Дети зимы

– Не сомневаюсь, что все это очень полезно, но все-таки в холодный день нет ничего лучше домашней выпечки. Она прекрасно согревает. – Миссис Сноуден помолчала и улыбнулась. – Когда я была маленькая, мы покупали муку и сахар мешками, а патоку кадками. Яйца мы заготавливали на зиму, взбивали собственное масло. Моя мать делала по четвергам все, что угодно: хлеб, дрожжевые пироги, плоские караваи стотти, лепешки, открытые песочные пироги и пирожные. Это был день выпечки. Я прибегала из школы и уже на пороге чувствовала запах, доносившийся из кухни. На ферме всегда бегаешь голодная.

Зрелище было незабываемое, а если я приходила с подружками, мы все помогали матери печь воскресные угощения. Иногда нас заметало снегом на несколько недель, и нам приходилось держать в кладовой большие запасы. А кто у вас печет рождественский пирог? – Хозяйка раскладывала на дно горшков кружки бумаги.

– Мы покупаем маленький пирог, потому что папа не ест его. Бабушка говорит, что он уехал по делам и пока не может жить вместе с нами. – Тут Иви вспомнила, что ей не велено говорить про папу. – Я ем только глазировку, а мамочка любит марципан.

– Тогда я научу вас печь пирог, – кивнула хозяйка. – Едва ли вы брали у кого-нибудь уроки кулинарии.

Иви помотала головой.

– А я умею раскладывать начинку на корж пиццы, – сообщила она.

Они наполнили сладкой массой все горшки. Интересно, что делает мамочка, подумала Иви.

– Миссис Сноуден… – Девочка замолчала, не зная, продолжать или нет. – Кто та леди на лестнице?

– На картине-то? Это жена Джекоба, деда моего мужа… Уж она-то была настоящей мастерицей и гордилась своей кухней. У меня сохранилась ее книга рецептов. Показать? – Она вытерла пальцы о передник и вытащила из буфета старинную книгу в кожаном переплете. – Гляди, вот это имбирный паркин Агнесс Сноуден, я до сих пор готовлю его по этому рецепту… Недавно я приносила его вам. А вот ее рождественский пудинг – это тесто мы сейчас разливали в горшки. Говорят, она немного умела предсказывать судьбу; а еще она тиранила своих слуг как мегера.

Миссис Сноуден шмыгала носом. Бабушка Партридж никогда так не делала, когда разговаривала.

– Она выглядит такой нежной и хрупкой, но, по преданиям, она держала тут всех в ежовых рукавицах.

– Почему она живет на лестнице?

– Я не понимаю тебя… Нет, это просто портрет на стене. На какой лестнице, Иви? – спросила она с любопытством.

– Я видела добрую леди возле лестницы. У нее был большой белый воротник и длинная черная юбка. Она очень торопилась куда-то. – Иви увидела, как миссис Сноуден положила ложку на стол.

– Когда ты ее видела?

Иви махнула рукой на заднюю половину дома.

– Кажется, я видела, как сегодня утром она выглядывала из окна. Но когда мы пошли с мистером Ворчуном… вашим фермером… и он показывал нам дом, по-моему, она была там. В руке она держала пучок перьев. Потом я ее видела, когда шла к вам, и она прошла прямо сквозь стену. Но мне никто не хочет верить, – добавила Иви. – Она добрый призрак?

– Возможно, добрый, но я никогда ее не видела. Похоже, что ты видела госпожу Сноуден. Говорят, она никогда не покидала этот дом. Моя дочка тоже иногда ее видела… Как говорится, в старых домах призраков – что пыли. Должно быть, она любила это место, раз ходит по нему вот уже сотни лет со своей метелкой из гусиных перьев. У моей матери тоже была такая метелка, ею удобно выметать пыль из углов… В былые времена мы ничего не выкидывали… не то что теперь. Гусиные перья шли на подушки и перины.

Иви с облегчением услышала, что леди с метелкой видели и другие.

– Где ваша дочка? – спросила Иви, вылизывая миску.

– Ушла жить с Иисусом и ангелами, как твой папа. – Миссис Сноуден вздохнула, выглянула в окно и покачала головой. – Она была слишком хороша для этого мира.

– Мой папа уехал на работу, но он вернется к Рождеству. Я попросила Санту, он может делать чудеса. А вы когда-нибудь видели ангела? – спросила Иви.

– Нет, не видела. Я не верю в ангелов с крылышками. Но я верю, что они являются к нам в другом облике и помогают. – Миссис Сноуден опять покачала головой, и Иви заметила на ее подбородке пучок волос.

– В вашем лесу я видела белую леди с серебряными волосами. Она тоже ангел, как вы думаете? Она махала мне рукой, – добавила она, но пожилая хозяйка уже не слушала ее.

– Тебе пора отправляться в школу, девочка. Тебе понравится в Уинтергилле. Я уверена, что дети наряжаются ангелами для рождественских представлений. У тебя появится много друзей в деревне, настоящих, а не придуманных. Мне кажется, что твоя мама читает тебе слишком много всяких сказочных историй. И больше не уходи одна в лес. Еще не хватало, чтобы ты что-нибудь напортила Нику. Ведь у него тяжелая работа, а это тебе не парк развлечений. Детям тут не место, слышишь?

Иви недовольно нахмурилась. Ей даже думать не хотелось о школе.

– Если ты останешься здесь, я научу тебя делать печенье в виде ангелов с крылышками. Они должны получаться легкими как перышки, а ты можешь приготовить крем на масляной основе, – сказала миссис Сноуден и взглянула на часы. – Твоей маме пора выпить кофе. Ступай и спаси ее от болтовни моего сына, а я поставлю чайник. Скажи госпоже Сноуден, чтобы она пошла и напугала их.

Иви ушла, а Нора внезапно почувствовала, что у нее нет сил, и присела на табурет. Бедное дитя! Повзрослела до времени. Ангелы и призраки, надо же! Ох, как ей сохранить детство, когда ее мир полон таких фантазий. Ведь Иви, умудренная не по годам, городской ребенок. Правда, в ее фантазиях есть что-то симпатичное, но все равно это тревожит.

Как странно, что она с такой ясностью увидела старую Хепзибу, как это было с Ширли много лет назад. В сердце Норы заныла давняя боль. Наступают месяцы, когда она особенно остро тоскует по дочке. И ей не хочется видеть в доме другую девочку, тем более такого же возраста; она будет постоянно напоминать ей о Ширли.

Ник был хорошим сыном, да и вообще хорошим парнем во многих отношениях… Но не замена Ширли… Как ужасно признаться ей в этом самой себе. Он всегда был любимцем Тома и так и не смог занять в ее сердце место покойной дочки.

Конечно, эта девочка совсем другая; она рыжеволосая, как ее мать, с яркими глазами и острым личиком. Бойкая. Да, зря они сдали амбар женщине с ребенком. Этот амбар в конце двора хранит много тайн. Его перестроили и по-другому назвали, но все равно не изменишь то, что происходило там в прежние годы. И нечего к этому возвращаться, милая моя.

Все дорогие для нее люди давно ушли из жизни, а ей остались лишь воспоминания. Вот Ширли едет верхом на Бесс, на ней школьный габардиновый плащ, косички свисают из-под кепки-жокейки, на пухлых ножках черные резиновые сапожки. Теперь она навсегда застыла на черно-белых снимках. Никогда нельзя смириться со смертью ребенка, никогда. Никто не компенсирует такую утрату, никто, даже Ник. Его всегда отгораживали от горькой правды послевоенных лет; эта трагедия никогда не упоминалась в его присутствии. В те времена никто не говорил с детьми о таких вещах. Жили себе и жили, не устраивая спектакля из своего горя. Никакие горы цветов на могилке дочки не вернут ее матери. Поэтому она и перебралась в переднюю половину дома, подальше от воспоминаний, связанных с двором. Так легче. Еще она радовалась, что никогда не отличалась особой набожностью, иначе ей пришлось бы до конца дней перебарывать в себе горечь разочарования.

Все же она по камешку выстроила стену между собой и сыном. Она уже боялась любить то, что снова можно потерять. Ведь жизнь полна опасностей. Самое страшное уже произошло и могло повториться. Ник был всегда на стороне Тома и против нее. Жить в одном доме двум супружеским парам всегда сложно, обстановка часто накалялась. Жена Ника чувствовала эту напряженность и соперничество, а сама она и пальцем не пошевелила, чтобы помочь девчонке справляться с новой для нее жизнью. Неудивительно, что Мэнди сбежала через некоторое время. Она, мать, видела боль сына, но даже не пыталась его успокоить, хотя знала на собственной шкуре, как тяжко видеть крушение всех своих надежд и мечтаний. Вот бы наладить мостик между ней и сыном… Но уже поздно.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.