Только моя

Предчувствие, как оказалось, не обмануло. Сзади раздался шум приближающейся машины, и Лида отпрянула поближе к краю. Она оглянулась и увидела огромный джип, на мгновение ослепивший ее дальним светом фар. Лиде показалось, что он едет неровно и она попятилась назад, позабыв о кювете. Задняя нога начала скользить вниз, сбрасывая каблуками комья земли. Лида вскрикнула и рванулась вперед, повинуясь инстинкту. Она слишком резко оперлась на переднюю ногу и рухнула на колени прямо на проезжую часть. Раздались сразу два звука: визг тормозов и треск разорвавшегося платья, и Лида так и не смогла понять, который из них оглушил ее больше.

Водитель джипа оказался куда сообразительнее нерадивой пострадавшей. Он живо вывернул руль и круто затормозил, оставляя на асфальте черные следы от резиновых покрышек. Автомобиль ушел в сторону метрах в трех от Лиды. Другой бы на его месте сплюнул бы в окно и поехал дальше, но этот виртуозно владел только рулем, а не эмоциями, поэтому он остался на месте и, высунув голову в окно, начал смачно поливать молодую женщину отборным матом.

— Извините, — с достоинством произнесла Лида, поднимаясь на ноги. — Я не специально.

Она отряхнула куртку, разорванную юбку платья, подобрала сумочку и выпрямилась. Колени нестерпимо гудели и жгли. Она даже чувствовала, как по ноге стекает кровь. Она была спокойна и неприступна в своей холодной ярости. Да, она виновата. Но разве это повод, чтобы говорить женщине такие слова. Плебей и ничтожество, законченный хам. Она извинилась, но большего он не дождется.

Лида развернулась, чтобы продолжить свой путь, не обращая внимания, как вдруг услышала звук распахиваемых дверей и торопливые шаги, направляющиеся к ней. Сердце ухнуло и упало куда-то в пятки.

— Я уже извинилась, что вам еще от меня надо? — спросила она, оборачиваясь, и тут же застыла, как вкопанная. Глаза ее расширились сначала от удивления, потом от ужаса.

Не ищите смерть — она сама к вам придет. Не бегите от судьбы — она все равно впереди, за поворотом.

Сквозь монотонный поток брани взвинченного водителя до него донеслись четыре слова, произнесенных тихим уверенным тоном. Четыре слова. Манера и голос, которые он узнал бы даже в аду. Мамай до хруста сжал плечо своего говорливого водителя, который взвыл от боли и заткнулся, и выскочил из машины.

— Вот это встреча. Давненько мы не виделись, Юлия Самойлова.

Лида будто сквозь сон смотрела, как он приближается к ней — герой ее кошмаров и грез, видела его глаза — горящие и злые. В них больше не было любви.

И некуда было бежать, негде спрятаться. Она почти не сопротивлялась, когда он, грубо схватив ее за локоть, потащил в машину. Словно в оцепенении, сковавшим все тело, она с трудом переставляла ноги, прижимая к груди сумочку, как талисман, и единственная мысль ее была о сыне.

Глава 34

Машина завернула к уже знакомому дому. Лида громко вздохнула и откинулась назад. Мамай одарил ее испепеляющим взглядом и зловеще улыбнулся. Ничего хорошего эта улыбка не сулила. Лида сглотнула неприятный комок в горле. Как все знакомо. Словно со времени их предыдущей встречи чья-то злая рука запустила бумеранг и все повторяется вновь. Только теперь в сто раз хуже. Потому что теперь Лида наверняка знала, что пощады от противника не будет. Что же будет со Степкой?!!

Лида встрепенулась и в ярости набросилась на Мамая с кулаками. Орлица, готовая до последнего защищать малыша. Мамай со смехом перехватил ее кулачки и сжал в своих огромных ладонях. Лида ошалело уставилась на свои руки, казавшиеся тоненькими тростинками в его могучих пальцах, и по лицу ее потекли слезы ярости. Она вцепилась зубами в его запястье, но Мамай ловким движением ударил ее по подбородку и Лида разжала челюсти от внезапной дикой боли. Рот мгновенно наполнился кровью.

Мамай выволок ее из машины, словно мешок. Лида вынуждена была упасть на землю и сплюнуть кровь, чтобы не захлебнуться. Как, как она могла любить этого человека? Если раньше у нее были сомнения относительно того, правильно ли она поступила, скрывшись от него с будущим ребенком, то теперь она получила подтверждение своей правоте на все двести процентов.

— На, вытри кровь, на тебя смотреть тошно, — Мамай отпустил ее и сунул в руки какую-то тряпку. — Теперь, надеюсь, прошла бравада?

Лида посмотрела на него с ненавистью и кивнула головой. Мамай уловил выражение ее глаз и ему стало нехорошо. Опять этот проклятый взгляд. Как она ловко манипулирует глазами, когда знает, что ей ничего не грозит. Ничего сверх того, что было.

— Надо же, мы проснулись. Расслабились и обнаглели. — он тряс ее за плечи и пристально смотрел в глаза. — Откуда ты берешь эти взгляды? Верно, мало тебя учили?

Лида тупо смотрела на него, откровенно не понимая, что он от нее хочет. Мамай увидел это по ее глазам и рассвирепел.

— Не притворяйся, сучка. Не запомнила урока, так повторим. Жженый, зови сюда ребят. Забава приехала.

— Я не понимаю, что ты от меня хочешь… — пробормотала Лида, едва шевеля от боли губами. — Скажи… пожалуйста.

— Не понимаешь? — Мамай размахнулся, чтобы ударить ее, но заметив, как свело ее губы, сдержался и опустил руку. Чего это он разошелся. Ради этой потаскухи? У него разве других дел мало? Кретин, зачем он вообще притащил ее сюда? Верно, мало было мести. Осталось еще чуть-чуть, на самом донышке.

Ей ведь больно, наверно. Взгляд его опустился ниже и остановился на разодранном платье. Сквозь дыру была видна коленка, залитая кровью.

— Как ты непохожа сейчас на себя, Юленька. Где же твои наряды. Где твои серьги, драгоценности. Почему ты не намалевала свою мерзкую рожу, как тогда? Чего ты шляешься по дорогам, выгнали на улицу? Теперь ты так зарабатываешь?

— Когда? — в ужасе спросила Лида. — О чем ты?

— Не понимаешь?

Их разговор прервали ребята во главе с Жженым, посланным собрать всех у хозяина. Жженый молча стоял, ожидая от Мамая дальнейших указаний. Он откровенно не понимал хозяина. Некоторые из его последних поступков были так для него нехарактерны и не поддавались логике. Зачем он притащил с собой эту дрянь. Или он ловил кайф от ее страданий? Какой-то извращенный мазохизм. Именно мазохизм, потому что сам Мамай страдал не меньше, а может даже больше. На его месте Жженый давно бы прихлопнул бабенку и закатал в бетон. Мамаю определенно нужен психиатр.

К тому же, кто ее захочет, в таком виде? Даже тогда ребята брезговали, когда она была одета и накрашена, а уж сейчас…

— Раздевайся, ребята ждут.

Лицо Мамая передернулось презрением. Он сделал рукой определенный жест, означавший для ребят, что сейчас будет представление.

Лида вытянулась как струна. Кровь отхлынула от щек и кожа приобрела пепельно-серый оттенок.

— Ты можешь меня просто убить?

— Ты не слышала, что я сказал?

«Папа, если бы позвонить папе… — промелькнуло в голове у Лиды. — Он бы забрал Степку… Я схожу с ума».

Мамай все больше приходил в ярость, однако внезапно он поймал ее взгляд, холодный и отрешенный, и в голове его лихорадочно заработала мысль. Он вырвал из рук Лиды сумочку, швырнул в угол. Затем стащил с нее курточку и бросил на пол. Лида испуганно обхватила себя руками, полная решимости не дать ему стащить с себя платье.

— Разувайся.

Лида молчала и не двигалась. Ребята в углу оживились и зашумели, смакуя непредвиденный поворот событий. Мамай грубо толкнул ее на диван и содрал туфли.

— Теперь вставай и иди. Ко всем чертям. В чем стоишь. На дворе ноябрь, может холод тебя отрезвит. Вернешься — тогда и побеседуем.

— Ты меня отпускаешь? — в глазах мелькнула такая неприкрытая надежда, что Мамай на мгновение смутился.

— Нет, я тебя выгоняю. На улицу, чтоб набралась ума. А если охота околеть по дороге, удерживать тебя никто не будет. Так что сама выбирай — либо горячие объятия, либо босиком по холодным листьям.

— Тогда пропусти.

Лида, по-прежнему прижимая руки к груди, направилась к двери. Мамай учтиво поклонился ей вслед и крикнул, чтобы ее проводили до выхода.