Страница 39 из 62
Русская земля, ты теперь как за царем за Соломоном побывала[100]!
А уже соколы и кречеты и белозерские ястребы рвутся с золотых колодок из каменного города Москвы, обрывают шелковые путы, взвиваясь под синие небеса, звоня золочеными колокольчиками на быстром Дону, хотят напасть на несчетные стада гусиные и лебединые, — то богатыри и удальцы русские хотят напасть на великие силы языческого царя Мамая.
Тогда князь великий Дмитрий Иванович вступил в золотое свое стремя, сел на своего борзого коня, и взял свой меч[101] в правую руку, и помолился богу и пречистой его матери. Солнце ему ясно на востоке сияет и путь указует, а Борис и Глеб молитву возносят за сродников своих.
Что шумит, что гремит рано пред рассветом? То князь Владимир Андреевич делает смотр полкам и ведет их к великому Дону. И молвил он брату своему, великому князю Дмитрию Ивановичу: «Не поддавайся, брат, язычникам-татарам — ведь поганые уже поля русские топчут и вотчину нашу отнимают!»[102]
И сказал ему князь великий Дмитрий Иванович: «Брат Владимир Андреевич! Два брата мы с тобой, а внуки мы великого князя Владимира Киевского. Воеводы у нас назначены — семьдесят бояр, и отважные князья белозерские Федор Семенович, да Семен Михайлович, да Микула Васильевич, да оба брата Ольгердовичи, да Дмитрий Волынский, да Тимофей Волуевич, да Андрей Серкизович, да Михаила Иванович, а воинов с нами — триста тысяч латников. А воеводы у нас мужественные, а дружина в боях испытанная, а кони под нами борзые, а доспехи на нас золоченые, а шлемы черкасские, а щиты московские, а сулицы немецкие, а кинжалы итальянские, а мечи булатные; а пути им известны, а переправы для них наведены, и все единодушно готовы головы свои положить за землю за Русскую и за веру христианскую. Словно живые, трепещут стяги, жаждут воины себе чести добыть и имя свое прославить».
Уже ведь те соколы и кречеты, белозерские ястребы, за Дон скоро перелетели и ударили по несметным стадам гусиным и лебединым, То ведь были не соколы и не кречеты — то обрушились русские князья на силу татарскую. И ударили копья каленые о доспехи татарские, загремели мечи булатные о шлемы хиновские на поле Куликовом, на речке Непрядве.
Черна земля под копытами, костями татарскими поля усеяны, а кровью их земля полита. Это сильные рати сошлись вместе и затоптали холмы и луга, а реки и потоки и озера замутились. Кликнул Див[103] в Русской земле, велит послушать грозным землям. Понеслась слава к Железным Воротам[104], и к Караначу[105], к Риму, и к Кафе[106] по морю, и к Тырнову[107], а оттуда к Царьграду[108] на похвалу русским князьям: Русь великая одолела рать татарскую на поле Куликовом, на речке Непрядве.
На том поле грозные тучи сошлись, а из них беспрерывно сверкали молнии и гремели громы великие. То ведь сошлись русские сыны с язычниками татарами за свою великую обиду. Это сверкали доспехи золоченые, и гремели князья русские мечами булатными о шлемы хиновские.
А бились с утра до полудня в субботу на Рождество святой богородицы[109].
Не туры взревели у Дона великого на поле Куликовом. То ведь не туры побиты у Дона великого, а посечены князья русские и бояре и воеводы великого князя Дмитрия Ивановича. Полегли побитые язычниками татарами князья белозерские, Федор Семенович и Семен Михайлович, да Тимофей Волуевич, да Микула Васильевич, да Андрей Серкизович, да Михайло Иванович и много иных из дружины.
Пересвета чернеца, брянского боярина, на место суженое привели[110]. И сказал Пересвет чернец великому князю Дмитрию Ивановичу: «Лучше нам убитыми быть, нежели в плен попасть к язычникам татарам!». Поскакивает Пересвет на своем борзом коне, золочеными доспехами посвечивает, а уже многие лежат посечены у Дона великого на берегу.
В такое время старому человеку следует помолодеть, а удалым людям мужество свое испытать. И говорит Ослябя чернец своему брату Пересвету старцу: «Брат Пересвет, вижу на теле твоем раны тяжкие, уже, брат, лететь голове твоей на траву ковыль, а сыну моему Якову лежать на зеленей ковыль-траве на поле Куликовом, на речке Непрядве за веру христианскую, и за землю Русскую, и за обиду великого князя Дмитрия Ивановича».
И в ту пору на Рязанской земле около Дона ни пахари, ни пастухи в поле не кличут, лишь вороны часто каркают над трупами человеческими, страшно и жалостно было это слышать тогда; и трава кровью залита была, а деревья от i ечали к земле склонились.
Запели птицы жалостные песни — восплакали все княгини и боярыни и все воеводские жены по убитым. Жена Микулы Васильевича Марья рано поутру плакала на забралах[111] стен московских, так причитая: «О Дон, Дон, быстрая река, прорыл ты каменные горы и течешь в землю Половецкую. Принеси на своих волнах моего господина Микулу Васильевича ко мне!»[112] А жена Тимофея Волуевича Федосья тоже плакала, так причитая: «Вот уже радость моя пропала в славном городе Москве, и уже не увижу своего государя Тимофея Волуевича живым». А Андреева жена Марья да Михайлова жена Аксинья на рассвете причитали: «Вот уже для нас обеих солнце померкло в славном городе Москве, домчались к нам с быстрого Дона горестные вести, неся великую беду: повержены наши удальцы с борзых коней на суженом месте на поле Куликовом, на речке Непрядве!»
А уже Див кличет под саблями татарскими, а русским богатырям быть израненными.
Щуры[113] запели жалостные песни в Коломне на забралах городских стен на рассвете в воскресенье, в день Акима и Анны[114]. То ведь не щуры рано запели жалостные песни — восплакали жены коломенские, причитая так: «Москва, Москва, быстрая река, зачем унесла ты мужей наших от нас в землю Половецкую?». Так говорили они: «Можешь ли ты, господин князь великий, веслами Днепр загородить, а Дон шлемами вычерпать, а Мечу-реку трупами татарскими запрудить? Замкни, государь князь великий, Оке-реке ворота, чтобы больше поганые татары к нам не ходили. Уже ведь мужья наши побиты на войне»[115].
В тот же день, в субботу, на Рождество святой богородицы разгромили христиане полки поганых на поле Куликовом, на речке Непрядве.
И, громко кликнув клич, ринулся князь Владимир Андреевич со своей ратью на полки поганых татар, золоченым шлемом посвечивая. Гремят мечи булатные о шлемы гуннские.
И восхвалил он брата своего, великого князя Дмитрия Ивановича: «Брат Дмитрий Иванович, в злое горькое время ты нам крепкий щит. Не останавливайся, князь великий, со своими великими полками, не потакай крамольникам! Уже ведь поганые татары поля наши топчут и храброй дружины нашей много побили — столько трупов человеческих, что борзые кони не могут скакать: в крови по колено бродят. Жалостно ведь, брат, видеть столько, крови христианской. Не задерживайся, князь великий, со своими боярами».
И сказал князь великий Дмитрий Иванович своим боярам: «Братья, бояре и воеводы и дети боярские, здесь ваши московские сладкие меды и великие места![116] Тут-то и добудьте себе места и женам своим. Тут, братья, старый должен помолодеть, а молодой честь добыть».
100
Соломон — Сулейман победил сербов на Косовом поле. Софоний сравнивает Мамаево нашествие с нашествием турок на Балканы. Возможно, сам Софоний Рязанец был из сербских беженцев, ибо слово «Чура», что по-русски означало граница, межа, переводит на церковно-славянский как «Межа», притом через «дервь», «Меджя» — «Меча».
101
Меч — оружие против всадников неэффективное, русские пользовались, как и монголы, саблями, хотя основным оружием было копье, сохранившееся у казаков до XX в.
102
Так как вотчина русских князей находилась севернее Оки, то выходит, что войско Мамая было не на Варонеже, а к северу от Оки.
103
Див — языческое божество, отвращавшее людей от опасных дел, появляясь в виде невидали. Увидев его и удивившись, люди забывали о том опасном деле, которое ранее намеревались совершить.
104
Топоним «Железные Ворота» обозначал название нескольких географических пунктов. Здесь, вероятнее всего, имеется в виду Дербент (в настоящее время город в Дагестанской АССР), носивший в древности название «Железные Ворота» (Темир-Капы), так как это была крепость, закрывавшая узкий проход между западным берегом Каспийского моря и Кавказскими горами. Следует отметить, что уже в XV в. Дербент находился в упадке. Железными Воротами называлась также (это название сохранилось до наших дней) теснина в среднем течении Дуная.
105
Или Орнач, который упоминается и в летописях. Может быть, так назывался в древнерусских летописях Ургенч — столица Хорезма, уничтоженная в 1388 г. Тимуром. Г.Н. Моисеева обратила внимание на то, что венецианский космограф Фра-Мауро, посетивший Нижнее Поволжье в начале XV в., на своей карте обозначил город Орнач и рядом с названием этого города (в итальянской транскрипции «Organsa») «нарисовал надгробие и приписал: «Sepulcrum real» — «в действительности могилы». Следовательно, город Орнач в конце XIV в. перестал существовать» (Моисеева Г.Н. К вопросу о датировке Задонщины. — ТОДРЛ. Т. XXXIV. Л., 1979. С. 225).
106
Во второй половине XIII в. генуэзцы основали в Феодосии (городе на берегу Черного моря, существовавшем с середины VI в. до н. э.), которая находилась под властью монголо-татар, торговую факторию Кафу. Кафа в XIV–XV вв. стала важнейшим центром торговли между Западом и Востоком.
107
Тырново, город на реке Янтре (в настоящее время — город Велико-Тырново в Болгарии), с XII в. столица Второю Болгарского царства, во второй половине XIV в. — столица Тырновского царства. Один из крупнейших государственных и церковных центров Средневековья. В 1393 г. город Тырново был захвачен турецким султаном Баязидом и разгромлен. С захватом и разгромом Тырнова турками Тырновское царство прекратило свое существование.
108
Царьград — Константинополь — столица Византийской империи, основан имп. Константином в 330 г., находится на европейском берегу пролива Босфор. В 1453 г. Царьград был захвачен турками и стал столицей Османской империи, получив название Стамбул.
109
8 сентября.
110
Привели на место суда. Сражение, поединок трактовались в Древней Руси как «божий суд»: «по божьему изволению» побеждал правый. В данном случае под «божьим судом» подразумевается поединок Пересвета с татарским богатырем. Оборот «суженое место» можно понимать и как обозначение места, на котором суждено погибнуть.
111
Забрало — деревянная галерея, идущая по верху крепостной стены. На забралах во время осады города неприятелем располагались воины, держащие оборону города.
112
Стало быть, Дон мог на своих волнах принести тело близкого к стенам Москвы. Это, естественно, может быть, только если Москва-река и Дон — одна и та же река.
113
Щур — певчая птица из семейства вьюрковых, величиной со скворца.
114
9 сентября.
115
Пришли на земли Московской области татары и побили наших мужей. Перекрой границу по реке Оке — таков смысл просьбы жен коломенских.
116
Это выражение имеет смысл, если речь идет о Замоскворечье, но никак не о Доне.