Охотники Гора

— Вот как? — заметил я.

— Ты рабовладелец? — поинтересовался Сарус.

— У меня есть рабы, — неопределенно ответил я.

— Чего ты конкретно хочешь?

— А что ты можешь предложить?

— Здесь у меня лежат связанными двадцать две рабыни. Я не хочу поднимать их с земли, но если желаешь осмотреть их — пожалуйста.

Я пожал плечами.

— Хочешь на них посмотреть? — спросил Сарус.

— Я их уже видел.

— Ну да, конечно, — согласился Сарус, — в лесу.

— Да, — ответил я.

Мне прежде всего не хотелось, чтобы рабыни рассмотрели мое лицо, поскольку я опасался, что их реакция сразу же позволит тиросцам понять, кто я есть на самом деле. Шира, Вьерна и Гренна знали меня слишком хорошо. Сейчас они, лежа головами к изгороди, не имели возможности в достаточной степени следить за происходящим.

— Этого мало, — решительно возразил я.

— Сколько у тебя людей? — недовольно произнес Сарус. — Не много ли ты на себя берешь? Давай держаться в пределах разумного. Ты ведь понимаешь, что не сможешь захватить наш лагерь, не положив при этом своих людей. И заметь, многих людей!

— Верно, — согласился я. — Лагерь укреплен хорошо.

— Вот именно, — подтвердил Сарус. — Забирай рабынь и будь доволен!

Я посмотрел ему в лицо.

— Этого мало. — Я был непреклонен.

— Убейте его! Убейте! — снова закричала Хура. — Послушайтесь меня, вы, глупец!

Сарус заскрежетал зубами.

— Связать ее! — бросил он своим воинам. — Связать их всех, как рабынь!

Я молча наблюдал, как женщины отчаянно, но тщетно пытались вырваться из крепких мужских рук. Считанные мгновения понадобились воинам, чтобы бросить каждую из разбойниц на землю на живот и привычными движениями надежно связать их кожаными ремнями по рукам и ногам.

— Убейте его! — простонала Хура. — Он ваш враг. Он, не мы! Мы ваши верные союзницы! Союзницы, не враги!

— Вы прежде всего женщины, — оборвал ее Сарус. — Вы успели надоесть нам до глубины души.

В глазах Хуры ненависть перемешалась с ужасом. Сарус окинул ее демонстративно оценивающим взглядом.

— Такой красавице, как ты, моя дорогая, — вынес он свое суждение, — гораздо больше подойдет невольничий рынок, чем шатание по лесу с оружием в руках.

— Животное! — взвизгнула Хура, отчаянно замолотив связанными ногами и руками. — Ах ты, животное!

— Присоедините их к каравану невольниц, — сказал я Сарусу.

Хуру и ее разбойниц уложили вместе с остальными рабынями и привязали к ним длинным кожаным ремнем, накинув петлю на шею каждой из девушек.

— Ты — глупец! — крикнула в последний раз Хура.

— У него нет мужчин! — внезапно воскликнула Мира. — С ним одни только женщины!

— Откуда тебе это известно? — поинтересовался Сарус.

— Он поймал меня и потащил с собой в лес, — глотая хлынувшие из глаз слезы, быстро заговорила Мира. — Он со своими приспешницами заставил меня напоить отравленным наркотиками вином наших женщин!

— Ах ты тварь! Дрянь! — немедленно взвилась Хура.

— Он заставил меня! Заставил! — закричала Мира. — У меня не было выбора!

— Дрянь! Предательница! — не унималась Хура. — Я тебе глаза выцарапаю! Горло перегрызу!

Сарус тыльной стороной ладони ударил Хуру по лицу, заставляя ее замолчать, затем, схватив Миру за волосы, резким рывком поднял девушку с земли и поставил на колени.

— Рассказывай все, что знаешь!

— Он поймал меня, — всхлипывая и запинаясь, забормотала Мира. — Притащил в лес. И заставил меня напоить женщин-пантер отравленным вином. Заставил! У меня не было выбора!

— Сколько с ним женщин? — раздраженно оборвал ее Сарус.

— Сотни! — еще громче запричитала Мира.

Сарус ударил ее.

— Идиотка! — бросил он.

Мира всхлипнула и еще ниже опустила голову.

— Скольких из них ты видела сама? — настойчиво допытывался Сарус. — Вспомни хорошенько, что именно ты видела?

— Я вообще ничего не видела, — захлебываясь слезами, бормотала Мира.

У присутствующих — и женщин, и мужчин — невольно вырвался негодующий крик.

— Не видела! — громче прежнего разрыдалась Мира. — У меня на глазах была повязка!

Сарус расхохотался.

— Но я все слышала! — воскликнула допрашиваемая. — Их были сотни!

Повязка на глазах — самое простое и широко распространенное, хотя, безусловно, и не самое эффективное, средство воздействия на психику раба.

Сарус повернулся ко мне. Глаза его уже не смеялись.

— Если у тебя действительно столько союзниц, как утверждает наша очаровательная маленькая предательница, — начал Сарус, — не показалось ли тебе более мудрым дать ей возможность их увидеть?

— Возможно, и так, — согласился я.

— Но она оставалась в повязке на глазах, потому что у тебя не сотни союзниц, как утверждает эта милая, но такая глупая рабыня, а какая-нибудь горстка.

— Подобное предположение делает честь твоей проницательности, — заметил я.

— Я слышала вокруг себя женщин! — воскликнула Мира. — Их было множество!

— Или двое-трое, — оборвал ее Сарус, — постоянно прохаживающихся рядом.

Мира перевела взгляд на меня. Лицо ее исказилось от гнева.

— Ты обманул меня? — прошептала она. — Перехитрил!

Сарус не спускал с меня внимательного изучающего взгляда.

— У тебя всего лишь две-три союзницы, — подвел он итог своим размышлениям. — Если, конечно, они вообще у тебя есть.

— Пожалуйста, Сарус, — взмолилась с трудом поднявшаяся на ноги Хура, — освободите нас.

Она обращалась к своему бывшему союзнику с униженной покорностью: не хотела получить еще один удар. Она уже почувствовала тяжесть мужской руки, и этого оказалось достаточно, чтобы ее образумить.

Сарус окинул взглядом своих новых пленниц.

— Из вас получатся отличные рабыни, — сказал он.

— Пожалуйста, помогите нам! — обратились невольницы к наблюдающим за ними тиросцам.

— Тихо, рабыни! — оборвали их мужчины.

Разбойницы предприняли отчаянную попытку освободиться от стягивающих их кожаных ремней. Они, конечно, знали, что это им не удастся, но рассчитывали разжалобить мужчин, заставить их проявить снисхождение.

— Ну хватит! — приказал Сарус.

Девушки мгновенно сникли.

— Мне кажется, — усмехнулся Сарус, — тебе следует нам кое-что объяснить.

— Пожалуй, — согласился я.

— Зачем ты пришел сюда?

— Прежде всего, чтобы освободить рабов. В особенности меня интересует тот, кто называет себя Риммом, и другой, по имени Арн. Я бы хотел получить и девчонку по имени Шира.

— Подобные пожелания выполнить несложно, — сказал Сарус. — А ты знаешь, что за пленник находится у нас в руках?

— Не знаю, — ответил я.

— Марленус из Ара, — с гордостью произнес Сарус.

— Вот как? Ну что ж, его я тоже заберу. Как, впрочем, и остальных рабов, — сообщил я.

Сарус и его люди рассмеялись.

Я стоял спиной к воротам. Хорошо, что нападения женщин-пантер в этой ситуации мне не приходилось опасаться: они надежно связаны. Оставались только сами тиросцы. Я заметил место, где находятся те двое, с арбалетами в руках. Прикинул расстояние до сигнального костра.

— А какое тебе дело до этих рабов, Римма и Арна? — поинтересовался Сарус.

— Это мои люди, — ответил я.

— Твои люди? — медленно произнес Сарус.

— Я его знаю! Знаю! — воскликнула Хура.

Я неторопливо оглянулся на нее.

— Это Боск! Боск из Порт-Кара! — кричала она.

По рядам рабов, лежавших на земле за спинами тиросцев, пробежало оживление. До меня донесся глухой звон их цепей. Рабыни, рты которых были заткнуты кляпом, отчаянно замотали головами; Марленус и его охотники силились подняться на колени. Я услышал топот ног тиросцев, бросившихся к своим пленникам и принявшихся снова укладывать их на землю. Наконец порядок был восстановлен.

— Это правда, ты — Боск из Порт-Кара? — спросил Сарус.

— Правда, — ответил я.

— Тогда ты просто безумец, раз осмелился сюда прийти.

— Я так не думаю.

Насыпи со внутренней стороны частокола не было. Значит, тиросцам через него не выбраться. А чтобы вытащить брус, запирающий ворота, им понадобится, как минимум, два человека. Нет, я не такой безумец, как может показаться на первый взгляд.