Страница 96 из 99
На этом записи доктора Леви заканчивались, потому что это была дата убийства Тинки.
Мейер посмотрел на Клинга, взглядом спрашивая, закончил ли тот чтение. Клинг кивнул, и Мейер закрыл книгу.
— Он отнял у нее не одну, а две жизни,— сказал Мейер.— Одну — с которой она покончила, а другую -которую она еще только начинала.
В тот день Пол Дайки второй раз за последние четыре дня доказал, что он не зря получает жалованье. Он позвонил в управление и сообщил, что закончил посмертное обследование Тинки Сакс и нашел на ее бедрах множество шрамов. Он может совершенно определенно утверждать, что это следы многочисленных внутривенных инъекций, так что убитая, без всякого сомнения, ч являлась наркоманкой.
Глава 13
Во время одного из приступов его беспамятства она связала ему обе руки за спиной, а потом еще стянула и ноги кожаным ремнем. Теперь он лежал на полу и ждал ее прихода, пытаясь убедить себя, что вовсе не нуждается в ней. Но он знал также, что она ему отчаянно нужна.
В комнате было очень тепло, но он дрожал. Кожа начала зудеть, но он не мог даже почесаться, потому что руки у него были связаны. Он чувствовал, какой резкий запах исходит от его нагого тела — его ведь не мыли и не брили в течение этих трех последних дней. Но ему это было уже безразлично — и этот запах, и щетина — все, кроме одного... Почему ее так долго нет и что могло ее задержать?
Он лежал в темноте и изо всех сил старался не считать минуты.
Она вошла, как всегда обнаженная, с подносом в руках, но еды на нем больше не было. Знакомый пистолет, небольшая картонная коробка, спички, ложка с изогнутым черенком и прозрачный конвертик.
— Привет, куколка,— сказала она.— Ты скучал по мне?
Карелла ничего не ответил.
— Ты меня ждал? — снова спросила она.— В чем дело? Тебе не хочется разговаривать?
Она рассмеялась своим безрадостным смехом.
— Не беспокойся, беби, сейчас я тебя подкреплю! Может, мы с тобой пока позабавимся? Тебе не хочется позабавиться со мной?
Карелла молчал.
— Ну, если тебе даже разговаривать со мной не хочется, мне, видимо, придется уйти. В конце концов, я прекрасно понимаю...
— Нет, не уходи,— сказал Карелла.
— Ты хочешь, чтобы я осталась?
— Да.
— Повтори-ка!
— Я хочу, чтобы ты осталась.
— Это лучше. Чего бы ты хотел, беби?
— Не знаю.
— Может, ты хочешь, чтобы я позабавилась с тобой немножко?
— Нет.
— Тебе не нравится, когда с тобой играют?
— Нет.
— Что же тебе нравится, беби?
Он не отвечал.
— Ну, тебе придется мне сказать, иначе я просто не дам тебе этого.
— Не знаю.
— Тебе нравится, как я выгляжу без одежды?
Да. Ты неплохо выглядишь.
— Но тебя это не интересует, не правда ли?
— Нет.
— Что же тебя интересует?
Он снова ничего не ответил.
— Но ведь ты должен знать, чего тебе хочется. Неужели ты не знаешь?
— Нет, не знаю.
Девушка поднялась и подошла к двери.
— Куда ты? — спросил он быстро.
— Всего лишь наберу немного воды в ложку,— сказала она успокаивающе.— Не беспокойся, я вернусь.
Она взяла с подноса ложку и вышла из комнаты, оставив дверь открытой. Ему было слышно, как в кухне побежала вода.
«Скорее,— подумал он.— Скорее! — И вдруг вздрогнул: — Нет. Нет! Нет! Не хочу, чтобы ты возвращалась! Оставь меня в покое... Будь ты проклята!»
— Вот и я! — сказала она, входя в комнату.
Она взяла со стула поднос, села и распечатала прозрачный пакетик. Высыпав его содержимое в ложку, она зажгла спичку и поднесла ее к ложке.
— Надо все приготовить для моего маленького беби,— сказала она.— Ты ведь горишь нетерпением, правда, беби? Не беспокойся, я позабочусь о тебе! Как зовут твою жену?
— Тедди,— сказал он.
— О? — изумилась она.— Ты все еще не забыл? Ну, это просто позор!
Она дунула на спичку, потом открыла коробочку и вынула из нее шприц для внутривенных вливаний и иглу. Вставила иглу в шприц, нажала на поршень, чтобы воздух вышел из цилиндрической стеклянной трубочки. Из той же самой картонной коробочки достала комочек гигроскопичной ваты и положила его в ложку с молочно-белой жидкостью. Она знала, что даже мельчайшие кусочки нерастворившегося порошка могут закупорить микроскопическое отверстие иглы, поэтому втягивала раствор в шприц, пользуясь ватой как фильтром. Закончив эту операцию, она улыбнулась и сказала:
— Ну вот, все готово для моей куколки!
— Я не хочу этого,— сказал Карелла.
— Ах, лапочка, пожалуйста, не обманывай меня,-произнесла она спокойно.— Я ведь хорошо знаю, как тебе этого хочется. Как зовут твою жену?
— Тедди.
— Тедди... Ну ладно, ладно.
Из картонной коробочки она вынула жгут, подошла к Карелле и, положив шприц на пол, стала перехватывать ему жгутом руку повыше локтя.
— Как зовут твою жену? — спросила она опять.
— Тедди.
— Ты хочешь э т о г о!
— Нет.
— О, это ведь очень приятно,— сказала она.-— Мы ведь уже приняли это сегодня утром, и эта штука превосходного качества. Разве ты не мечтаешь поскорее получить это опять?.. Так как зовут твою жену?
— Тедди.
— У нее такие же грудки, как у меня?
Карелла не ответил.
— О, это тебя не интересует, правда? Тебя теперь интересует только то, что у меня здесь, в шприце, разве не так?
— Нет.
— Ну, это первоклассный героин, беби! Без всяких там штучек-дрючек. Все самого-самого первого сорта! Хотя теперь я уж и не знаю, как это мы будем устраиваться, ведь у нас уже нет больше нашей милой лапочки.
Конечно, ему не следовало ее убивать. Абсолютно ни к чему это было...
— Зачем же он это сделал?
— Здесь я задаю вопросы! Ты еще помнишь, как зовут твою жену?
— Да-
— И как же?
— Тедди.
— Ну, тогда я, пожалуй, пойду. Я ведь и для себя это могу оставить.
Она подобрала с пола шприц.
— Так мне уйти?
— Делай, что хочешь.
— Коли уж я отсюда уйду, то не вернусь раньше завтрашнего утра. Это будет очень длинная ночь, беби! Ты думаешь, тебе без укола удастся спокойно провести ночь?
Она помолчала.
— Так хочешь или нет?
— Оставь меня в покое.
— Нет-нет-нет. Мы никак не можем оставить тебя в покое. И немного погодя, беби, ты все равно расскажешь, как нашел нас. И сделаешь это потому, что не захочешь валяться в собственной блевотине. Ну, а теперь говори, как зовут твою жену?
— Тедди.
— Нет!
— Да. Ее зовут Тедди.
— Интересно, как же я могу дать тебе это, если у тебя такая хорошая память?
— Вот и не давай.
— О’кей,— сказала девушка и пошла к двери.— Доброй ночи, куколка. Приду к тебе утром.
— Погоди.
— Да? — она обернулась. Лицо ее ничего не выражало.
— Ты забыла про жгут.
— Действительно,— согласилась она, подошла к нему и сняла жгут с руки.
— Ну, давай, отказывайся! Посмотрим, надолго ли тебя хватит. Завтра утром, когда я приду, ты будешь кататься по полу и выть.
Она небрежно поцеловала его в лоб и притворно вздохнула.
— Ах! Ну почему ты вынуждаешь меня быть с тобой такой суровой?
Она пошла обратно к двери, складывая жгут, шприц и вату назад в коробку из картона. Сложила все снова на поднос и сказала:
—- Ну, доброй ночи, беби!
А потом вышла, заперев за собой дверь.
Сержант Тони Крайслер ответил на вызов Мейера только в девять утра в понедельник.
— Лос-Анджелесская полиция. Ну и задали вы мне работу на целый день,— сказал он,— Довольно противно было раскапывать эти столетней давности дела.
— Нашли что-нибудь? — спросил Мейер.
— Сказать по правде» если бы вы работали не по делу об убийстве, я давно бы все это бросил к чертовой матери.
— И все-таки нашли вы что-нибудь для меня? спросил Мейер терпеливо.