Страница 61 из 87
На осунувшемся лице Рындина играла счастливая утомленная улыбка. Все было хорошо! Все живы, здоровы, все снова собрались здесь, в центральной каюте астроплана. И главное — Галя спасена.
— Да, Ван, — сказал он вдруг, словно вспомнив, — а знаете ли вы, что я чуть не задохнулся без вас? Конечно, винить я могу только самого себя: не надо было так рисковать… Но, как видите, все обошлось.
Ван Лун едва сдержал усмешку. «Чуть не задохнулся!» И это говорит человек, которому почти час делали искусственное дыхание! Впрочем, пусть Рындин думает, что у него было просто короткий обморок.
— Зато теперь, замечу, все идет прекрасно, Николай Петрович… — откликнулся он беззаботно. И остановился в раздумье: о чем бы поговорить с Рындиным, чтобы развлечь его, заставить забыть о пережитых опасностях?
Ван Лун вынул из кармана свою коротенькую трубку, набил ее табаком и закурил. Дым показался ему сейчас необычайно вкусным и приятным. Это неудивительно: ведь он слишком долго не курил — в скафандре не покуришь, а он провел в нем не один час, пока путешествовал под землей в призрачном свете загадочных, сиявших голубоватым светом камушков… Ага, вот она, тема для «безопасного» разговора!
— Николай Петрович, — начал Ван Лун, с наслаждением выпуская клубы ароматного дыма, — хотел бы рассказать, если разрешите. Не знаю только, не утомит ли вас? Или, может, вам мешает дым, прошу?
— Нет, нет, Ван, курите, пожалуйста. Мне даже приятно чувствовать запах вашего табака, он такой душистый. — Николай Петрович улыбнулся. — Ну, рассказывайте, что там у вас…
— Хотел бы знать ваше мнение, Николай Петрович, — начал Ван Лун. — Под землей, в пещере, оказалось не темно. Там свое освещение, не шучу. — Он с удовлетворением заметил, как заинтересовался Рындин его сообщением. — В стенах, на потолке пещеры — везде маленькие камни. И они светятся. Думал, на юге Китая самые яркие светляки. Нет, эти камни ярче. Можно хорошо видеть вокруг, когда они светятся.
— Флюоресценция, — заметил Рындин.
— Не думаю, Николай Петрович, — продолжал Ван Лун. — Сначала тоже так решил. Однако Галя заметила другое…
— Опять Галина Рыжко делает открытия! — слабо улыбнулся Рындин.
— Полагаю — да, открытие, — серьезно подтвердил Ван Лун. — Камни эти очень чувствительные.
— Что вы хотите сказать, Ван? Как это — камни чувствительные? — изумился Рындин. — Слышите, Вадим? Что-то новое в области минералогии!
— Не понимаю, — вставил свою первую реплику в разговор Сокол. — Вероятно, Ван объяснит, что он имеет в виду?
— Объясню сейчас, — невозмутимо продолжал Ван Лун. — Камни все время немножко светятся…
— Флюоресцируют, — повторил Рындин.
— Хорошо, флюоресцируют. Но когда мы говорили, камни слышали. Сразу делались ярче. Вспыхивали, так скажу.
— Камни, которые слышат? — недоверчиво усмехнулся Сокол.
— Да, замечу, слышат. Только не голос, а радиоволны, — подчеркнул все так же спокойно Ван Лун.
— Вы забыли, Вадим, что они оба были в скафандрах, — добавил Рындин.
— Когда мы говорим — камни светятся. Молчим — они немножко мерцают, как светляки, — продолжал Ван Лун. — Нельзя понять. Даже Галя не объяснила, что это такое, — закончил он, по обыкновению, шуткой.
— Да, все это было точно так! — подтвердила Галя.
Рындин с интересом посматривал на нее и Ван Луна. Впрочем, не менее заинтересован был и Сокол: подобных явлений земная минералогия, в самом деле, не знала.
Рындин задумался. Камни светились интенсивнее тогда, когда Ван Лун и Галя разговаривали. Следовательно, камни реагировали на радиоизлучение, на радиоволны. Но мощность радиоволны не зависит от того, несет она на себе модуляцию или нет. Значит, дело не в мощности. Так, так… Что же тогда? Остается только модуляция. Скафандры снабжены ультракоротковолновыми передатчиками, они работают на частотной модуляции. Передавая звуки, эти передатчики все время изменяют частоту колебаний. Вывод один: загадочные камни реагируют на ту или иную частоту колебаний… даже, вернее, на смену частот. Именно так: они реагируют активным световым излучением на быструю смену частот. Гм! Это нечто совершенно новое. Радиоактивность? Нет, надо еще подумать…
Рындин рассеянно обвел взглядом каюту. Да, а почему это Галя все время лежит в гамаке? Невероятно: при ее экспансивности, она такая вялая! Что это значит? Уж не заболела ли она?..
— Галя, почему вы все время лежите? Захворали, что ли? — участливо обратился к ней Николай Петрович.
Ван Лун встревоженно глянул на Галю, на Рындина: ну вот, и не получилось спокойной беседы! Николай Петрович не успокоится, пока не узнает всего. А тогда наверняка начнет волноваться. Что сказать ему? Однако Галя заговорила сама.
— Немного болит бок, — сказала она самым беззаботным тоном, хотя боль была нестерпима. — Не знаю, отчего. Кожа припухла и покраснела, только и всего.
— Нет, вы скажите точнее, — настаивал Николай Петрович. — Вы, должно быть, ушиблись при падении?
Ван Лун решил вмешаться.
— Думаю, не то, Николай Петрович, — сказал он. — Тогда был бы, скажу, синяк или ушиб. Полагаю, это другое. Галю укусил клещ, помните? Может, он был ядовитый. Теперь яд от укуса разошелся по ноге. Как ваше мнение?
Не отвечая ему, Рындин перевел взгляд на Сокола.
— А как у вас, Вадим? — спросил он. — Вас ведь тоже укусил клещ. Как вы себя чувствуете? Есть симптомы, похожие на то, что происходит с Галей?
— Нет, Николай Петрович, — ответил Сокол. — Ничего похожего. Сначала место укуса зудело, чесалось. А теперь я и думать забыл об этом.
— Да, клещ тут не при чем. В чем же все-таки дело?.. Галя, — обернулся Рындин к девушке, — идите-ка сюда. Молодые люди, а вы займитесь чем-нибудь, пока мы с Галей поговорим.
Когда Сокол и Ван Лун вышли, Рындин ласково, но настойчиво сказал:
— Вспомним, Галиночка, старый обычай. Он относится, правда, к морским кораблям, но ведь и мы с вами — на корабле? И такого далекого плавания, какое и не снилось обычным морякам, не правда ли? Так вот, капитан корабля в случае нужды всегда выполняет обязанности врача. Покажите-ка капитану межпланетного корабля, что и где у вас болит.
Галя с трудом вылезла из гамака и, хромая, подошла к Рындину. Она еле-еле сдерживалась, чтобы не застонать: острая боль в ноге усиливалась, будто кожу пекли раскаленными углями.
Рындин внимательно осмотрел ее ногу. Действительно, кожа припухла и багрово покраснела. Но, кроме этой припухлости и красноты, ничего установить было нельзя.
— Болит только снаружи, Николай Петрович, — пояснила Галя. — Внутри я ничего не чувствую, никакой боли.
— Да, напоминает свежий ожог, и изрядный, — озабоченно покачал головой акадсмик. — Вы хорошо помните, друг мой, что не ушиблись падая?
— Да, Николай Петрович.
— А куда вас укусил клещ?
На месте укуса, у колена, оставалась только маленькая красная точка с затвердевшим струпиком. Нечего было и думать о связи этой крохотной безобидной точки с большой красной припухлостью, расположенной гораздо выше.
— Ван! — позвал Рындин, когда Галя оделась и, припадая на левую ногу, добралась до своего гамака. — Идите сюда!
— Слушаю, Николай Петрович, — откликнулся Ван Лун.
— Может быть, Галя забыла? Скажите, не ударилась ли она обо что-нибудь там, в пещере?
— Нет, Николай Петрович. — Ван Лун видел, как встревожен Рындин, и решил еще раз попытаться отвлечь его внимание. — Галя вообще, подчеркну, вела себя замечательно. Очень мужественная девушка. Таких видел редко. Может быть настоящим отважным путешественником. Даже, скажу, исследователем. В пещере…
— Товарищ Ван, не надо… — скэнфуженно пролепетала Галя.
— Почему? Очень надо, — убежденно ответил тот. — Она, Николай Петрович, вела себя, как ученый. Опасно, страшно, а Галя собрала для вас десяток светящихся камней. Принесла сюда. Когда шла обратно, хромала. Однако не бросила, а донесла. Говорила, вам будет интересно и Вадиму.
— Молодец! — похвалил ее Рындин. — Эго те самые чувствительные камни, Ван?