Страница 27 из 62
Перед тем как Юрий Ингоревич начал «собирать воинство свое», он предается «великому плачу», обращается с молитвами к Богу, произносит псалмы, словом, проделывает весь ритуал, который в таких случаях духовные писатели приписывают своим героям.
Воодушевляя своих дружинников, Юрий призывает их постоять «за святые Божьи церкви и за веру христианскую», «смертию живота (т. е. загробную жизнь) купити» и т. д.
Неоднократно подчеркивается, что все беды, обрушившиеся на Русскую землю, посланы богом за грехи. В полном противоречии с общим духом «Повести…» высказывается мысль об обреченности рязанской дружины, несмотря на все ее мужество, ибо «против гнева божьего кто устоит!» Позднейшим переписчиком сделана вставка, что вместе с великой княгиней Агриппиной мученически погибли епископ и «священнический чин».
С другой стороны, в «Повести…» нашла отражение идеология «господства рязанского», «удальцов и резвецов рязанских», т. е. рыцарские умонастроения. Только при описании осады Рязани рассказывается о мужестве и стойкости обыкновенных горожан, во всех же остальных случаях храбрость проявляет исключительно княжеская дружина. Именно к ней обращается великий князь Юрий Ингоревич, называя ее: «братия моя», «братия моя милая и дружина ласковая», «узорочье и воспитание рязанское». Особенно много рыцарских мотивов в эпизоде с Евпатием Коловратом. По тексту некоторых списков он и погнался за Батыем из чисто рыцарских побуждений, «хотя испить смертную чашу со двоими государями равно». С чисто рыцарским уважением относятся татары к своим храбрым противникам, не переставая «дивиться храбрости и крепости и мужеству рязанскому». Из уважения к храбрости Евпатия Батый приказывает отдать его тело оставшейся Евпатиевой дружине и отпустить на волю пленных, не причинив им никакого зла.
Надо, однако, подчеркнуть, что почти все отмеченные моменты религиозного и рыцарского порядка (за исключением, пожалуй, эпизода с Евпатием Коловратом) носят характер искусственной и механической пристройки, нисколько не нарушая и не колебля общей идейной направленности этого произведения.
Хотя Юрий Ингоревич прилагает все силы, чтобы отвратить страшную беду от Рязанской земли и направляет послов к Батыю, он, однако, не трепещет перед ханом, не стремится договориться с ним во что бы то ни стало, хотя бы ценой унижения и пресмыкательства. Также ведет себя в стане Батыя князь Федор Юрьевич, предпочитающий смерть позору. Когда посольство провалилось и Батый в полной мере обнаруживает свое коварство, князья Рязанские не боятся вступить в бой с превосходящими силами неприятеля. Юрий Ингоревич предпочитает погибнуть, чем быть «в поганой воли»[54].
Все русские люди до конца выполняют свой долг и в плен попадают только изнемогши от «великих ран». Но и они предпочитают пытки и смерть всякому соглашению и примирению с недругом. Удальцы Евпатия, нисколько не стесняясь «сильна царя», с великолепной иронией говорят Батыю, что они посланы его «почтить и честно проводить».
По летописным данным, князь Рязанский Олег Игоревич был взят Батыем в плен и вернулся в Рязань спустя 14 лет, сделавшись после Ингваря князем Рязанским. Но в «Повести…» он держит себя так же безупречно, как и остальные пленные. Его зверски истязают, разрезают ножом на части, но он не предается «прелести» Батыя и высоко держит знамя своей более высокой культуры, «укоряя» Батыя и «нарекая» его безбожным царем. Так в представлении народа должны были себя держать князья…
Повесть о разорении Рязани Батыем подчеркивает вероломство татар и подробно описывает ужасы татарского нашествия, не в пример северо-восточным летописным сводам.
Своей гибелью Евпатий Коловрат не ослабляет сил родной земли. Напротив, его подвиг, продиктованный непримиримостью к врагу и чувством мести, наводит страх на татар и служит как бы предостережением о неиссякаемой силе Руси, где и мертвые могут воскреснуть, чтобы биться с недругом. Евпатий Коловрат и его дружинники как бы заслоняют своими трупами Рязанскую землю и дают возможность вернувшемуся туда князю Ингварю обновить разоренный край, собирать людей и «утешить пришельцев».
Татаро-монгольское нашествие на Русь
Согласно официальной версии первый рейд монгольских отрядов на Русь произошел в 1222—! 223 гг. «Западные земли» рассматривались монголами как территория потенциального расширения своих владений. Второй сын и наследник Джучи — Бату — был назначен главнокомандующим войсками на Западе. Было, однако, очевидно, что сил Бату недостаточно для выполнения этой задачи. При распределении монгольских войск между своим сыновьям Чингисхан отдал под командование Джучи всего 4000 монгольских воинов[55]. И Бату получил властные полномочия для создания новых армейских подразделений из туркменских племен и иных тюрков, что проживали в его улусе. Лояльность тюрков нуждалась в проверке, и в любом случае, даже усиленная тюрками, региональная армия Бату не была достаточно сильной для завоевания Запада. Поэтому Угэдэй приказал, чтобы все улусы Монгольской империи посылали свои войска на помощь Бату. Западная кампания, таким образом, стала общемонгольским делом.
Бату стал во главе совета князей, представлявших всех потомков Чингисхана. Среди них выделялись сыновья Угэдэя — Гуюк и Кадан, сын Толуя — Мункэ, а также Байдар и Бури — соответственно, сын и внук Чагатая. Каждый привел с собой значительный контингент отборных монгольских войск. В то время как Бату являлся формальным главнокомандующим, один из наилучших и наиболее опытных монгольских военачальников Субэдэй был назначен, в современном понимании, начальником штаба. Субэдэй хорошо знал русский театр военных действий по опыту своих прежних рейдов на Русь в 1222–1223 гг. Несмотря на то, что территории, подлежащие контролю и гарнизонному обеспечению, были огромны, в ходе вторжения сила полевой армии Бату составляла не более пятидесяти тысяч человек.
Кампания была хорошо подготовлена. Разведчики и шпионы заранее собрали необходимую информацию. Было решено, что булгары и другие народы восточной окраины Руси по течению Волги, равно как кипчаки (половцы) и иные племена Нижнего Поволжья и нижнего Дона должны быть разбиты в первую очередь, с тем чтобы обеспечить надежные коммуникации и тылы армий, действующих на Руси. Большинство из этих целей было успешно достигнуто в течение двух лет (1236–1237 гг.). В то время как Мункэ отвечал за кампанию против куманов, Бату при поддержке Субэдэя предпринял завоевание государства волжских булгар, чья столица — Великий Булгар — была уничтожена в 1237 г. Осенью того же года основная армия Бату пересекла Волгу в булгарском регионе.
Считается, что на этот раз Субэдэй решил завоевать вначале Северо-Восточную Русь. Поскольку Субэдэй намеревался продолжить поход далеко на Запад, в Киевские земли и затем в Венгрию, он должен был обеспечить безопасность своего северного фланга для будущих операций. Таким образом, поражение князей северорусских земель явилось бы предпосылкой для дальнейшей западной экспансии. Как это ни кажется парадоксальным современному читателю, Субэдэй рекомендовал зиму как наилучший период военных операций в Северной Руси. Дело в том, что в Монголии зима сурова, и монголы привычны к морозам; кроме того, они были хорошо защищены от холода своими меховыми одеждами. Монгольские кони также не боялись крепких морозов и, когда снег не был слишком глубоким, умели находить под ним листья или жнивье. Основным преимуществом зимней кампании было то, что многочисленные реки и озера Северной Руси были покрыты льдом, что очень облегчало операции захватчиков.
Хотя русские знали о монгольском походе на волжских булгар, они не оценили всю серьезность ситуации, возможно, предполагая, что монголов несколько задержит сопротивление булгар. Поэтому, когда Бату пересек Волгу, русские не были готовы достойно его встретить. Вместо того чтобы направиться прямо к городу Владимиру, монголы прежде напали на Рязань в среднем течении Оки. Город пал 21 декабря 1237 г. Отсюда они направились на Москву. Хотя Москва не была еще главным русским городом, его центральное местоположение делало его важной целью для Субэдэя. Взяв Москву, которую он сжег, Субэдэй не только блокировал Владимир, но и стал угрожать всему русскому северу, включая богатый Великий Новгород, финансовую основу могущества великого князя Юрия II.
54
«Погаными» монахи называли язычников. — А.Б.
55
По оценкам специалистов, вся Монголия не могла выставить более 240 000 воинов.