Страница 8 из 20
– Да он вообще сумасшедший! – выкрикивает Кир так истерично, что его конь делает пару шагов назад и прядает ушами. – Вы слышали, что он сказал?! Он хочет все бросить и улететь отсюда из-за меня! Я его позорю! Почему он не может просто меня отослать?!
– Кир, успокойся. У меня от твоих воплей лошадь нервничает. Азамат просто хочет, чтобы тебе было хорошо. Нормальные отцы обычно этого хотят. Он не понимает, почему ты не хочешь с ним общаться. Пойди и объясни ему все, попробуй договориться.
Кир опускает глаза и закусывает губу.
– Он что, сам не понимает, что я ему не нужен?
– Ты ему очень нужен, – вздыхаю. – А вот быть Императором он никогда не хотел. Люди решили за него, и он не смог отказаться. Ему это тяжело дается, он так же, как и ты, боится всех разочаровать. Ему гораздо интереснее с тобой кататься на лошадях, чем сидеть во дворце и составлять документы. Не усложняй ему жизнь, Кир, пожалуйста.
– Да это он все усложняет! Что во мне такого интересного? Давно бы уже забыл про меня и горя не знал.
– Он не может про тебя забыть. Я же говорю, ты уже существуешь. Для него и для всех. Все, пути назад нет, ты не можешь стать опять неизвестным и никому не нужным. Ты не можешь все бросить и начать заново. У тебя нет другого выбора, кроме как помириться с отцом. Ты все равно останешься с нами, как бы ты ни ругался и ни выпендривался. Ты только причинишь ему боль, как вчера, но это все равно ничего не изменит. Так что перестань создавать всем проблемы, извинись перед ним и смирись с мыслью, что он хочет тратить на тебя время.
– А вы не можете… – Кир сглатывает, – убедить его меня выставить?
Я раздраженно вздыхаю.
– Максимум, что я могу тебе предложить, – это отправить тебя учиться на Землю, к моей маме. Может быть, на это он согласится. Но для того чтобы туда поехать, тебе все равно придется сначала выучить два языка, законы, обучиться водить и еще куче всего.
Кир таращится на меня огромными глазами.
– Вы думаете, я могу полететь на Землю?
– Если помиришься с отцом и сдашь экзамены, то да, – решаю я.
– И ваша… ваша мама разрешит мне там жить?
– Да, она что угодно разрешит, – пожимаю плечами. – Вот уж кто не будет тебя донимать своей назойливой заботой.
Кир переводит дух, потом сужает глаза и косится в мою сторону.
– Вы на меня больше не сердитесь?
– Сержусь, – киваю. – Ты меня вчера очень, очень разозлил. Меня уже почти год никто так не злил.
– Тогда почему вы сюда пришли? – хмурится Кир.
– Потому что я, в отличие от тебя, знаю, что, если сидеть в углу и злиться, ничего не изменится. И пока ты не извинишься, я не хочу с тобой иметь никакого дела.
Кир набирает побольше воздуху и выдыхает:
– Простите, пожалуйста, я больше так никогда не сделаю!
– Да не передо мной, идиотина, – качаю головой. – Перед отцом извинись. Ты его обидел. Ты знаешь, сколько сил я потратила, чтобы убедить его не стесняться своей внешности? Сколько долгих-долгих разговоров, интриг и скандалов мне пришлось устроить, чтобы Азамат перестал считать себя хуже других. А ты вчера все это уничтожил одним словом! Так что иди теперь и объясняй отцу, что ты просто хотел его позлить.
Кир слушает меня, пожевывая губу, потом обреченно кивает и направляет лошадь к стойлам. Моя, к счастью, идет следом.
На полпути нас накрывает большая тень. Задираем головы и видим, что на стоянку метит приземлиться какой-то незнакомый унгуц. Переглядываемся и прибавляем ходу. Лошади нервничают. Пока мы огибаем крутой склон и взбираемся по кривой тропинке, унгуц как раз садится, и из него вытряхивается Арон. О боже. Он ведь собирался прилететь, чтобы пойти на охоту. Я прямо чувствую, как у меня вытягивается лицо.
– Хотон-хо-о-он! – радостно приветствует меня деверь. – Никак встречаете?
– Честно говоря, мы тут просто гуляли… с Киром. Я даже не знала, что ты сегодня прилетишь…
– Как же! – Арон разводит руками. – Мы с Азаматом ведь договаривались. Он, что ли, забыл вам сказать?
Пожимаю плечами:
– Может, и говорил, да я забыла.
– Ну ничего страшного! – радостно отмахивается Арон. – Я пилота отпущу, как вы думаете? Вернемся-то вместе, наверное?
Я мысленно кривлюсь, представив себе отпуск в одном доме с Ароном, ну да ладно, если сильно достанет, вызовем ему из столицы другого пилота, а то еще этого придется куда-то девать.
– Да, отпускай, конечно, – мило улыбаюсь я. – Что же ты собственным унгуцем до сих пор не обзавелся?
Арон при помощи незнакомого мне пилота вытаскивает из багажника несколько огромных сумок с вещами. Не иначе зимовать тут собирается.
– Ой, да не люблю я все эти машины с кнопками, того гляди сломаются.
Я дергаю Кира за рукав.
– Видишь, как твой отец своего брата разбаловал? – шепчу. – И тебя так же разбалует, потому что не может сказать «нет».
– Я не боюсь кнопочек, – ворчливо шепчет Кир.
– Зато ты боишься не оправдать его надежд.
Кир прожигает меня взглядом.
– Что? – оборачивается Арон.
– Я говорю, куда ты наволок столько одежды? – повышаю голос. – У нас тут и пойти-то в ней некуда.
– Ой, да я не глядя все свалил, не на себе же тащить. Кир, сынок, помоги, а то рук не хватает.
Кир от такого обращения вздыбливает шерсть на загривке, но послушно шагает вперед, подхватить последнюю сумку. Я его останавливаю.
– Вон лошадь возьми и навьючь, на нее все сразу влезет.
– Ой, точно, – спохватывается Арон и принимается довольно бестолково вешать мешки на спину второго серого коня, который смотрит на него как на назойливое насекомое.
Кир не выдерживает и все-таки идет помогать, а потом загоняет наших коней в стойло и закрывает. Я тем временем оставляю орнаментальный автограф на лобовом стекле унгуца, выслушивая медовые речи пилота, которому внезапно подвернулась счастливая возможность посмотреть на меня вблизи. Наконец можно идти домой.
Арон всю недлинную дорогу весело треплется о том, как замечательно выздоровела его дочка, хотя жена по-прежнему боится к ней подходить, о динамике цен на овец и дифжир, о погоде и поставках фруктов с юга. Я киваю и рассеянно поддакиваю. Как же он не вовремя…
Азамат удивленно привстает из-за стола.
– Арон? Ты уже приехал? А я думал, ты только в первое новолуние соберешься.
– Так ведь уже первое новолуние! – радостно улыбается Арон.
Азамат хмурится и прижимает какую-то кнопку на часах.
– Нет, до него еще два дня.
– Да? – поражается Арон. – Ого, значит, я обсчитался? Вот это да! Ну это же ничего страшного, правда?
– Конечно, – улыбается Азамат. – Я всегда рад тебя видеть. Кира ты знаешь, так ведь?
– Да, да. – Арон рассеянно оборачивается к Киру. – Мы встречались.
– Замечательно. Ничего, если мы тебя положим на третьем этаже? Там мебели нет, зато просторно.
– А, я помню. Конечно, у меня даже собственные дифжир с собой, тебе вообще не о чем беспокоиться. У тебя тут подъемник был, кажется…
Азамат напоминает брату, как пользоваться лифтом, и провожает его наверх со всеми сумками. Я только головой качаю. По-моему, на охоту с ним ходить небезопасно. Кир хмыкает, моет руки и принимается выгружать из посудомоечной машины чистые тарелки. Мне кажется, он начинает привыкать к чистоте, или ему просто нравится возможность пользоваться водой когда угодно и в любых количествах.
Однако Азамат, кажется, действительно рад приезду брата. Он оживляется, убирает со стола бук, расспрашивает о здоровье племянницы. Арон говорит без умолку, но Азамат с удовольствием слушает. Кир присаживается в углу комнаты и делает вид, что ковыряется в телефоне, но то и дело поглядывает на отца и дядю. Я играю с Алэком в манеже.
Азамат принимается готовить ужин под басни Арона о потрясающей похлебке, что тот умеет варить из какой-то дикой птицы.
– Я их о прошлом годе подстрелил десять штук, представляешь? Десять! – обильно жестикулируя, рассказывает он. – Столько сразу ни за что не съесть, а замораживать жалко, они от этого портятся. Ну я уж и нажарил, и навялил, и засолил, руки уже отвалились мясо это разделывать. Пришлось из последней суп сварить. И ты знаешь, так здорово получилось! С тех пор только так их и готовлю. Даже Воробей хвалил, представляешь? Он в гости как раз зашел тогда.