Страница 373 из 376
На этот раз огонь победил воду.
Однако для колонистов было большим счастьем, что лава устремилась в сторону озера Гранта. Это на несколько дней отсрочило катастрофу. Плато Кругозора, Гранитный дворец и корабельная верфь на время оказались вне опасности. За эти несколько дней передышки нужно было закончить обшивку корабля и хорошенько его проконопатить. Потом спустить его на воду; оснасткой же заняться лишь тогда, когда судно окажется на море, в своей стихии. Оставаться на суше стало крайне опасно: острову угрожал взрыв и уничтожение. Гранитный дворец, который еще так недавно был надежным убежищем, с минуты на минуту мог обрушиться.
И вот шесть дней, с 25 по 30 января, колонисты работали над постройкой корабля с неистовым усердием, сделали столько, что и двадцать плотников за ними бы не угнались. Они не давали себе отдыха, почти не спали, вели работу круглые сутки, так как при свете пламени, вырывавшегося из кратера, ночью было видно как днем. Вулкан все еще извергал лаву, но, пожалуй, менее обильно. Этому можно было только порадоваться: ведь котловина озера Гранта была уже почти заполнена, и если б новые потоки устремились в водоем, лава неизбежно разлилась бы по плато Кругозора, а оттуда низверглась бы на берег океана.
Но если с восточной стороны остров был до некоторой степени защищен, не так обстояло дело с западной его частью.
В самом деле, второй поток лавы шел по Водопадной речке, не встречая никаких препятствий в долине, широко простиравшейся по обе стороны речного русла. Несущая гибель расплавленная масса растеклась по лесу Дальнего Запада. В знойную пору года, когда от палящей жары все древесные соки высохли, лес занялся в одно мгновение, пожар распространялся и по низу и по кронам деревьев, пламя побежало по густым сплетениям ветвей. Казалось даже, что поток огня быстрее несется по вершинам деревьев, чем поток лавы у подножия стволов.
И тогда обезумевшие звери — ягуары, кабаны, пекари, коалы, хищники и обычные их жертвы, четвероногие и пернатая дичь, — пытаясь спастись, устремились к реке Благодарения, к Утиному болоту и за линию дороги, к порту Воздушного шара. Но колонисты, поглощенные своей работой, не обращали внимания даже на самых опасных хищников. Меж тем с Гранитным дворцом они теперь расстались и, не решаясь искать себе убежища в Трущобах, ютились в палатке около устья реки Благодарения.
Ежедневно Сайрес Смит и Гедеон Спилет поднимались на плато Кругозора. Иногда их сопровождал Герберт. Но Пенкроф никогда туда не ходил, не желая смотреть на опустошенный остров, совершенно изменивший свой прежний облик.
Зрелище и в самом деле было тяжелое. Вся лесистая часть острова обнажилась. Лишь на конце полуострова Извилистого зеленела маленькая рощица. Кое-где торчали безобразные почерневшие скелеты деревьев. То место, где прежде простирались леса, стало более бесплодным, чем Утиное болото. Лава все погубила. Там, где еще совсем недавно высились могучие лесные великаны, теперь лежали глыбы вулканического туфа. По руслу Водопадной речки и реки Благодарения уже не текло ни единой струйки воды, и если б еще и озеро Гранта пересохло, колонистам нечем было бы утолить жажду. Но, к счастью, уцелел один уголок озера, у южного края, — там образовалось нечто вроде пруда, где скопилась вся оставшаяся на острове питьевая вода. Вдали, на северо-западе, вырисовывались резкие очертания отрогов вулкана, похожие на гигантские когти, вонзившиеся в землю. Какое грустное зрелище, какая ужасная картина и как больно было смотреть на нее людям, которые видели тут прежде плодороднейший уголок, возделанный их трудом, великолепные леса, прозрачные речки, орошавшие землю, пышные нивы. В одно мгновение все изменилось, вокруг виднелся только голый камень. Не будь у наших поселенцев запасов пищи, им пришлось бы умирать с голоду.
— Просто сердце разрывается! — сказал однажды Гедеон Спилет.
— Да, Спилет, — отозвался инженер. — Дай бог, чтоб мы успели закончить постройку судна, в нем — единственное наше спасение!
— А вам не кажется, Сайрес, что вулкан как будто успокаивается? Он еще извергает лаву, но, если я не ошибаюсь, не так много, как прежде!
— Это не имеет значения, — ответил Сайрес Смит. — В недрах вулкана все так же пылает огонь, и каждое мгновение туда может ринуться море. У нас с вами положение не лучше, чем у пассажиров корабля, которые плывут по морю, а сами знают, что на корабле пожар, что потушить его они не в силах и что рано или поздно огонь доберется до трюма, где лежат бочки с порохом. Идемте-ка, Спилет, идемте работать. Не будем терять времени!
И еще целую неделю, то есть до 7 февраля, текла из кратера лава, но сила извержения не увеличивалась. Сайрес Смит больше всего боялся, как бы потоки расплавленных горных пород не разлились по берегу, ведь в таком случае они уничтожили бы корабельную верфь. Но через некоторое время колонисты почувствовали, что под почвой, где-то в глубинах земли, происходит сотрясение, и это страшно их встревожило.
Наступило 20 февраля. Еще нужен был целый месяц, чтобы достроить корабль и спустить его на воду. Выстоит ли остров до тех пор? Пенкроф и Сайрес Смит решили приступить к спуску корабля, как только его корпус будет непроницаем для воды. Настилку палубы, надводные постройки, отделку и оснастку намеревались произвести позднее, когда корабль уже будет в море, — самым важным было обеспечить себе убежище вдали от острова. Не следует ли, думали они, отвести корабль в порт Воздушного шара, подальше от очага извержения, так как, находясь близ устья реки, между островком Спасения и гранитной стеной, он будет раздавлен, если остров Линкольна разрушится. Теперь все усилия строителей направлены были на то, чтобы как можно скорее закончить корпус корабля.
Так колонисты прожили до 3 марта и уже рассчитывали произвести дней через десять спуск корабля.
У обитателей острова Линкольна, переживших на четвертом году своего пребывания на острове столько бедствий, возродилась в сердце надежда. Повеселел даже Пенкроф, замкнувшийся в угрюмом молчании с тех пор, как он стал свидетелем опустошения и гибели своих владений. Правда, теперь он думал только о корабле и только на него возлагал надежды.
— Мы его достроим, — говорил он инженеру. — Обязательно достроим, мистер Смит. Спешить надо, время идет, скоро наступит пора равноденствия. Но это ничего. Если понадобится, мы переправимся на остров Табор и там перезимуем. Конечно, после острова Линкольна да вдруг остров Табор! Совсем не то. Эх, горе! Вот уж не думал, не гадал, что увижу такие дела!
— Надо торопиться! — неизменно отвечал инженер.
И все трудились, боясь потерять хоть одну минуту.
— Мистер Смит, — спросил как-то раз Наб, — а если бы капитан Немо был жив, как вы полагаете, случилось бы все это?
— Да, Наб, — ответил Сайрес Смит.
— А я думаю, не случилось бы, — шепнул Пенкроф на ухо Набу.
— И я так думаю, — убежденно сказал Наб.
В первую неделю марта гора Франклина опять стала грозить всякими ужасами. На землю дождем падали тысячи стеклянных нитей, образовавшихся из брызг расплавленной лавы. Снова кратер переполнился, и лава потекла по всем склонам вулкана. Огненный поток побежал по затвердевшим пластам туфа и довершил уничтожение обгорелых деревьев, торчавших уродливыми скелетами после первого извержения. На этот раз поток устремился вдоль юго-западного берега озера Гранта, пересек Глицериновый ручей и разлился по плато Кругозора. Колонистам нанесен был последний и убийственный удар. От мельницы, от построек птичника, от хлевов и сараев ничего не осталось. Перепуганные птицы разлетелись во все стороны. По всем признакам Топ и Юп испытывали панический страх — они инстинктом чуяли приближение катастрофы. Во время первого извержения погибло много животных. Уцелевшие звери нашли приют на Утином болоте, и лишь немногие из них укрылись на плато Кругозора. Теперь они лишились последнего пристанища, а река огненной лавы, переливаясь через край гранитной стены, уже низвергалась пылающим водопадом на берег океана. Картина величественная и ужасная, никакими словами передать ее невозможно! Всю ночь лилась эта страшная Ниагара, как будто истекавшая струями расплавленной стали, окутанная вверху клубами пара, пронизанного багровыми отсветами, и разбрызгивая внизу тяжелую массу кипящей лавы.