Страница 12 из 19
Накануне Ледников поинтересовался у Гланьки, что она сказала Седрику про их отношения. Гланька, разумеется, съехидничала: что надо, то и сказала… Потом объяснила – сказала, что друг семьи, учился вместе с ее дядей в университете и все такое прочее. Никаких интимностей. Ну, что ж, обойдемся без них.
– Я могу что-то прояснить, – скромно пожал плечами Ледников. – Просто я несколько лучше знаю мир и привычки людей, с которыми вам пришлось столкнуться. Мы сможем вместе подумать…
– Да-да, возможно, – послушно, как и полагается человеку, оправляющемуся от похмелья, согласился Седрик.
Гланька в это время сидела в кресле и поглядывала за ними. Прямо воспитательница детского сада. Правда, в глазах ее время от времени сверкали нехорошие искорки, а губы ядовито кривились. Наверняка в голове ее вертелись мысли не только о том, что случилось с Рафой.
– Итак, с чего начнем? – с наигранной бодростью спросил Седрик. – Мне надо рассказать, как все было?
– Извините, Седрик, но я уже довольно много знаю. А про семейство Муромских так уж точно больше вас. Давайте я задам для начала несколько вопросов. Нам, сотрудникам органов, даже бывшим, привычнее вести разговор именно в такой форме.
– Понимаю, что-то вроде допроса, – нашел в себе силы усмехнуться Седрик.
– Да ну что вы! Какой допрос! Просто разговор двух джентльменов. Итак, как произошло ваше знакомство с Рафаэлем Муромским? Откуда он появился на вашем горизонте? Может быть, вас кто-то свел?
Седрик потер пальцами по лбу.
– Да, нас познакомили на каком-то торжестве с участием русских…
Гланька фыркнула в своем кресле.
– Наверняка это был очередной показ мод с кучей манекенщиц и морем водки! А то мы не знаем эти торжества!
Седрик исподлобья посмотрел на нее и виновато улыбнулся.
– Нет, это был не показ мод, а что-то вроде дней Москвы в Лондоне. Но девушки-модели там действительно были.
– Кто бы сомневался, – многозначительно произнесла Гланька. – А чего ты туда поперся, май дарлинг?
– Меня пригласили.
– Кто?
Ледников подумал, что если не вмешаться, то вопросы будет задавать не он, а Гланька.
И тут Седрик сказал:
– Алекс… Алекс Уолкотт. Мы с ним учились в Кембридже, а сейчас он работает в нашем посольстве в Москве. И насколько я понял, он имел какое-то отношение к организации этого мероприятия. Сказал, что мое присутствие очень желательно…
Как интересно, подумал Ледников, обаятельный Алекс совершенно случайно замешан и тут. Кстати, он один из немногих, кто знал о поездке его, Ледникова, в Лондон.
– И в какой-то момент он подвел ко мне очень молодого человека и представил. Это был Муромский. Алекс сказал, что Рафаэль располагает серьезными средствами и хотел бы вложить их в какой-нибудь интересный проект в Англии.
– Вы не поинтересовались, откуда он знает Муромского? Как давно?
– Нет, потому что у Алекса в силу его должности сейчас множество русских знакомых.
– А кто первый заговорил об RWG? Вы? Муромский? Или Алекс?
– Сейчас я попробую вспомнить… Да, пожалуй, именно Алекс. Он знал о моих проблемах с предприятием и сказал: «Кстати, попробуй потолковать с ним о RWG. На футбольный клуб, как у Абрамовича, у него денег пока не хватит, а вот RWG ему вполне по силам».
– Ледников, ты что, знаком с этим Алексом? – спросила Гланька.
– Познакомился перед отлетом. На приеме в вашем посольстве.
– Ты теперь и по посольствам ходишь?
– Бывает.
Ледников опять повернулся к Седрику:
– А что было потом?
– Через несколько дней мы встретились с Рафаэлем, и я подробно рассказал ему о RWG, о планах обновления. Было странно говорить об этом совсем молодому человеку с внешностью школьника старших классов… Но по тому, что он спрашивал, чем интересовался, я понял, что, во-первых, он уже владеет определенной информацией. А во-вторых, что RWG нужен ему для престижа.
Гланька не выдержала и вставила свое слово:
– Ну да, он все время повторял: «Класс! Мой партнер настоящий лорд, а завод строит яхты для королевских дворов и шейхов… Круто, блин!»
Потом Седрик рассказывал что-то еще, но Ледников не услышал практически ничего нового. Правда, скоро стало известно, что с наследством Рафы все не так просто. Деньги находятся в Испании, а мать, гражданка этой страны, вовсе не хочет делиться наследством с сыном, которого она не видела в последнее время годами…
– А какие у них отношения с матерью? – поинтересовался Ледников.
Седрик замялся.
– Он ее ненавидит и презирает, – тут же ответила за него Гланька. – Называет толстой жадной свиньей. Сыночек из него – тот еще!
– Честно говоря, когда он исчез, я ни на секунду не мог допустить мысли, что с ним что-то произошло, – поспешил сменить неприятную тему Седрик. – Я подумал, что он куда-то уехал, за границу…
– Или запил, – многозначительно добавила Гланька.
Седрик понуро опустил голову. Вот ведь злыдня, подумал Ледников, никогда не упустит момент, чтобы не ужалить – так, на всякий случай, превентивно, по-научному говоря. И, как мужчина, хоть и очень редко, но все же порой тоже наносящий безжалостные удары по собственной печени, поспешил на помощь Седрику.
– А статьи мистера Кросби стали для вас неожиданностью? Вам не показалось, что за ними кто-то стоит? Кто-то, кому не нравятся ваши намерения – жениться на русской, взять в компаньоны русского…
– Вы хотите сказать, что их кто-то заказал?
– Заказал и проплатил.
Седрик задумался.
– Среди моих родственников и близких есть, конечно, люди, которые… В общем, они предостерегали меня… Но пойти на то, о чем вы говорите, никто из них не мог. Нет и еще раз нет! – решительно заявил он.
И хотя Ледников вовсе не думал, что среди лондонских аристократов водятся только ангелы без крыльев, он решил сменить тему.
– Кстати, а этот Кросби, он вам знаком?
– Нет, конечно! Господи, я просто забыл о нем! – с изумлением произнес Седрик и уставился на Ледникова виноватыми глазами. – Какая ужасная смерть! Вы думаете…
– Исходя из своего опыта, – многозначительно сказал Ледников и невольно усмехнулся про себя собственной значительности, – я вижу три варианта развития событий. С ним действительно мог произойти несчастный случай. Пьяный человек решил сварить себе кофе и заснул. А кофе убежал и залил горелку. Вариант второй – самоубийство. Мы ничего не знаем о нем, а вдруг у него была неизлечимая болезнь? Или случилось какое-то несчастье. А вдруг его замучила совесть – ведь он писал о вас заведомую ложь. Ну и третий вариант – кто-то ему помог…
– Но кто? – с детской доверчивостью посмотрел на Ледникова ошеломленный Седрик.
– Если бы я знал… Но этим случаем занимается ваша полиция, и будем надеяться, что она быстро выяснит, что же случилось.
– Ледников, ты никак иронизируешь над доблестной английской полицией? – встряла Гланька. – Не веришь в ее возможности?
– Как можно!.. Просто такие дела очень трудно расследуются. Это я вам как бывший следователь говорю.
– Ладно, кончай парить нам мозги по поводу своих прошлых заслуг! – буркнула Гланька. – Мы уже оценили твой юмор.
Седрик изумленно посмотрел на них.
– Все-таки у вас, русских, особенное чувство юмора. Никогда не поймешь – шутите вы или говорите серьезно.
– Ничего, дорогой, – пообещала Гланька, – поживешь с нами побольше и сам научишься.
Тут в прихожей зазвонил телефон. Седрик пошел говорить, а Гланька с вызывающей улыбкой уставилась на Ледникова. Было ясно, что она ждет его слов.
– Симпатичный, – сказал Ледников. – Вроде хороший мужик. Поздравляю.
Гланька самодовольно усмехнулась. И тогда Ледников мстительно добавил:
– Повезло тебе.
Гланька изумленно подняла брови вверх. Мол, что такое?
– Я боялся, что ты подцепишь какого-нибудь богемного придурка или голубого, – невозмутимо объяснил Ледников.
Гланька не успела выдать свой текст, потому что вернулся Седрик. Он пожал плечами и сказал: