Поезд дружбы

– Что еще по нашим силам?

– Бригаде придана группа из пары самоходных артиллерийских установок «Гвоздика» и двух систем залпового огня «Град». Ею командует капитан Бойко Андрей Андреевич. Есть взвод стодвадцатимиллиметровых минометов лейтенанта Дрона и авиагруппа, состоящая из шести Ми-8 и четырех Ми-24. Командир – майор Таняк Леонид Евгеньевич.

– Сколько минометов во взводе Дрона?

– Четыре.

– Что с боеприпасами?

– Хватает.

– Это не ответ!

– Артиллерия и авиагруппа имеют двойной боекомплект, причем разнообразный.

– Понятно.

– Почему вас не интересует штат бригады?

– Он мне известен. Но к тебе должны подойти еще и танки.

– Не только они. Еще пара самоходок, минометы. Но эшелон развернули, так как железную дорогу у Вольны перекрыли мирные жители.

– Как какие-то ватники могли остановить эшелон?

– Ватники, говорите? – Полковник посмотрел на бандита. – Я воздержался бы от подобных оскорблений. Здесь живут такие же люди, как и в других регионах страны. Они и разобрали пути. А поезда, знаете ли, по одним шпалам передвигаться не могут.

– Издеваешься?

– Ни в коем случае. Докладываю обстановку.

Командир бригады вызывал у националиста раздражение.

– Что по противнику? – спросил сотник.

– Местные жители…

Лютый резко прервал Боровко:

– Сепаратисты! Сколько можно повторять?! Какие, к черту, местные жители?

Боровко не обратил внимания на раздражение боевика и продолжил:

– Местные жители, а точнее, отряды самообороны, сформированные из них, установили блокпосты на всех автомобильных дорогах при въезде в город. Они вооружены автоматами, ружьями, кое-где есть и пулеметы. Блокпосты прикрываются бронетехникой. Южный имеет два БТР-60 ПБ. Это направление от Каровска. На двух западных постах – их размещение отмечено на карте – мы заметили бронетранспортер и БМД-1. Мост через реку Лисина тоже защищает пост с боевой машиной десанта, имеющей семидесятитрехмиллиметровое орудие «Гром» и пулемет ПКТ. Две боевые машины пехоты, а также самоходная артиллерийская установка «Нона» находятся на площади Ленина, прикрывают центр города. На всех улицах Зареченска баррикады, на которых дежурят преимущественно безоружные люди. Здания администрации, ОВД, суда, прокуратуры и отдела службы безопасности контролируются силами самообороны. Штаб ополченцев расположен в здании районной администрации.

– Откуда у сепаратистов столько техники?

– Захватили, когда началась антитеррористическая операция и первые армейские подразделения вошли в город. Некоторые офицеры и солдаты перешли на сторону ополченцев. Вместе с оружием и техникой. Часть была выведена. На смену им прислали нас.

Влас Лютый указал пальцем на карту.

– Это что?

– Бывший аэродром ДОСААФ. Там сейчас размещено усиление бригады.

– Ты пытался взять Зареченск?

– Нет. У меня задача заблокировать город.

– А батальон национальной гвардии?

– Я же говорил, он только обустраивается. Расчищает площадки, ставит палатки. Задача батальона мне неизвестна. Истинная, – поправился командир бригады.

– У тебя пять полноценных батальонов, мощная группировка усиления, больше сотни единиц техники, авиация, и ты держишь войска на стационарных позициях?

– Послушайте меня, господин Лютый. Сколько можно повторять, задача бригады – блокировать город, а не штурмовать его. К тому же у офицеров и солдат нет никакого желания стрелять в мирных жителей.

– Это ты послушай меня, полковник. Пока ты здесь жуешь сопли, все больше жителей таких вот поселков переходят на сторону сепаратистов.

– Значит, такова их воля.

Разговор офицера и главаря боевой организации прервали несколько пулеметных очередей. Следом грохнул разрыв снаряда, началась интенсивная стрельба из автоматов. Огонь велся на севере поселка.

– Что еще за черт?! – воскликнул командир бригады и схватил трубку полевого телефона. – Дежурный! Что за стрельба?

– Выясняю, господин полковник.

– Так живее выясняйте и сразу же докладывайте мне.

Лютый откинулся на спинку стула, усмехнулся и заявил:

– Оказывается, не все здесь так хорошо, как ты представляешь.

Телефон издал сигнал вызова.

Лютый мог слышать, о чем шел разговор.

– Господин полковник, обстановку уточнил. Это подразделение майора Городича открыло огонь по северному посту ополченцев. Те ответили. Ведется позиционный бой.

– Кто применил оружие? Наши или ополченцы?

– Наши. Из БМД выстрелили в бетонные блоки.

– Связь мне с Городичем!

– Есть.

Через несколько секунд ответил начальник штаба батальона:

– Сосна-32 на связи!

– Говорит Первый! Кто приказал открыть огонь?

– Комбат.

– Где он сейчас?

– На позициях второй роты.

– Связь с ним есть?

– Никак нет.

– Тогда высылайте посыльного с приказом немедленно прекратить огонь. Майору Городичу срочно прибыть в штаб бригады. Вопросы?

– Никак нет.

– Выполняйте! – Полковник бросил телефонную трубку. – Этот Городич мне уже вот где, – Боровко провел ладонью по горлу. – Прислали комбата!.. Ему не в армии, а в банде Махно служить.

– Что, полковник, значит, есть в бригаде люди, готовые воевать с сепаратистами?

– И чему вы радуетесь, господин Лютый? Тому, что армию превратили в хреновый колхоз? Тому, что дисциплина у каждого своя? Так мы далеко пойдем.

– Вот такие типы, как ты, и развалили армию.

Командир бригады прищурил глаза. От его вежливости не осталось и следа.

– Послушай, ты, представитель власти! Я вот сейчас прикажу вышвырнуть и тебя, и твоих боевиков за пределы соединения. Валите-ка вы в столицу!..

– Прикажи, полковник. – Лютый усмехнулся. – Пойдешь под суд революционного трибунала. А я сделаю так, что до него ты не доживешь. – Сотник резко повысил голос: – Знай свое место, полковник! Сейчас и навсегда в стране наша власть. Ты будешь слушать нас либо в расход пойдешь. Комбата не трогать! Я уезжаю, но совсем скоро вернусь. Тогда мы и начнем серьезную работу. Подумай о моих словах. Это реальное предупреждение. Церемониться с саботажниками и предателями мы не будем.

– Что, всех поставите к стенке?

Лютый подошел вплотную к Боровко и прошипел:

– Если надо, комбриг, то всех поставим к стенке. Все, надоел ты мне. – Лютый вышел из кабинета, затем из штабного модуля.

Стрельба на северном направлении тем временем прекратилась.

Боевик сплюнул на землю и приказал подельникам:

– По местам. Выезжаем отсюда. – Он запрыгнул на переднее сиденье первого внедорожника.

Водитель спросил:

– Куда едем, Влас?

– Подъезжай к КПП, узнаем, как проехать к роще у Большого холма.

– А что там?

– Не что, а кто. Батальон национальной гвардии. И вообще, Мирон, не надо задавать ненужных вопросов. Я уже с одним идиотом вдоволь наговорился.

Водитель шмыгнул носом, завел двигатель, развернул «Ниссан» и повел его к полевому контрольно-пропускному пункту. Следом пошел второй внедорожник.

На КПП сержант объяснил боевикам, как проехать в нужное место, и на рассвете машины въехали в полевой лагерь. Здесь ни КПП, ни шлагбаума с часовым не было. Лишь вооруженный боец в черной форме, такой же, как у Лютого с компанией, стоял у большой палатки. Он направил на «Ниссан» автомат.

Лютый выглянул из окна и заявил:

– Мы бойцы «Державы»!

– Ксива есть?

– Все есть! Капитан Туренко в этой палатке?

– В этой. И не надо кричать, люди спят. До подъема еще час. А ксиву покажи. Только один выйди, остальные пусть в машинах сидят.

– Добре, солдат, добре. – Лютый выбрался из машины, подошел к караульному, показал мандат и паспорт.

Боец национальной гвардии внимательно просмотрел документы, вернул их хозяину.

– Ясно. В машинах ваши люди?

– Здесь что, аномальная зона? – воскликнул Лютый.

– В смысле? – не понял боец.

– В том смысле, что я у Зареченска встречаю уже третьего идиота. Только с ними и общаюсь! Сам подумай, если я приехал на машине, а за ней идет еще одна, то кто, кроме верных мне людей, может быть в них?