимую помощь в борьбе за английский трон.

– Значит, тебе известны мои амбиции касательно Англии! – рассмеялся Генрих. – Конечно, это никакая не тайна.

– Я вполне осознаю, – продолжала Алиенора, – что, женившись на мне, ты становишься самым значительным и богатым принцем Европы.

– И почему только мне самому это не пришло в голову? – слукавил Генрих. – Ты вдруг стала для меня бесконечно более желанной! – Он начал целовать ее – поначалу игриво, а потом все с большей страстью.

– Постой, – отстранилась Алиенора. – Мы принесем клятву стать мужем и женой?

Он замер, торжественно глядя на нее:

– Принесем. Я, Генрих Сын Императрицы, беру тебя, Алиенору Аквитанскую в мои будущие законные жены.

Алиенора села в постели, длинные волосы упали на груди.

– И я, Алиенора Аквитанская, навечно обещаю себя в твои жены, Генри. Аминь. – Она излучала такое счастье, что у него перехватило дыхание. – Теперь решено. Мы непременно сделаем все, чтобы так и случилось. Людовика предоставь моим заботам.

– Придется. Завтра мы уезжаем в Анжу. Я знаю, моя Алиенора, ты меня не обманешь. – Генрих взял ее руку и поцеловал.

Она интуитивно догадалась, что он, будучи человеком, не искушенным в придворных любезностях, довольно редко прибегал к таким куртуазным жестам. Тем более ценным было для нее такое отношение.

– Я приняла решение, – произнесла Алиенора. – Ничто не сможет нам помешать. Но мы должны строжайшим образом блюсти нашу тайну. Людовик не должен догадываться о том, что мы собираемся стать мужем и женой, пока этого не случится.

– Вполне разумно. Ведь он сделает все, чтобы нам помешать, если узнает. Людовик мне и так не доверяет. Мои владения чуть не со всех сторон окружают подвластные ему земли. Я, вероятно, самый серьезный его враг. Узнай он, что под мою руку перейдет и богатая Аквитания – да его удар хватит! – Он помолчал, нахмурился. – Но ты понимаешь, что наш брак, если мы не получим разрешения Людовика как сюзерена, может привести к войне?

– Понимаю, – спокойно ответила Алиенора. – Но у какой стороны выше шансы на победу? Борьба будет неравной. Французское королевство слишком мало и слабо по сравнению с Аквитанией, Пуату и Нормандией.

– Военная мощь – это одно, а право – другое, – напомнил ей Генрих. – Многие поддержат Людовика из чувства морального долга. Они будут обвинять нас в том, что мы своими действиями провоцировали его, не говоря уже о нарушении приличий. Но если ты готова рискнуть, моя госпожа, разве я могу тебе возражать? – В глазах молодого герцога засверкали искорки – он уже предвкушал схватку с Людовиком.

– Есть вещи, за которые стоит сражаться, – заявила Алиенора. – Я не боюсь.

– Боже, как я тебя люблю! – выдохнул Генрих и снова сжал ее в своих объятиях.

– Ступай с Богом! – сказала Алиенора, стоя в дверях и прикрывая наготу плащом. Она поцеловала Генриха на прощание в сумраке занимающегося рассвета. – Я пошлю за тобой, как только стану свободна и отправлюсь в мою столицу – Пуатье. Приезжай ко мне туда как можно скорее, если хочешь жениться на мне.

– Я не подведу тебя, – пообещал Генрих. – Можешь на меня положиться. Я жду не дождусь этого дня. – И опять он поднес ее руку к губам.

– Не представляю, как перенесу разлуку с тобой! – воскликнула Алиенора.

– Это ненадолго. Вспоминай наши три ночи любви и знай, что я тоже буду думать о них и ждать новых.

Генрих исчез в тумане едва забрезжившего утра, отправившись на поиски своего стреноженного коня, а Алиенора осталась в дверях и, еще плотнее закутавшись в плащ, принялась истово молиться о счастливом исходе их замысла.

– Домой, – прошептала она. – Я хочу домой. Хочу, чтобы эта ссылка закончилась, хочу быть среди своих, среди людей, которые меня любят. И чтобы рядом был Генрих Сын Императрицы и звался герцогом Аквитании. Мы с ним положим начало новому золотому веку. Это будет такое счастье, о каком я и не мечтала. Милостивый Господи, услышь мою молитву! Прошу Тебя, услышь мою молитву!

Глава 2

Долина Луары, сентябрь 1151 года

– Я собираюсь предпринять решительную атаку на Англию, отец, – заявил Генрих, когда они с Жоффруа возвращались домой по берегу величественной Луары. Следом скакал вооруженный отряд. День стоял жаркий, одежда прилипала к телу, пот покрывал крупы коней. – На следующей неделе я призываю моих добрых нормандских баронов на военный совет в Анжере[8], – радостно сообщил он.

– Разумное решение, сын мой, – одобрительно сказал Жоффруа. – Твоя мать будет гордиться тобой.

Они неторопливо проскакали около мили, обсуждая предстоящую наступательную операцию, потом Жоффруа с внезапно помрачневшим лицом обратился к сыну:

– Надеюсь, ты внял моему совету относительно королевы Алиеноры.

– Да, – коротко ответил Генрих. Было ясно, что он лжет.

Жоффруа помолчал некоторое время, потом сказал:

– Ничего хорошего из этого не выйдет.

– Ты это уже говорил, отец! – выпалил Генрих.

Жоффруа ответил молчанием. Он обильно потел под шляпой, украшенной, как обычно, метелкой дрока – цветка, по которому со временем станут называть его потомков.

– Господи, какая жара, – сказал он, отирая лоб.

Генрих, который тоже потел, смотрел вперед – перед ними расстилалась широкая долина Луары.

– Не хочешь искупаться? – спросил он. – Это немного остудит нас. Река у Шато-дю-Луар неглубока – здесь, рядом.

– Я не прочь, – устало ответил Жоффруа. – Думаю, наши люди тоже не станут возражать.

У Шато-дю-Луар они спешились и начали раздеваться. Их воины растянулись под деревьями прикорнуть в тени, другие отвязывали седельные мешки, чтобы напиться и перекусить. Один или двое скрылись среди деревьев, дабы облегчиться. Солнце выжигало и без того сухую траву, в которой стрекотал хор кузнечиков да метались туда-сюда ящерицы.

Жоффруа и Генрих, обнаженные, устремились к берегу и нырнули в реку, потом поплыли, делая мощные гребки в неторопливом потоке. Они смеялись, энергично брызгали друг в друга, затем принялись бороться в воде. Генрих с удивлением обнаружил, что мускулы отца тверды, как металл. Неплохо для тридцативосьмилетнего старика, решил он. Генрих скользнул взглядом по мощному естеству Жоффруа и впервые задумался о том, правду ли говорил ему отец: в самом ли деле тот познал Алиенору, а если познал, то сумел ли удовлетворить ее так же, как и он.

Оставив свои единоборства, они два раза сплавали на другой берег и обратно, потом выползли на сушу, где посидели некоторое время на солнце, чтобы просохнуть, прежде чем одеться.

– Нужно найти место, где переночевать, – сказал Жоффруа. – Пошлем вперед дозор. Мой замок Ле-Люд тут недалеко – в Сарте.

Удобно устроившись в крепости и дав задания смотрителю замка и его подчиненным, Жоффруа приказал принести еду. Он сел за стол вместе с сыном и своими воинами. Подняв серебряный кубок со сладким анжуйским вином, Жоффруа провозгласил тост за успешные действия Генриха в Англии.

8

Анжер – столица графства Анжу, где с 870 по 1205 год правила династия, представители которой стали называться Плантагенетами.