Страница 2 из 10
Вот такая у нее реальность. А еще – куча непринятых звонков от тролля Егора Бертилова и эсэмэски от валькера Димки Ацкого, предложившего ей слетать на Останкинскую башню.
И еще… Черные веселые глаза Гильса Муранова, который после ссоры исчез с жизненного горизонта Влады, оставив ее одну посреди этого жаркого и ненужного лета.
Гильс – вампир. Что это слово значит для людей, идущих мимо? Они ухмыльнутся, вспомнят пару-тройку фильмов с бледными утонченными юношами, клыками, кровью и эффектными прыжками длиной в полкилометра за раз. А на самом деле… Если бы Гильс сейчас шел рядом с ней, никто бы ничего не понял. Он бы хохмил, прикалывался, обзывал ее «белым снежком» за патологически бледную кожу… Загорелый, широкоплечий для своих шестнадцати лет паренек, глядя на которого сворачивали бы шеи все девчонки, идущие навстречу. Не отрывали бы глаз, забыв про своих мальчишек, а потом мучились бы перед сном, вспоминая не такого, как все…
Гильс бы этого даже не заметил, не посмотрел в их сторону, повернув за угол и исчезнув в сутолоке Москвы. Что вампиру другие девчонки, если была нужна она одна?
Ключевое слово «была»…
Влада закусила губу и почувствовала на языке соленый привкус.
Вдруг троллейбус, дернувшись, встал. Влада вовремя вцепилась в поручень, чтобы не улететь от окна. Провалившийся под землю участок асфальта, под которым порезвились вурдалаки, – обычное дело в Москве. Отгородив участок дороги и тротуара, рабочие спешно накатывали заплатку, пока машины, сердито гудя, объезжали образовавшуюся пробку, а прохожие обегали расставленные пестрые конусы.
Владу опять кто-то пихнул в спину, и она обернулась, сдернув наушники. Сердитая тетенька, ругавшая компанию студентов, теперь смотрела на нее поверх очков и говорила что-то, показывая на нее, Владу.
– И планов на будущее не строй… – донесся до Влады обрывок фразы.
– Простите, вы мне?
– Тебе! Я спросила: когда полнолуние? – Женщина очень серьезно смотрела на нее.
– Но… откуда я знаю?
Влада пожала плечами, решив, что в Москве под видом нормальных людей могут попадаться и городские сумасшедшие. Хотя на вид эта женщина была вполне нормальной.
– А зря! Тебе осталось жить всего ничего, надо бы знать, когда полнолуние…
А вот это уже не было похоже на слова сумасшедшей. Влада внимательно посмотрела женщине в глаза и вдруг все поняла: обычный человек говорил то, что ей хотели передать со светлой стороны. Это угроза, высказанная через людей, которых маги часто использовали в своих целях.
– Спасибо, я поняла, – сдержанно ответила Влада.
Женщина пожала плечами и отвернулась с чувством исполненного долга.
Влада вглядывалась в ее профиль, но та лишь часто хлопала ресницами, будто приходя в себя после минутного помутнения, даже начала обмахиваться книгой.
В общем-то, все понятно. Женщина – обычный человек и совершенно ни при чем. Маги именно так передают свои послания через людей, используя их как почту. Послание было предельно ясным: Владу предупредили, что она не доживет до ближайшего полнолуния, и посоветовали не строить планы на будущее.
Что ж, это не впервые. Каждое дежурство, стоило Владе выбраться из Огоньково в Москву, к ней обязательно цеплялся кто-то из людей и доверительно сообщал, что жить ей осталось недолго. Но сегодня в троллейбусе впервые назвали конкретный срок – ближайшее полнолуние.
Влада проверила свои ощущения. Все-таки нужно пользоваться половиной крови, доставшейся от матери. Обычно ей удавалось почувствовать надвигающуюся беду. А сейчас…
– Дайте выйти!
Неожиданно для себя Влада, ломая ногти, стала продираться сквозь стоявших пассажиров. На нее заорали, она снова отдавила кому-то ногу и чуть не вывихнула плечо.
– Девочке плохо от духоты, дайте ей выйти! – зычно прогудела на весь салон контролерша. – Ей надо выйти, откройте!
Двери, будто нехотя, с железным лязгом отворились. Нутро троллейбуса с остервенением выплюнуло ее, чуть не оторвав пряжку от сумки.
Влада кинулась вперед, обегая идущих по тротуару людей. Клочья белого пуха летели ей прямо в лицо, как летний снег.
Когда вдруг ясно видишь, что падаешь в пропасть, и кто-то ненавидит тебя так сильно, что это не дает дышать, не до поездок в троллейбусе. На часы можно не смотреть – опоздала. Влада сбавила темп и теперь шла спокойно, даже медленно. Да здравствуют опоздания, выговоры, прогулы и так далее! Не объяснять же, что ее до полусмерти напугала какая-то женщина в троллейбусе и собственные предчувствия.
Две остановки остались позади, вот и поворот с Садового кольца. Впереди показался Сретенский сквер – уже недалеко.
Сквер встретил хрустом гравия под подошвами сандалий. Наконец свои – группы ребят разбегались по дорожкам, явно получив задания. Сейчас ей оторвут голову за опоздание, в этом можно не сомневаться.
Мимо пронеслись одногруппницы: кикиморы, а среди белого дня обычные девчонки, ярко одетые, сплоченные общими тайнами и хихиканьем. Влада кивнула им, но проскочить мимо не удалось. Тем более что рядом с кикиморами оказался валькер Димка Ацкий, явно поджидавший Владу в засаде после серии безуспешных звонков.
– Че за дела, сонц? – высказал Ацкий очень недовольным тоном. – Трубку не берешь и ващ-ще на каторгу опаздываешь. Адка и так злющая, сейчас орет на вурдалаков…
– Огнева, а правда, что твой отец был вампир, а мать из магов? – выпалила кикимора Лиза Маркина. – Так интересно, я столько слышала! А ты тогда кто?
– А ты у Ады Фурьевны спроси, – ответила Влада. – Она тебе подробно объяснит, как светлая и темная кровь взрываются, если смешать их в пробирке на кафедре носфераторики…
– А правда, что ты самого Гильса Муранова подальше послала? – не дав подруге закончить, подхватила другая кикимора, имени которой Влада не помнила. Кажется, эта рыжеволосая была с параллельного потока. – Расскажи, а? Жажду подробностей…
«Обойдешься», – с досадой подумала Влада, но выдавила из себя улыбку. Как бы ни было паршиво на душе, нельзя показывать это окружающим. Это ей точно досталось от отца-вампира.
– Огнева, ну правда, где Муранов-то? – перебив подругу, выпалила Лиза Маркина. – Слухи ходят всякие… Что из Универа ушел! Из-за тебя!
– Меня потому и сослали на каторгу, за плохое отношение к вампирам, – отшутилась Влада, хотя по ногам и спине пробежала волна мурашек то ли от нервов, то ли от холода.
– А к троллям? Бертилыч тебя тоже ждал, а потом, когда задания раздали, Адка его прогнала, и он свалил. Решил, ты не придешь, хех… Поехал грустить троллик, – позлорадствовал Ацкий. – Кстати, а к валькерам у тебя какое отношение, а, сонц?
Влада ощутила руку на своем плече – валькер приобнял ее, полулетя-полупрыгая следом. Иногда Владе казалось, что Ацкий придуривается, играя в ухажера и демонстрируя это при всех.
– Дима, не надо, – дернув плечом и скидывая руку валькера, попросила Влада. – Мне еще с Адой объясняться.
За деревьями показались спины – много напряженных спин, которых сейчас отчитывали и ругали. Около мраморного постамента, понурив не слишком чистые головы, хмуро топталась кучка вурдалаков.
Влада даже узнала голос той, которая их ругала, – это была Ада Фурьевна, преподша, опасная во всех смыслах, главная фурия Универа. Неопределенного возраста, миниатюрная, на огромных каблуках, сейчас она была похожа на ящерицу, которая поймала и сожрала экзотическую птицу да еще нацепила ее перья. Жила Ада в центре Москвы, красила волосы в ярко-фиолетовый цвет, ездила на ярко-фиолетовой маленькой машинке, и даже планшетник, который она держала ярко-фиолетовыми ногтями, и тот был кислотного цвета.
– …и если еще такое повторится, я доложу в деканат! – вопила Ада, бряцая массивными золотыми серьгами. – Куда вы ползли посреди дня, я спрашиваю в третий раз!
– В библиотеку, – просипел вурдалак Федя Горяев, шмыгнув носом. Остальные дружно закивали головами.
– Ржете, значит, – не предвещавшим ничего хорошего голосом процедила Ада. – Ничего, я отмечу в ведомости, что Горяев, Дылдин и Грибащук вместо дежурства под Садовым кольцом игрались в догонялки и пробили своими идиотскими бошками асфальт! Чья была идея?