Охотники Гора

В этот день с помощью Илены мне удалось поймать еще девятерых женщин-пантер.

Нам просто повезло, поскольку союзники провели этот день вне лагеря: и те и другие горели желанием обнаружить и уничтожить того, кто накануне вечером убил тиросца, готовившегося заклеймить рабов. Они прочесали большую территорию, однако поиски окончились для них неудачно: пять разведывательных партий женщин-пантер не вернулись назад; теперь они стали моими рабынями.

Этим вечером я охотился и подстрелил табука. Взвалив его на плечи, я принес добычу в свой лагерь, чтобы пага-рабыни, ставшие теперь надсмотрщицами, могли накормить моих пленниц и поесть сами. Мы, конечно, не стали рисковать и разводить огонь. Я отрезал ножом тонкие полоски мяса и передавал их пага-рабыням, а те вкладывали их в рты пленницам. Когда женщины-пантеры перестали жевать, им снова заткнули рты кляпами. Разбойницы, которых теперь набралось уже одиннадцать, были привязаны одна к другой, образуя длинный ряд, причем каждая пленница была связана с двумя соседками, за исключением первой и последней в шеренге.

Своим пага-рабыням, включая Илену, я предоставил возможность передвигаться свободно Я не боялся, что они убегут. Они опасались женщин-пантер, да и сам лес был для них не свободой, а скорее тюрьмой.

Когда начали сгущаться сумерки, я уложил пленниц на землю боком, оставив их связанными и с кляпами во рту.

До наступления ночи к ним прибавилось еще четыре разбойницы.

Движение в лагере не утихало, но я понял, что женщины-пантеры встревожены и что их вылазки из лагеря будут становиться все менее длительными и все более осторожными. До меня доносились недовольные голоса тиросцев, требующих от охотниц прочесать лес. Разбойницы отвечали им с не меньшим раздражением. Шло кто решался выйти за ограду лагеря, но даже смельчаки торопились поскорее вернуться назад. Только одна группа из четырех разбойниц, возглавляемая светловолосой охотницей, рискнула удалиться от лагеря. Их смелость стоила им свободы: сейчас они лежали связанные вместе с остальными моими пленницами.

Когда луна уже показались из-за деревьев, я оглядел свою добычу.

— Теперь они рабыни, — сказал я девушкам из пага-таверны. — Разденьте их.

Мои помощницы послушно сняли с разбойниц короткие шкуры лесных пантер.

— Наденьте их на себя, — кивнул я двум своим помощницам, темноволосой рабыне и девушке со светлыми волосами.

— Да, хозяин, — ответили они и натянули на себя шкуры.

Я взглянул на рыжеволосую пага-рабыню.

— Ты тоже, если хочешь, можешь одеться, — разрешил я.

Обрадованная, та поспешила завернуться в новое, непривычное одеяние.

— А я, хозяин? — спросила Илена.

— Нет, — ответил я. — Ты останешься приманкой для охотниц.

Она уронила голову.

— Да, хозяин, — пробормотала она.

Как только покончу с делами, обязательно продам ее в Порт-Каре, снова повторил я мысленно. Я оглядел своих помощниц.

— Вы стали похожи на очаровательных девушек-пантер, — заметил я.

Они даже стояли сейчас иначе. Головы их были высоко подняты, а в глазах, обращенных ко мне, появился намек на дерзость. Поразительно, насколько сильное влияние способна оказывать одежда.

Одна из лежащих на земле связанных женщин-пантер возмущенно заерзала в стягивающих ее путах Один вид пага-рабыни в шкуре лесной пантеры вызывал у нее яростное негодование.

Моя темноволосая помощница подскочила к ней, схватила девицу за волосы, грубо рванула голову своей беспомощной жертвы и обернулась к Илене.

— Ну-ка, принеси мне хворостину, — повелительным тоном распорядилась она.

Илена беспрекословно бросилась выполнять приказ.

Еще днем я срезал несколько прутьев, но пока у меня не возникало необходимости пускать их в ход. Я приготовил их на случай, если кто-либо из пленниц проявит неповиновение и мне придется приказать своим помощницам привести ее в чувство. Прутья я выбрал длинные и гибкие, со знанием дела.

Стоя над женщиной-пантерой, темноволосая девушка высоко занесла хворостину над головой.

— У тебя, голозадая рабыня, есть какие-то возражения? — елейным голосом поинтересовалась она.

Глаза ее жертвы округлились от страха. Девушка поспешно отчаянно замотала головой и плотнее прижалась к земле.

Все пага-рабыни, за исключением Илены, вероятно опасавшейся, что хворостина с таким же успехом может предназначаться и ей самой, весело рассмеялись.

Я подошел к своим помощницам поближе и, не говоря ни слова, оторвал у каждой из них часть полы, прикрывавшей клеймо на ноге.

— Не забывайте, что вы рабыни, — напомнил я.

— Да, хозяин, — хором откликнулись они. Я передал хворостину рыжеволосой девушке.

— Проследи за порядком в лагере, — приказал я и, повернувшись к Илене, добавил: — С этого момента она здесь старшая. До моего возвращения слушайся ее как свою хозяйку. Поняла?

— Да, хозяин, — ответила Илена.

— Подойди сюда, — позвала ее рыжеволосая.

Илена послушно приблизилась.

— На колени, рабыня! — приказала ей рыжеволосая.

— Да, госпожа, — испуганно ответила Илена и послушно опустилась перед ней на колени.

— Вы обе, — обернулся я к своей темноволосой помощнице и девушке со светлыми волосами, — пойдете со мной.

У ограждения лагеря я остановился и оглянулся на рыжеволосую. Илена в разорванной желтой шелковой накидке все еще стояла перед ней на коленях.

— Ты отвечаешь за порядок в лагере, — в последний раз напомнил я рыжеволосой.

Она похлопала по ладони гибким прутом и усмехнулась:

— Не беспокойтесь, хозяин. Я справлюсь.

В своем лагере тиросцы, несомненно, чувствовали себя в безопасности, а я очень старался не разубеждать их. Конечно, я мог бы проникнуть в лагерь, но пока этого делать не стоило. Я предпочитал просто снять часовых. Пусть они утром проснутся и обнаружат, что лагерь не охраняется.

Я ожидал, что это заставит их сдвинуться с места. Тиросцы обязательно поймут, что теперь стены лагеря не являются для них защитой. В дороге же они почувствуют себя еще менее защищенными. Об этом я позабочусь. Во время передвижения, оставшись, как я предполагал, без своих разведчиц, они станут легкой добычей.

Сейчас лагерь охраняли шестеро разбойниц. От меня требовалось обнаружить их местонахождение и устроить им свидание с двумя моими помощницами, Оа тыми в шкуры женщин-пантер.

Пага-рабыни должны в темноте приблизиться к Оа ной из стоящих на посту разбойниц. Их, конечно, остановят.

Тогда они ответят, что возвращаются с поисков, в этот момент я появляюсь за спиной охранницы и рукой зажимаю ей рот.

Дальше уже все совсем просто. Я укладываю разбойницу на землю, затыкаю ей рот кляпом и связываю по рукам и ногам. После этого можно переходить к следующей охраннице и повторить процедуру.

Все произошло так, как я и ожидал. Интересно отметить, что только двое из стоявших на посту разбойниц проявили подозрительность. Четверо остальных с громадным облегчением воспринимали женский голос в ответ на их приказ остановиться и не испытывали сомнений вплоть до того момента, когда могли определить, что выходящие из темноты девушки вовсе не относятся к числу их соплеменниц. В первую минуту им просто не приходило в голову, что эти девушки могут принадлежать не к их банде. У них не возникало сомнений в том, что они являются единственными женщинами-пантерами в этой части леса. Эта информация, следует признать, была довольно точной. Только в двух шагах от себя они могли выяснить, что ошиблись и приняли за своих лесных сестер обычных пага-рабынь.

Ошибка, такая естественная в данной ситуации, дорого им обошлась. На посту нельзя быть столь доверчивыми. Ничего, в моем лагере, у них, надежно связанных, будет время об этом подумать. Хотя с двумя женщинами, проявившими бдительность, в результате все закончилось точно так же, их подозрительность лишь помогла мне приблизиться к ним сзади, поскольку все свое внимание они сосредоточили на приближающихся из темноты пага-рабынях.