Подарок с Земли

Пока сами космобаржи не сделались частью структуры Госпиталя и жилые отсеки не превратились в путаницу лесен и времянок. Пока банки органов целиком не вынесли с кораблей и отсеки приостановки жизнедеятельности окончательно не закрыли. Пока корабли не превратились просто в электростанции — если закрывать глаза на комнату для допросов и, быть может, на некоторые другие тайны.

И однако, шкафчики с инструментами остались в неприкосновенности. И скафандры сохранились в перевернутых боксах, за дверьми, которые не открывались столетиями.

И сохранилась вода в посадочных топливных баках, и уран в посадочных моторах. Никто не побеспокоился от них избавиться. Вода не испарялась — ведь баки были предназначены сохранять воду тридцать лет в межзвездном вакууме! Уран…

Полли пустила воду в разогретые моторы и корабль взревел. Она издала победный вопль. Корабль содрогнулся и затрясся вдоль всей длины. Из-за заваренной двери донеслись неразборчивые вопли.

Одну и ту же шутку можно сшутить по-разному! Ядерный двигатель «Планка» заглушен, но на «Артуре Кларке» двигатель должен работать вовсю. А когда Полли протаранит его «Планком», разогнавшись от границ атмосферы, взрывом снесет верхушку Плато Альфа!

— Поднимаемся, — прошептала она.

«Планк» отделился от подлежащей скалы, приподнялся на несколько футов и плавно осел. Казалось, огромный корабль тяжеловесно гарцует на чем-то упругом. Полли повертела водотопливный клапан — безрезультатно. Вода и реактор стояли на пределе.

Полли издала тихое горловое рычание. Реактор, должно быть, почти сдох: он не может даже поднять корабль при восьми десятых «же» Горы Посмотрика. Если бы не посадочная юбка, формирующая из выхлопа воздушную подушку, они даже не приподнялись бы с места!

Полли потянулась ко креслу справа. Ее рука переместила рычаг, а в ответ на корме «Планка» шевельнулись два стабилизатора. Корабль накренился набок и качнулся обратно, толкнув Госпиталь, почти нежно — раз, другой.

По Госпиталю с ревом металось живое пламя. То были водяные пары, раскаленные сверх предела, до той степени, когда кислород разделяется с водородом и пар пробивает все, во что попадет. Словно ураган смерти, ревел он по коридорам, прожигая себе дорогу сквозь стены там, где коридоров не оказывалось. Он убивал людей раньше, чем те успевали понять, что погибают, ибо первое же прикосновение перекаленного пара ослепляло.

Выхлоп двигателя сеял огненную смерть по третьей части первого этажа.

Для людей вне и внутри Госпиталя, для людей, никогда не встречавшихся и не встретящихся, это была ночь, когда все случилось одновременно. Здравомыслящие запирали двери и искали, под чем бы спрятаться и переждать, пока события не прекратятся.

— Лэни. Наверняка это Лэни, — сказал Джей Худ. — Она прошла.

— Элейна Мэттсон?

— Верно. И она добралась до «Планка». Можете себе представить?

— Она поразительно точно выбрала время. Вам известно, что будет, когда она взорвет двигатель?

— Боже мой. Что нам делать?

— Продолжать полет, — ответил Парлетт. — Теперь уж нам никак не уйти за пределы взрыва. С тем же успехом мы можем постараться прорваться в надежде, что мисс Мэттсон поймет, что колонисты побеждают.

— Еще полицейские машины, — сказал Гарри Кейн. — И справа, и слева.

Полли снова коснулась рычага. Корабль накренился в другую сторону и начал рывками удаляться от Госпиталя.

Она не осмеливалась сильней накренить корабль. Каков просвет под посадочной юбкой? Фут? Ярд? Десять? Если юбка коснется земли, корабль упадет на бок.

Это не входило в планы Полли.

Дверь позади нее раскалилась докрасна. Полли, оскалившись, оглянулась. Она поводила руками над пультом, но в конце концов, оставила все, как было. Ей придется обогнуть весь Госпиталь, но потом она сможет нанести удар по «Артуру Кларку».

И она будет таранить его снова и снова, пока один из кораблей не сдастся.

Она так и не заметила, когда красное пятно на двери превратилось в белое и прогорело насквозь.

Корабль подпрыгнул на три фута и Мэтт врезался головой в дверку шкафа. Когда он поднял взгляд, та сторона комнаты, что примыкала к наружному корпусу, оказалась оторвана, словно папиросная бумага, лишь с агонизирующим визгом умирания старого металла. И Мэтт смотрел прямо в кабинет Кастро.

Он не мог думать, не мог двинуться. Сцена напоминала кошмар, она была за пределами рассудка. «Волшебство! — подумал он, и еще: — Только бы не опять оно!»

Госпиталь уплывал прочь, как во сне. Мэтту заложило уши, так что все это происходило в зловещей тишине. Корабль отчаливал…

А под шлемом у него не осталось воздуха. В баллоне были лишь последние струйки. Мэтт задыхался. Вялыми и неловкими вдруг пальцами он оттянул защелки, отшвырнул шлем и глотнул воздуха. Потом он вспомнил про газ.

Но воздух оказался горячим и чистым, воздух снаружи, завывающий в зияющей пробоине наружного корпуса. Мэтт втягивал его, засасывал его в себя. Перед глазами плавали пятна.

Корабль подскакивал и опускался, словно на морской волне. «Колебания в двигателе», — подумал Мэтт и попытался не уделять им внимания. Но одной вещи внимание уделить он был вынужден.

Полли добралась до управления. Явно это она поднимает корабль. Невозможно сказать, насколько они уже высоко; огни Госпиталя настолько уменьшились, что снаружи по сравнению с освещенной комнатой остался только сплошной мрак. Они поднимаются и комната распахнута в космос, а у Мэтта нет шлема.

Казалось, комната стала поустойчивей. Мэтт прыгнул к лестнице. Скафандр был неуклюжий, но он ухватился за лестницу и спустился по ней, борясь с неустойчивостью ранца. Только когда он ступил на пол, ранец привлек его сознательное внимание.

В конце концов, если посадочные двигатели «Планка» еще работают, отчего не работать и ранцу на скафандре?

Мэтт посмотрел вниз, на контрольную панель, предназначенную для управления кончиками пальцев. При надетом шлеме он не мог бы этого сделать. Ранец утыкан маленькими ракетными движками; Мэтту, конечно, нужны те, что снизу.

Высоко ли он сейчас?

Мэтт опробовал две нижние кнопки и что-то взорвалось у него на спине. Ощущение было, какое надо: будто его пытаются приподнять. Рычажок на панельке имелся всего один. Без сомнения, он управляет сразу всеми соплами, или всеми, которые в данный момент включены.

Ну, что еще ему надо знать? Высоко ли он?

Мэтт в последний раз глубоко вздохнул и пролез сквозь дыру в стене. Он увидел вокруг себя черноту и с силой повернул рычажок. Тот не шелохнулся. Он уже был включен на полную мощность. Мэтту осталось что-то около секунды, чтобы понять, что ранец предназначен для использования в космосе, на земле же он, вероятно, не поднимет и своего веса.

Мэтт нажал кнопку.

Осторожно, так, чтобы помешать людям с автогенами, майор Йенсен заглядывал сквозь дыру в двери отсека управления полетом.

Под дверью установили платформу, с которой одновременно могли работать два человека. Платформа поднималась и оседала, поднималась и оседала, так что майору приходилось упираться ладонями в потолок. Он видел копну вороных волос над спинкой кресла управления и повисшую тонкую загорелую руку.

Иисус Пьетро, стоявший внизу, окликнул:

— Долго еще?

— Несколько секунд, — ответил один из людей с автогенами. — Если только она и сторону петель не заварила.

— Вам известно, куда мы движемся? — осведомился Глава. — Мне — да.

Майор Йенсен недоуменно посмотрел вниз. Глава говорит так странно! И выглядит он, как старик худого здоровья. Казалось, он не может сосредоточиться на происходящем. «Созрел для отставки, — сочувственно подумал майор Йенсен. — Если мы переживем эту историю…»

— Мне известно, — повторил Иисус Пьетро и сам себе кивнул.

Майор Йенсен отвернулся. У него не было времени на сострадание Главе, пока это продолжается.

— Сторона петель заварена, — сказал один из резавших.

— Долго?

— Три минуты, если работать с обоих концов.