Братья по крови

Потом взяла блокнот, пристроила на коленях и пролистала до чистой страницы. Улыбка ее светилась энергией и интересом.

— Итак, Кэл, расскажите мне, что происходило в течение недели после седьмого июля восемьдесят седьмого, девяносто четвертого и две тысячи первого года.

Диктофон его… раздражал.

— С места в карьер, да?

— Я любопытная. Седьмого июля у вас день рождения. В тот же день и в том же году родились Фокс О'Делл и Гейдж Тернер, которые, как и вы, выросли в Хоукинс Холлоу. Я читала статьи, рассказывавшие о том, что именно вы с О'Деллом и Тернером одиннадцатого июля восемьдесят седьмого года сообщили о пожаре в начальной школе и спасли жизнь некой Мариан Листер, которая в тот момент была в здании.

Куин все время смотрела ему прямо в глаза. Любопытно, подумал Кэл, что она не пользуется записями и ни на секунду не отводит взгляда.

— Первоначально подозревали вас троих, но впоследствии выяснилось, что в пожаре виновата сама мисс Листер. У нее были ожоги второй степени на тридцати процентах тела и сотрясение мозга. Вы и ваши друзья, то есть трое десятилетних мальчишек, вытащили ее и вызвали пожарных. Двадцатипятилетняя мисс Листер в то время преподавала в четвертом классе; у нее не было ни криминального прошлого, ни психических заболеваний. Эта информация верна?

Она излагает факты по порядку, отметил Кэл. То есть известные факты. Ничего не говорящие о пережитом ими малодушном страхе, когда они вошли в горящую школу или когда наткнулись на хорошенькую мисс Листер, которая бежала сквозь пламя, заходясь в кашле, или когда тащили ее по коридорам, а на ней горела одежда.

— У нее случился нервный срыв.

— Очевидно. — Продолжая улыбаться, Куин вскинула брови. — Кроме того, за одну эту неделю в службу спасения Хоукинс Холлоу поступило больше дюжины звонков по поводу домашнего насилия — больше, чем за предыдущие шесть месяцев. А также полицией зарегистрировано два самоубийства, четыре попытки самоубийства, многочисленные нападения, три изнасилования и одна дорожная авария, виновник которой скрылся с места происшествия. Ни один — в буквальном смысле — участник этих преступлений и происшествий толком ничего не помнил. Высказывались предположения, что город стал жертвой массовой истерии, массовой галлюцинации или неизвестной инфекции, распространявшейся через пищу или воду. А вы что думаете?

— Мне было десять лет, и я был до смерти напуган.

Снова эта мимолетная, лучезарная улыбка.

— Не сомневаюсь. — Затем улыбка исчезла. — Вам было семнадцать в девяносто четвертом, когда в течение недели после седьмого июля случилась следующая… скажем, вспышка. Трое убитых, причем одного повесили в городском парке. И никто ничего не видел, никто не признался в преступлениях. Изнасилования, избиения, самоубийства, два сожженных дотла дома. Сообщалось, что вам с О'Деллом и Тернером удалось вытащить нескольких раненых из школьного автобуса и доставить в больницу. Все так?

— Более или менее.

— Тогда я продолжу. В две тысячи…

— Я знаю закономерность, — перебил ее Кэл.

— Каждые семь лет, — кивнула Куин. — Семь ночей. Днем — по крайней мере, насколько мне известно — почти ничего не происходит. Но от заката до рассвета настоящий ад. В совпадения как-то не верится — аномалия повторяется каждые семь лет и начинается в ваш день рождения. Те, кто верит в магию, черную и белую, считают семерку магическим числом. Вы родились седьмого числа седьмого месяца тысяча девятьсот семьдесят седьмого года.

— Если бы я знал ответы на ваши вопросы, то положил бы этому конец. И не разговаривал бы с вами. Я говорю с вами потому, что, возможно, — всего лишь возможно — вы найдете ответы или хотя бы поможете их найти.

— Тогда расскажите, что произошло, расскажите все, что знаете, что думаете и чувствуете.

Кэл отодвинул кофе, наклонился вперед и посмотрел ей в глаза.

— Не на первом свидании.

Умен, с одобрением подумала Куин.

— Отлично. В следующий раз я угощу вас ужином. А теперь, может, вы возьмете на себя роль гида и проводите меня к Языческому камню?

— Сегодня уже слишком поздно. Отсюда два часа ходьбы. Мы не успеем вернуться до темноты.

— Я не боюсь темноты.

Взгляд Кэла стал жестким.

— Испугаетесь. Должен вам сказать, в этих лесах есть места, куда после захода солнца никто не ходит — в любое время года.

Она почувствовала, как по спине у нее пробежал холодок.

— Вы никогда не встречали мальчика примерно того же возраста, как вы, в восемьдесят седьмом? Темноволосого. С красными глазами. — Куин заметила, как побледнел Кэл. — Встречали.

— Почему вы об этом спрашиваете?

— Потому что я его видела.

Кэл вскочил, подошел к окну и посмотрел на лес.

На улице стало еще темнее и мрачнее, чем час назад.

Они никому не рассказывали об этом мальчике или мужчине — он мог принимать разный облик. Да, Кэл его видел, причем не только во время жуткой недели, повторявшейся каждые семь лет.

Мальчик являлся ему во сне. В виде тени, мелькавшей среди деревьев. Или его ухмыляющееся лицо прижималось к окну в спальне…

Но еще никто, ни один человек, кроме них с Фоксом и Гейджем, не видел мальчика в промежутках между неделями всеобщего безумия.

Почему она?

— Когда вы его видели?

— Сегодня, перед поворотом на Языческую дорогу. Он выскочил прямо перед моей машиной. Появился неизвестно откуда. Обычная отговорка, но в данном случае все именно так и произошло. Сначала мальчик, потом собака. Потом ничего. Там ничего не было.

Кэл услышал, как она встала, и, повернувшись, с изумлением увидел на ее лице ослепительную улыбку.

— Вас это забавляет?

— Скорее, волнует. Возбуждает. Подумать только! Я лично столкнулась с необъяснимым явлением. Страшновато, следует признаться, но здорово. Такого рода вещи меня взбадривают.

— Вижу.

— Я знала: здесь что-то происходит. Чувствовала. Но найти подтверждение в первый же день — это вроде как наткнуться на золотоносную жилу после первого же удара кайлом.

— Я ничего не подтверждал.

— Ваше лицо подтвердило. — Она выключила диктофон. Сегодня Кэл больше ничего не скажет. Он осторожный человек, этот Калеб Хоукинс. — Мне нужно в город — снять номер в гостинице, оглядеться. Хотите, угощу вас сегодня ужином?

Куин действовала быстро, но Кэл не привык торопиться.

— Почему бы вам немного не осмотреться? Поговорим об ужине через пару дней.

— Люблю несговорчивых мужчин. — Она спрятала диктофон и блокнот в сумку. — Думаю, мне нужна моя куртка.

Кэл принес куртку. Одеваясь, Куин пристально разглядывала его.

— Знаете, когда вы появились на пороге, у меня возникло странное ощущение. Дежавю. Очень сильное чувство. А у вас?

— Нет. Но, возможно, просто мои мысли были заняты другим. Я думал: она выглядит лучше, чем на фото.

— Правда? Очень мило, потому что это превосходный снимок. Спасибо за кофе. — Куин оглянулась на собаку, которая негромко похрапывала все время, пока они разговаривали. — До встречи, Лэмп. Не перетруждай себя.

Кэл проводил ее.

— Куин, — окликнул он, когда она спускалась по ступенькам. — Только не вздумайте изображать из себя следопыта и не пытайтесь сами найти Языческий камень. Вы не знаете здешних лесов. Я сам вас туда отведу, как-нибудь на этой неделе.

— Завтра?

— Нет, завтра у меня полно дел. Послезавтра, если вы торопитесь.

— Я почти всегда тороплюсь. — Куин шла к машине, стараясь не выпускать Кэла из виду. — Когда?

— Давайте встретимся здесь в девять утра, если погода не испортится.

— Договорились. — Она открыла дверцу машины. — Кстати, дом вам очень подходит. Деревенский парень, стильный, но без претензий. Мне нравится.

Кэл смотрел, как она уезжает — яркая и сексуальная Куин Блэк.

Потом долго стоял и смотрел, как погружается во тьму лес, который он сделал своим домом.

Кэл позвонил Фоксу и договорился встретиться в боулинг-клубе. На первой и второй дорожках за первенство в лиге сражались команды «Пин Бойз» и «Элли Кэтс», и они с Фоксом поужинали в гриль-баре и посмотрели шоу.