Страница 7 из 7
В хорошую погоду, летом часть двора превращалась в клуб для взрослых. Пожилые жители дома, – молодых мужчин в то время в нем практически не наблюдалось, – выносили стол и стулья. Они играли в домино, карты или просто сидели, покуривая и обсуждая свои дела.
Мы же проводили во дворе больше времени, чем в школе, он был для нас тем самым материальным миром, данным нам в ощущение, со всеми плюсами и минусами, присущими такой специфической среде обитания. Особенно сильно влияние «двора» и «улицы» в те годы сказывалось на ребятах 7–14 лет. Подавляющее большинство родителей таких ребят, – а у многих их комплект был не полный, находились на работе с раннего утра до позднего вечера, включая субботу, которая официально была рабочим днем. Подросток, вернувшийся домой после четырех классов школьных занятий, был волен самостоятельно выбирать предпочтительные варианты своего дальнейшего поведения. Самым привлекательным, бесспорно, было участие со своими дворовыми сверстниками в общих играх, забавах, шалостях и временами далеко не безгрешных проделках. Других вариантов времяпрепровождения у большинства ребят практически не было.
Наша мальчишеская дворовая компания, несмотря на сравнительно одинаковый уровень семейного достатка, была довольно разной индивидуально, но единой в одном: она функционировала по принципу единого коллектива, стаи, если хотите. Кто бы из наших ребят не выходил во двор, он первым делом обязательно начинал созывать «стаю», выкрикивая под окнами имена своих друзей. «Юрка! Выходи гулять!» Ну, как усидеть за уроками, когда раздавался такой призыв. Немедленно все бросаешь и во двор, где уже в два голоса вызываешь Толю Тараскина с шестого этажа. Сергея Попова особо звать не приходилось. Окна комнаты, где Поп жил с матерью и старшим братом, выглядывали во двор из полуподвала. Он сразу выходил, когда кто-нибудь из ребят появлялся во дворе. «Стая», достигнув критической массы по своему составу, могла вплотную заняться вопросами своего досуга.
Первым делом нужно было разведать, не замышляют ли ребята из соседнего двора дома № 20, отгороженного от нашего невысокой каменной стеной, какой-либо вылазки или других, с нашей точки зрения, подвохов. К таким акциям можно было бы отнести заброс в наш двор дохлой кошки или просто обстрел камнями. Наши дворы традиционно находились в состоянии активного враждебного противостояния. Нужно было быть в постоянной готовности отразить вражеские происки. В мирные будни, если погода была плохой, наша братия предпочитала лазить по чердакам, в хорошую погоду, при отсутствии необходимого числа игроков для футбола, можно было снизойти и поиграть с девчонками в штандарт или казаки-разбойники. Возникавшие паузы между «мероприятиями», как правило, заполнялись опять же футболом.
По бытовавшим среди ребят тех лет понятиям, хорошо учиться было не принято. Отличники не пользовались уважением товарищей. Те несколько ребят из нашего класса, кто хорошо учился, как правило, были слабаками. Большинство ребят относилось к ним с чувством снисходительного превосходства. Герой-мальчишка послевоенных лет должен был отличаться независимым характером, силой, ловкостью, смелостью и самостоятельностью в своих ребячьих делах. Он был обязан хорошо играть в футбол, не бояться постоять за себя кулаками. Дерзость в отношениях со старшими приветствовалась и уважалась, а вежливость считалась проявлением слабости характера. Наш герой должен был не бояться ездить на трамвайных и троллейбусных подножках, прогуливать уроки, протыриваться без билета в кинотеатры, лазить по чердакам и крышам в поисках «приключений», конечно, уметь постоять за себя и никогда не выдавать своих, когда приходилось отвечать за свои шалости, которые часто были откровенно хулиганскими.
Такой негласный «кодекс чести» служил важной составной частью процесса самовоспитания подрастающего поколения в наши годы и не мог не влиять на формирование характера взрослеющей личности.
Благородное собрание – Дом Союзов – что далее?
О Пушкинской улице и нашей жизни на ней в предвоенные годы мало что помню. Хотя один эпизод запомнился мне на всю жизнь. Я без разрешения увязался за старшими ребятами нашего двора, которые отправились в Колонный зал Дома Союзов, где Москва в декабре 1938 года прощалась с трагически погибшим летчиком, В. Чкаловым. Полученное дома наказание за этот самовольный поход на долгие годы отложилось в моей памяти.
С Колонного зала мне бы и хотелось начать нашу прогулку по Большой Дмитровке, тем более что недавно она получила статус пешеходной улицы, вернее, почти пешеходной: подъезд автотранспорта к Совету Федерации РФ и Генпрокуратуре РФ сохранен.
Большая Дмитровка – одна из древнейших улиц Москвы. Она известна с XIV века как торговый тракт в город Димитров – ближайший к реке Волге московский порт на её притоке, реке Яхроме. Большая Дмитровка берет свое начало в самом центре Москвы. От Охотного ряда она поднимается вверх до Страстного бульвара и Пушкинской площади, а далее переходит в Малую Дмитровку. Вначале по обеим сторонам этой дороге в Москве селились торговцы и ремесленники, в основном, выходцы из Димитрова, за что эту слободу стали называть Дмитровской. В XVI и XVII веках жителей этой слободы переселили вдоль той же дороги, но подальше от Кремля, освобождая место для московской знати. В середине XVIII века эти слободы стали называть улицами: Большой Дмитровкой, Малой Дмитровкой и Новослободской. За свою продолжительную историю Большая Дмитровка несколько раз радикально меняла свое сословное «содержание», наименование и, соответственно, свой облик.
В начале 20-х годов прошлого века Б. Дмитровку переименовали в улицу Эжена Потье – автора слов «Интернационала», который тогда был гимном страны. В 1937 году она была наречена Пушкинской, по случаю 100-летия со дня смерти А. С. Пушкина. И только сравнительно недавно этой улице вернули её историческое имя – Большая Дмитровка.
В XVI–XVIII веках её окрестности были заняты усадьбами князей Черкасских, Вяземских, бояр Салтыковых, Стрешневых, Шереметьевых. Во время московских пожаров 1812 года большинство здешних строений погибло в огне. А в XIX веке на улицу пришли другие хозяева. Купцы и предприниматели возводили здесь свои хоромы. К этому можно добавить, что одно время эта улица слыла «клубной»: на ней одновременно функционировали Дворянское собрание, Английский и Купеческий клубы.
У московских истоков Большой Дмитровки стоит уникальное здание-дворец, известное в последе время, как Дом Союзов (Б. Дмитровка д. 1/6). Этот дворец является выдающимся архитектурным памятником русского «классицизма», но славен он не только этим. Это здание служило одним из самых известных и популярных центров российской, советской культурно-общественной и политической жизни последние лет 300.
Все эти годы этот дом/дворец/ концертный зал/политический клуб выполнял функции своеобразного представительства Москвы, олицетворял её гостеприимство и великолепие, слыл притягательным местом для широкой московской общественности как при капитализме, так и социализме, и только теперь – во времена демократического передела государственной собственности – его положение, к сожалению, продолжает оставаться неопределенным. Удобный покров коммерческой тайны надежно скрадывает его нынешний статус и будущее. Речь идет о Колонном зале дома Союзов, – как его чаще всего называли в эпоху СССР.
До 1917 года в этом здании, построенным и перестроенным Матвеем Казаковым во дворе старинной усадьбы московского генерал-губернатора князя Долгорукова, размещалось Благородное собрание московского дворянства, которое в складчину оплатило строительство этого здания. Поскольку в те времена построенное здание не могло быть причислено к общественной собственности, – правовые нормы тех лет такой вид собственности не предусматривали, – оно было оформлено, как собственность князя Голицына – старшины Благородного собрания московских дворян. Авторитет и известность этого заведения были настолько велики в те времена, что император Александр I изъявил желание вступить в члены этого собрания и повелел называть его российским, а Александр II произнес здесь историческую речь, призвав дворянство к отмене крепостного права. Около 50 раз выступал здесь В. И. Ленин.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.