Страница 71 из 99
Новое «Положение» делило управление войском на военное и гражданское. Высшая власть как по тому, так и по другому, принадлежала войсковому наказному атаману.
При атамане состояли: войсковая канцелярия, адъютанты и войсковые есаулы.
Вторым лицом после атамана являлся начальник штаба войска Донского.
Войско Донское было разделено на семь округов: Черкасский (Новочеркасск), Первый Донской (станица Ведерниковская), Второй Донской (станица Нижне-Чирская), Усть-Медведицкий (станица Усть-Медведицкая), Донецкий (станица Каменская), Хоперский (станица Алексеевская) и Миусский (слобода Голодаевка).
Кроме того, было калмыцкое кочевье, разделенное на три улуса. Улусы делились на сотни, а сотни на хотуны.
Для гражданского управления Войском было Войсковое Правление.
Были созданы войсковые суды — уголовный и гражданский: коммерческий суд в Новочеркасске; войсковой приказ общественного призрения; войсковая врачебная управа; войсковая почтовая контора и войсковое дворянское собрание. Подобные учреждения были устроены и во всех округах.
Для управления станицами были создали станичные правления. Во главе их стояли станичный атаман и двое судей (стариков). Они избирались станичным обществом на три года. На их обязанности было: 1. охранять неприкосновенность станичного имущества и юртовых границ от повреждения или произвольного захвата; 2. оберегать личное право каждого станичника на земельное довольствие и пресекать обиду и стеснение со стороны сильного; 3. устранять всякое постороннее в сем случае влияние; 4. неукоснительно доводить до сведения общества на Сборе все замеченные беспорядки и отягощение кого-либо из жителей, а тем паче вред, причиненный станичному имуществу или довольствию.
В Новочеркасске была учреждена Новочеркасская полицейская управа.
Для полков была издана полковая инструкция. Казачьи чины именовались: казак, урядник, хорунжий, сотник, есаул, войсковой старшина, подполковник. Служба казаков с 1828 года разделялась на полевую и внутреннюю. Полевою службою называлась служба в строевых частях. Внутреннею — служба в качестве прислуги, посыльных, сторожей, писарей и в полиции.
Полевая служба была внешняя — в Петербурге, Москве, Варшаве и Финляндии; и линейная — на Кавказской границе. Общий срок службы — 30 лет. 25 лет полевой службы и 5 лет внутренней. 17-ти лет казак считался малолетком, и до 19-ти лет отбывал сиденочную повинность при станичном управлении; на двадцатом году шел на службу в полк на три года, а на Кавказ — на четыре года. После трех лет службы казак возвращался домой на два года, а потом шел на службу опять на три года, и так до четырех раз. На службе в полках казаки были с 20, 25, 30 и 40-летнего возраста.
«Положение» разделило войсковые земли на станичные юрты, с таким расчетом, что на казака приходилось по 30 десятин паевой земли. Каждая станица должна была отвести участки для пашни, общественного сенокоса, пастьбы скота (станичная толока), для рабочих лошадей и станичного табуна. Вдовы и сироты получали пол-пая.
Южная часть Задонской степи была отведена для «зимовников» — для создания в ней частных конных заводов.
Земли, на которых был обнаружен каменный уголь, были зачислены в собственность войска.
Офицерам за службу полагались участки земли в пожизненное владение.
Новое «Положение» закрепило существование на Дону сословия — дворянства. Это был давний и сложный вопрос. Когда еще в Екатерининской законодательной Комиссии 1767-го года был впервые поднят вопрос о казачьем дворянстве, депутат от Терского войска заявил, что «казаки тою же кровью венчались в войнах, что и дворяне», то есть, что каждый казак по своей военной государству службе равен дворянину.
Хотя и появилось утвержденное «Положением» на Дону дворянство, сторонние наблюдатели Донской жизни отмечают, что на Дону в XIX веке и после введения в силу «Положения» казаки в своем внутреннем быту сохраняли равенство. Так, донской дворянин, владелец крепостных душ, на станичном сборе был равен с каждый казаком. Он словно чувствовал свою с ним вековую связь. Он был не дворянином, но казаком. Так же и на службе в полках отношение между офицерами и казаками были проще, семейнее, сердечнее и глубже, чем в Русских армейских и гвардейских полках.
Но с 1835 года, со времени введения «Положения», Дон стал во всем вровень с остальными губерниями Российской Империи. Он в законах именовался «областью, на основании особых правил управляемой». Но «особые» эти правила мало чем отличались от общегубернских.
Вводить в жизнь новое положение пришлось атаману, генералу от кавалерии Максиму Григорьевичу Власову. Атаман, генерал от кавалерии Кутейников, в 1830 г. был отставлен от атаманства.
Глава XL
Максиму Григорьевичу Власову шел семидесятый год, когда он был вызван в Петербург для назначения войсковым наказным атаманом.
Власов был сыном бедного казачьего офицера, казака Раздорской-на-Дону станицы. Его отец, проездом на службу в Польшу, оставил девятилетнего сына для обучения в Киеве у монахов Киево-Печерской Лавры. В Лавре мальчик научился грамоте, церковному обиходу и суровым монастырским порядкам. При возвращении из Польши отец взял сына, и определил его в Черкасске в «Гражданское правление». Писарская работа не увлекла и не удовлетворила здорового и крепкого мальчика. Кругом, в Черкасске, только и разговора было, что о далеких походах, войнах, о казачьей доблести и славе. Имя Суворова гремело по Дону. Мальчик упросил отца отдать его в полк Грекова. С этим полком Максим Власов ходил в Польшу, где подпал под обаяние Суворова. В 1807 году 40-летний Власов с полком своего имени ходил с Платовым в Пруссию. Турецкую войну 1808–1812 годов Власов провел в Атаманском полку. Все войны с Наполеоном и заграничный поход Власов был командиром полка Храбрый, сильный и рослый, крепкий Власов не любил лезть на глаза начальству, он был скромен и терпеливо тянул лямку строевого офицера полевого казачьего полка. После заграничного похода Власов долго служил на Кавказе, не раз бывал в отчаянных схватках с черкесами, но ни разу не был ранен. В 1831 году, во время Польского мятежа, Власов был назначен походным атаманом 15-ти донских казачьих полков, пошедших в Польшу. Условия войны с повстанцами требовали разброски полков отдельно не только полками, но часто сотнями по разным отрядам. Походному атаману оставалась штабная деятельность распределять сотни и полки по отрядам и выполнять наряды.
Хотя Власову было уже 64 года, он не мог сидеть в тылу, когда его казаки дрались по всей Польше. Он сел на коня и появлялся то тут, то там среди своих полков.
7 февраля 1831 года он лично повел казаков в атаку на польских улан. Седой генерал-лейтенант врубился в польские ряды. Но рука старика была не прежней силы. Уланы окружили его. Он получил восемь сабельных ран, нижняя челюсть его была разбита. На выручку ему подоспели казаки. Они прискакали в то время, когда Власов был сбит с лошади и уланы кололи его пиками. Казаки побили улан и вынесли бесчувственного своего походного атамана из боя. Три месяца пролежал Власов в больнице, но едва оправился, снова сел на коня и, по-суворовски, водил в бой полки.
14 июля Власов рассеял поляков у Неборова. 2 августа при Мацеевичах неожиданно напал на повстанцев, поколол пиками 2 батальона пехоты, разбил и рассеял восемь эскадронов конницы и взял два легких орудия.
Имя генерал-лейтенанта Власова, кавалера орденов св. Георгия 4-й и 3-й степеней, стало хорошо известно в Русской армии и на Дону. Стало оно известно и Государю Николаю Павловичу.
Когда атаман Кутейников был уволен с атаманства, Государь вызвал Власова в Петербург. Он сказал, что желает назначить Власова войсковым наказным атаманом Войска Донского. Власов благодарил Государя, но сослался на свои преклонные годы, на ранения, мучившие его временами, и усомнился в своей пригодности для столь ответственного поста.