Страница 27 из 75
— Да. Говорю вам, мы делаем всё, что можем. Я хотел сразу отправить её в больницу, но мать не позволила. Миссис Хартвел чуть не сошла с ума, когда мы нашли наркотик. Она по-прежнему не в себе, но сейчас это уже неважно. Конечно, ни она, ни остальные на Ферме не связывают болезнь Марджи с действием какого-либо яда. Только мы с Тэйном, но мне кажется, что и на нас подействовала смерть Кэтрин.
— Значит, похоже на инфекцию, на грипп? А что говорит доктор Скотт?
— Вирус. Но в её поведении есть кое-что странное. Она закатывает глаза. Вначале я думал, что от страха. Но теперь у неё всё время расширены зрачки. И ей не становится лучше. Доктор Скотт собирается настоять, чтобы её поместили в больницу для обследования.
Фредерика отняла руку и приложила ладонь ко лбу. Она больше не могла говорить о Марджи.
— А что остальные? — быстро спросила она. — Считают, что это просто болезнь?
— Да. Совершенно. И все очень хорошо относятся к Марджи. Миссис Саттон поместила её в свободную комнату и оплачивает все счета — у самих Хартвелов ничего нет. Маргарет практически содержит их. Конечно, мы приглядываем за всеми, но они ведут себя совершенно естественно. Вероятно, все испытывают только облегчение из-за отсутствия Кэтрин.
— А Роджер?
— Ну, конечно, он не вполне нормален. Но знаете ли? До того, как Марджи стало совсем плохо, он целый день читал ей. Он скоро сам ложится в больницу.
— Да. Он мне говорил. Ещё одна операция на лице, верно?
— Да. Её давно запланировали. Теперь уже отвертеться невозможно, — полковник неожиданно замолчал. — Послушайте, Фредерика, вам пора лечь. Но до этого подумайте о своём списке подозреваемых и постарайтесь вспомнить всё — даже самые незначительные детали, всё, что угодно, что могло бы нам помочь.
Фредерика прижала руки к закрытым глазам и попыталась думать. Миссис Саттон, Роджер, Филиппина, Джеймс, мама Хартвел, Марджи… Крис… неожиданно она распрямилась. — Вы с Тэйном допрашивали Криса? — спросила она.
— Да. Мы оба. Но никаких результатов. А что?
— О, возможно, это лишь воображение, но мне кажется, у него тоже что-то скрывает… во всяком случае он испуган. Вы ведь помните, он очень хорошо знает всех на Ферме. Всегда работает на них… и как-то по-собачьи им предан… всем, даже Марджи… Каждый день носит туда почту.
— Почта… Это уже что-то. Интересно…
— О, Питер, я кое-что вспомнила. Когда же это было? Да, точно. В понедельник после убийства, потому что Крис не пришёл в тот день. Я думаю, он был ужасно напуган. Нет, это было во вторник. Он принёс мне почту и спросил, можно ли ему получить французскую марку с одного из моих писем. Оказывается, он коллекционер. И потом он с каким-то мрачным удовольствием сообщил, что у него есть письмо для Кэтрин точно с такой же маркой… мне кажется, это была авиапочта… и добавил, что теперь она его всё равно не получит, потому что умерла.
— Понятно. Интересно. Письмо из Франции через два дня после смерти. Очень интересно.
— Да. Я удивилась. Может, это связано со снабжением наркотиками?
— Возможно. Во всяком случае стоит расследовать. Мы занимаемся наркотиками. Точнее, пытаемся проследить их источник. Может быть, мне придётся отправиться в Вашингтон, но я надеюсь, что всё-таки не придётся.
— Я тоже надеюсь на это, — сказала Фредерика и чуть не прикусила язык.
— Ну, может, в этом не будет необходимости, — Питер встал. — Боюсь, мне пора уходить, и я не могу по достоинству отблагодарить вас за помощь. Простой разговор с вами успокаивает, а сейчас мисс доктор Ватсон дала мне настоящий ключ — спасибо ей!
— Я подумала ещё кое о чём. Могли Кэтрин и Джеймс состоять в тайном браке? Тогда появился бы отличный мотив.
— Мне казалось, у вас были свои планы на Джеймса. Всё равно — мысль интересная, но я думаю, к настоящему времени мы бы это уже установили. И к чему скрывать это? Ну, мне пора…
— А вы не можете задержаться на чашку кофе… или чего-нибудь покрепче из шкафа мисс Хартвел?
— Нет. Хотелось бы, но нельзя. Ещё не поздно взглянуть на Марджи и поговорить с миссис Саттон о том письме для Кэтрин.
— Я только что вспомнила, что в тот день письма на Ферму унесла Марджи, а не Крис. Она пришла и спросила о них.
— Правда?
Он больше ничего не сказал, и Фредерика подумала, что сейчас он уйдёт. Но полковник, казалось, глубоко задумался. Наконец она сказала:
— Ну, я вас провожу до ворот, если вам действительно нужно уходить. Посмотрю, где мой защитник, раз уж вы меня бросаете.
Огибая дом, они увидели, что в кабинете горит свет; сержант Браун сидел в кресле, а на полу рядом с ним возвышалась целая груда комиксов.
— Какое оскорбление для книжного магазина! — рассмеялась Фредерика.
— Да, когда под рукой столько отличных книг, — согласился Питер. — Тем не менее приятно видеть его здесь, пусть даже и с комиксами.
— Мне тоже, — негромко согласилась Фредерика.
Они молча пошли к воротам, и здесь Питер торопливо попрощался:
— Спокойной ночи, Ватсон — и ещё раз благодарю вас и благословляю.
— Спокойной ночи, Шерлок, — ответила Фредерика и добавила: — Попытайтесь сообщить мне завтра утром о состоянии Марджи, если сможете.
— Постараюсь. Но обещать не могу. Вы ведь понимаете?
И когда Фредерика полуискренне сказала «Да», он быстро добавил:
— И НЕ БЕСПОКОЙТЕСЬ, — с этими словами он исчез в темноте, прежде чем она смогла ответить.
— Как же, не беспокойтесь, — ворчала Фредерика, варя кофе для сержанта Брауна. Но её радовало то, что она смогла помочь Питеру. А тем самым и Марджи.
Этой ночью она спала хорошо.
В субботу магазин работал, и Фредерика решила не закрывать его весь день, главным образом потому, что ждала прихода Питера. Но к концу дня он не появился, и Фредерика уже подумывала о том, чтобы сбежать на ужин в гостиницу, когда с главной дороги послышалась сирена. Фредерика выбежала в переднюю дверь и посмотрела вдоль Еловой улицы в направлении магазинов. Большая белая машина скорой помощи завернула за угол и исчезла в облаке пыли.
Сердце Фредерики сжалось, её охватил страх. Должно быть, это Марджи. Скорая помощь промчалась по Еловой улице от Фермы и свернула на Буковую, ведущую прямо к окружной больнице. Фредерика медленно вернулась в дом и увидела стоявшего у двери сержанта Брауна.
— Скорая? — спросил он.
— Да.
— Говорят, Марджи Хартвел заболела.
— Да. Полковник Мохан вчера вечером говорил, что её, возможно, положат в больницу на обследование.
Мысль о гостинице и о сплетничающих посетителях вызывала у неё теперь тошноту. Она повернулась к сержанту Брауну и спросила, чем он собирается поужинать. Не присоединится ли он к ней? Полицейский согласился с такой готовностью, что Фредерика поняла: она им слишком пренебрегала.
— Боюсь, я мало уделала вам внимания, — виновато сказала она, — и вы хорошо делали, что не появлялись в присутствии покупателей.
— Они бы заболтались до смерти, — добродушно ответил он. — К тому же я свободен днём, когда тут Крис.
Фредерика вдруг поняла, что совсем не думала о том, как он проводит время. Он её охранник, и она воспринимала его присутствие как нечто само собой разумеющееся.
Он прошёл за ней на кухню и предложил помочь.
— Жена говорит, что я хорошо ей помогаю, — объявил он, снимая китель и закатывая рукава. И только начал готовить сэндвичи с ветчиной, как стукнула передняя дверь.
Фредерика сняла передник и вышла в коридор, надеясь увидеть Питера. Но в дверях стояли Филиппина и Джеймс Брюстер.
Филиппина заговорила сразу, даже не поздоровавшись.
— Марджи очень больна, Фредерика. Мы страшно беспокоимся. Её увезли в больницу.
— Да, — сказала Фредерика и тут же добавила: — Входите. Мы с сержантом Брауном собирались поужинать. И будем рады, если вы присоединитесь — оба.
— Сержант Браун? — переспросил Джеймс.
— Да. Он вроде телохранителя, — объяснила Фредерика. Теперь она пожалела, что упомянула о присутствии стража. Может, они собирались остаться. Она бы этого хотела. Как глупо с её стороны.