Страница 9 из 10
– Ты машины хорошенько проверь, а то встанем на полпути.
– Не встанем, все проверю, обеспечу заправкой по полной.
– Добре. Возникнут проблемы до выхода, звони.
– А чего у тебя голос какой-то хриплый. Не заболел случаем?
– Нормальный голос. С башкой проблемы, но они снимаются быстро.
– Гуляли, что ли, вчера?
– А вы у себя не гуляли?
– Было дело. Надо же расслабляться.
– Сегодня и завтра никаких расслабух. Сделаем дело в Зареченске, тогда вместе погуляем. Всей сотней.
– Где ж такое место найдем?
– А дом отдыха?
– Там же народ…
– Там будем мы отдыхать, те, кто кровь свою за народ проливает.
Скараба рассмеялся.
– Я понял тебя, Влас.
– Давай, до связи!
– До связи.
Лютый отключил телефон, затушил сигарету.
В кабинет вошла Марийка и сказала:
– Обед готов, Влас. Правда, борща не сварила, для него на рынок надо ехать, сделала яичницу.
– Да, обед прямо ресторанный, ничего не скажешь. А чего ты глазки опускаешь?
– Ты давно мне подарков не делал.
Лютый достал из кармана стодолларовую купюру, бросил на стол.
– Держи, сама гостинец себе купишь.
– Спасибо.
– Чего еще?
– Там это… в гостиной секретер стоит. В нем шкатулка. В ней коробочка красная, бархатная, а там серьги золотые с камушками. Рядом золота всякого валом.
– Кто тебе разрешил по шкафам шариться?
– Да я просто заглянула в секретер.
– Ты мне по ушам не езди! Специально лазила.
– Подарил бы мне эти сережки, а, Влас? Дарья твоя не заслужила их. Да ей и так теперь целое богатство достанется. А ведь ты больше спишь со мной, чем с ней.
Лютый ударил ладонью по столу.
– Хорош базарить. Дарья и не ровня тебе в постели, но она моя законная жена, мать моей дочери. А за Анюту!..
– Да знаю я все, Влас. Так как насчет сережек?
– Ты прилипчивая, как банный лист, в натуре. Черт с тобой, забирай. Я сегодня добрый. Ночью ты дюже старалась. Бери, но больше о подарках не заикайся. Захочу, подарю, но сама не напрашивайся!
Слепко подошла к Лютому, поцеловала его.
– Я все поняла, дорогой, сама ничего просить больше не буду. – Женщина выпорхнула из кабинета.
Лютый потянулся.
«Надо бы здоровье немного подправить, – подумал он. – Интересно, держал ли пойло Биглайзен прямо здесь, в кабинете?»
Сотник поднялся из кресла, подошел к шкафу, открыл его.
На верхней полке стояли три бутылки виски.
«Запасливый еврей, и вискарь не дешевый. Наверное, в области покупал, здесь такого не продают».
Бокал он искать не стал, открыл бутылку, сделал прямо из горлышка несколько глотков. Темно-коричневая жидкость приятно обожгла желудок.
– Хорошо, – проговорил Лютый и подумал:
«Теперь можно позавтракать и отправляться в старую хату. Хотя нет. Черт, как же я запамятовал-то?!. Мне ж надо было утром быть у школы, посмотреть, как извиняется Садовый. С Марийкой обо всем забыл. Да, хороша стерва. А в школу заехать придется, обещал. Значит, после обеда туда».
Его телефон сработал сигналом вызова.
– Влас, это Олесь!
– Давно не виделись. Чего тебе?
– Ты, Влас, «Ауди» забрал?..
– Не продолжай. Бери мой «Форд», вернусь на хату, отдам документы, остальное сам оформишь.
– Понял, – довольно проговорил бандит. – А ты теперь, значит, по поселку на «Лексусе» разъезжать будешь?
– Заслужил!
– Спору нет. Хорошая жизнь началась, да, Влас? Ты себе дом отхватил, я – почти новый «Форд», Безобраз квартиру Соколовой к рукам приберет…
Лютый оборвал подчиненного:
– Ты бы меньше болтал, Олесь!
– Нет, я серьезно.
– А если серьезно, то давай ко мне, подгони «Форд» к новому дому. Я выпил и не хочу за руль садиться. Жаль будет, если «Лексус» разобью.
– Когда подъехать?
– К двум часам.
– Буду!
– Давай!
Лютый позавтракал, дождался Дунича и проинструктировал подружку:
– Ты здесь, Марийка, заканчивай, а вечером, часов в десять, опять приходи.
– Твои дружки тоже явятся?
– Нет, сегодняшнюю ночь мы проведем вдвоем.
– А завтрашнюю?
– А завтра я уеду. И без вопросов. Тебе все ясно?
– Ясно, дорогой.
Она уже нацепила украшение, еще вчера принадлежавшее Гиле Биглайзен.
– А сережки тебе идут.
– А то! Мне все идет!
– Вот только не все ты носишь. Выбрала то, что подороже.
– Так у меня в любовниках не кто-нибудь, а сам Лютый, хозяин поселка.
Сотник потрепал подружку по щеке. Он любил, когда ему льстили.
– А ты еще та хищница, Марийка. Чего ж тогда пела о том, что перед Дарьей неудобно? Да тебе на всех наплевать, лишь бы самой быть в шоколаде.
– Иначе, Влас, так и останешься нищей.
– Вот и говорю, хищница. Этим ты на меня похожа. Только я покрупней и посильней. Если что, загрызу.
– Я не дам тебе повода!
– И правильно. Все, поехал я. В десять буду ждать.
– Приду, Влас, прибегу!
– Куда ж ты, Марийка, денешься? – Лютый вышел из дома, сел на переднее сиденье «Форда», взглянул на Дунича и спросил: – Как, Олесь, доволен тачкой?
– Еще бы! Это не старушка «сотка». Спасибо тебе!
– Не за что. Давай в третью школу!
– В школу? – удивился Дунич.
– Ты не проспался?
– Вполне. Мы едем за Анютой?
– И за ней тоже. Двинулись!
«Форд» подъехал прямо к центральному входу школы номер три. Лютый прошел в кабинет директора. Там он устроился напротив Садового и закурил, не скрывая раздражения и демонстративно нарушая школьный устав.
Сотник выпустил облако дыма в сторону директора и спросил:
– Как прошло утро, Дмитрий Степанович? Я не смог подъехать, дела, знаете ли.
– Прошло так, как вы требовали. Была линейка, я извинился перед вашей дочерью.
– А что Дарья, супруга моя?
– Мне кажется, она очень стеснялась.
– Да? Одета-то хоть прилично была?
– Как все, в принципе.
– Ладно. А скажи-ка мне, Садовый, с чего вдруг Соколова вчера сорвалась из поселка? Мы договаривались, что ты уволишь ее и сегодня объявишь об этом.
– Я не знаю, почему и куда уехала Соколова. Она видела вас в школе и поняла, что вы приходили разобраться с ней. После вашего ухода Зося Артемовна зашла ко мне и написала заявление на увольнение. Мне и делать ничего не пришлось. Я, понятное дело, подписал заявление. Соколова получила расчет. О том, что она почти тут же уехала, я узнал позже. Да, мне насчет нее еще господин Палый звонил.
– Знаешь, какой самый большой недостаток у вас, интеллигентов? – спросил Лютый и усмехнулся.
– И какой же? – осведомился директор школы.
– Вы не умеете врать. Это ты предупредил Соколову, посоветовал ей скрыться, постарался, чтобы ее рассчитали в тот же день. Скажи, что я не прав!
Директор школы вздохнул.
– Правы. Но я не мог поступить по-другому.
– Почему? Ты подумал, что я накажу Соколову?
– Да. Честно говоря, я испугался, что с Зосей может случиться беда.
– Ты кого пожалел, Садовый? Москальскую стерву, которая издевалась над нашими детьми?
– Она тоже человек, Влас Данилович.
– Ошибаешься. Москали не люди, а тараканы, которые расползлись по нашей стране. Их давить надо, иначе они весь дом заполонят. Вот у тебя дома есть тараканы?
– Нет. На старой квартире были.
– И как, приятно тебе было видеть их повсюду?
– Нет!
– Вот. Так же ты должен относиться и к москалям.
– Я не могу.
– Чистоплюй. Но черт с тобой, помог Соколовой, значит, пусть живет. Ей теперь тебя до конца жизни надо благодарить. Я бы ее дальше леса не выпустил. Умирала бы твоя Зося Артемовна долго и мучительно. Надеюсь, ты все понял насчет дочери?
– Да, господин Лютый!
– Анютка должна быть примерной школьницей и круглой отличницей. Все учителя и ты тоже должны хвалить ее. И не дай бог кто-то хоть случайным словом обидит Анюту! Спрошу серьезно. Понятно тебе, директор?
– Да, господин Лютый!
– Ну вот и договорились. Расслабься. Будешь исполнять обязанности как надо, тогда и жить станешь достойно. Я могу не только наказать, но и отблагодарить. До свидания. Дочь я забираю.