Страница 22 из 24
— Поэтому вы и отправили его сюда умирать. Кто же это проверял его каждый день? Это был Миллер, управляющий? Он работает на вас? Это он изъял из компьютера голограммы ваших сообщников и вашу?
— Да, это он, — усмехнулся Лоран, — но он не проверял Оуэна каждый день. У меня был человек, наблюдавший за ним с помощью портативной камеры. Мы забрали ее после того, как Джеймисон умер.
— А потом вы подождали еще неделю. Прекрасный прием. — Удивительно, что я понял это так поздно. Сама атмосфера этого места… что за люди жили в «Монике»? Безликие, потерявшие индивидуальность, люди, которые без всякого сомнения, никому не нужны. Их помещали в эти квартиры, пока Лоран проверял их, убеждаясь, что они в самом деле никому не нужны, что никто их не ищет. Те, кто оказывался отобран, исчезали, и вместе с ними исчезали документы и имущество, а голограммы их изымались из памяти компьютера.
— Я хотел начать продавать органы поясовикам при посредничестве нашего приятеля Джеймисона, — сказал Лоран. — Но я вовремя понял, что он собирается меня предать. Поэтому пришлось прибегнуть кое к чему, чтобы выяснить, что ему удалось разнюхать.
— Достаточно много, — постарался улыбнуться я. — В наших руках подробные планы клиники для пересадки нелегально отправляемых туда органов. Но должен сказать вам самое главное. Ваша задумка относительно продажи поясовикам трансплантантов все равно провалилась бы. У поясовиков совершенно иное мировоззрение.
— Я был уверен, что он что-то оставил, — произнес Лоран, задумчиво глядя на меня. — Иначе мы и его самого сделали бы донором, это намного проще. И гораздо выгоднее к тому же. Мне нужны деньги, Гамильтон. Вы хоть представляете себе, сколько теряет организация, упустив одного-единственного донора?
— Что-то около миллиона. Почему же вы пошли на такие «убытки»?
— Я знал, что он что-то оставил. И не было другого способа выяснить — что. Поэтому мы и пошли на риск, но он ни к чему ни привел. Все, что мы могли после этого сделать — это попытаться помешать РУК добраться до этих материалов.
— Понятно. — Теперь все становилось на свои места. — Когда кто-то исчезает бесследно, первое, что приходит в голову любому идиоту — это что к исчезновению причастны органлеггеры.
— Естественно. Поэтому нельзя было, чтобы он просто исчез, не так ли? Полиция немедленно обратилась бы в РУК, дело передали бы вам и вы тотчас принялись бы за поиски.
— В камерах хранения космопортов.
— Да?
— На имя Кубса Форсайта.
— Мне знакомо это имя, — процедил сквозь зубы Лоран. — Мне следовало бы догадаться. Знаете, когда он попался на крючок и у него выработалась привычка к току, мы пытались прижать его, вынимая из него штекер, чтобы он заговорил. Но из этого ничего не получилось. Он не мог ни на чем сосредоточиться кроме того, чтобы к черепу ему снова присоединили дроуд. Мы пытались и так и этак…
— Я хочу вас убить, — сказал я, стараясь вложить в каждое слово буквальный смысл.
Лоран наклонил голову набок и нахмурился.
— Выйдет наоборот, мистер Гамильтон. Хотите еще сигарету?
— Хочу.
Он переправил ее мне на столике. Я подхватил сигарету, держа ее в воздухе и словно рисуясь этим своим умением. Возможно, я смогу сосредоточить на этом его внимание — для него это единственный способ определить, где находиться моя воображаемая рука.
Потому что если он не будет отводить глаз от сигареты, а я в критический момент возьму ее в рот — тогда моя рука останется свободной, а он этого не заметит.
В чем же заключался решающий момент? Лоран по-прежнему сидел в кресле. Мне нужно было во что бы то ни стало выманить его оттуда. Однако любой шаг в этом направлении мог сейчас вызвать у него подозрение.
Который сейчас час? И что сейчас делает Джули? Мне вспомнился ужин на веранде самого высокого ресторана в Лос-Анжелесе, на высоте почти полутора километров. Ковер полевых цветов простирался под нами во всех направлениях до самого горизонта. Может быть, она воспримет эту мою мысленную картину…
Она должна проверить меня в 9.45.
— Вы, должно быть, были выдающимся космонавтом, — сказал Лоран. — Подумать только, единственный человек во всей Солнечной Системе, который мог починить внешнюю антенну, не покидая кабины корабля.
— Для этого нужно было бы иметь более сильные мышцы, чем у меня. — Значит, он знает, что я могу проникать сквозь твердые тела. Если он это предусмотрел… — Мне следовало бы остаться в Поясе Астероидов. Жаль, что я в эту минуту не на рудодобывающем корабле. Все, о чем я тогда мечтал — это две здоровые руки.
— Жаль. Теперь у вас три. А вам не приходило в голову, что использование пси-способностей против людей — игра, в общем-то, грязная.
— Что?
— Помните Рафаила Хейна? — голос Лорана дрогнул. Он рассвирепел и с трудом сдерживался.
— Конечно. Органлеггер из Австралии.
— Рафаил Хейн был моим другом. Я знаю, что однажды ему удалось вас связать. Скажите, мистер Гамильтон, если ваша воображаемая рука настолько слаба, как вы утверждаете, то каким образом вам удалось тогда развязать веревки?
— Я их не развязывал. И не смог бы. Он использовал наручники. Я вытащил у него из кармана ключ… воображаемой рукой, разумеется.
— Вы употребили пси-способности против него! У вас не было на это права!
Чудеса! Каждый, кто сам не обладает парапсихическими способностями, хоть чуточку, но испытывает точно такие же чувства. Отчасти страх, отчасти зависть. Лоран считал, что может провести РУК. Он убил по меньшей мере одного из нас. Но посылать против него колдунов — это он считал в высшей мере нечестным.
Вот почему он дал мне проснуться — хотел позлорадствовать. Многим ли удавалось изловить волшебника?
— Не будьте идиотом, — покачал я головой. — Я не вызывался добровольно играть с вами или с вашим Хейном в придуманные вами игры. Правила, которыми руководствуюсь я, квалифицируют вас, как многоразового убийцу.
Лоран вскочил (который все-таки час?) и я вдруг понял, что время настало. Мой противник был вне себя от ярости. Казалось, даже кончики его длинных светлых волос шевелятся от гнева.
Я спокойно смотрел на крохотное дуло иглопистолета. С этим я ничего не мог поделать. Диапазон моих телекинетических способностей ограничен пределами досягаемости моих пальцев. Я испытывал чувства, которых никогда не знал прежде. Я чувствовал, как доза парализующего вещества растворяется в моей крови, как я оказываюсь в холодной ванне из полуледяного спирта, как скальпели режут мое тело на части.