Страница 191 из 208
— Добро, добро, — проворчал Антон. — Кому хочется быть услужливым дураком?
— Это уж точно, — сказал Саул. — Зато у вас совесть будет спокойна.
Они нагнали упряжку километрах в пяти от поселка. Люди бежали по целине, спотыкаясь и увязая в снегу, а человек в шубе, нахохлившийся в санях, то и дело лениво тыкал копьем отстающих.
— Я снижаюсь, — сказал Вадим.
— Сядь перед упряжкой, — приказал Антон, — и поговори с ним. Саул, дайте сюда скорчер. И сидите в машине. Это не гад, а человек.
— Ладно, — сказал Саул. — Вот вам скорчер. А если он возьмет и Вадима копьем? Вместо разговоров…
Вадим сказал:
— Копье я у него отберу. Постромки надо будет перерезать, а еду и одежду раздать этим беднягам.
— Правильно, — сказал Антон.
Глайдер рухнул в снег прямо перед упряжкой, и люди–лошади остановились как вкопанные. Вадим выскочил наружу. Люди в мешковине стояли, закрыв лица руками. Они тяжело, со всхлипом дышали. Пробегая мимо них, Вадим весело крикнул:
— Все, друзья! Сейчас пойдете домой!
Он направился к саням, на ходу примериваясь, как лучше отбить копье. Человек в шубе стоял на коленях и с изумлением и страхом смотрел на него. Копье он держал наперевес.
— Пойдемте, — предложил Вадим и схватился за древко.
Человек в шубе сейчас же выпустил копье и выхватил откуда–то меч. Он был уже на ногах.
— Ну–ну, не надо, — сказал Вадим, отбрасывая копье.
Человек в шубе вдруг заорал, протяжно и жалобно. Вадим взял его за руку, держащую меч, и потянул за собой. Ему было очень неловко. Человек в шубе рванулся. Вадим ухватил его покрепче.
— Ну что вы, в самом деле, все будет хорошо. Все будет в порядке, — убеждающе говорил он, разжимая потный кулак с мечом. Меч упал в снег. Вадим обнял человека в шубе за плечи и повел его к глайдеру. Он бормотал какие–то ласковые слова, стараясь придать голосу местные интонации. Тут раздался предупреждающий крик Саула, и он почувствовал, что его валят с ног. Чьи–то ладони схватили его за лицо, кто–то повис на шее, несколько рук вцепились в его ноги — слабые, дрожащие руки.
— Что вы, с ума посходили? — заорал Саул обиженно. — Антон, держи их!
Человек в шубе снова сильно рванулся. Вадиму накинули на голову какое–то вонючее тряпье, и он ничего не видел. Он едва стоял в куче копошащихся тел, изо всех сил прижимая к себе человека в шубе. Потом он почувствовал острый удар в бок и боль. Он выпустил «языка», двинул плечами и, освободившись, сорвал с лица вонючий мешок. Он увидел барахтающихся в снегу людей и Антона, который пробирался к нему, шагая через тела. Он повернулся. Голый человек с мечом стоял перед ним по колено в снегу.
— За что? — сказал Вадим.
Человек ударил наотмашь, но меч в его руке повернулся и упал на плечо Вадима плашмя. Вадим толкнул человека в грудь. Тот упал в снег и замер. Вадим поднял меч и, размахнувшись, забросил его далеко в сторону. Он чувствовал, как по бедру ползет что–то горячее и мокрое. Он огляделся.
Люди в снегу лежали неподвижно, как мертвые. Человека в шубе среди них не было.
— Ты жив? — крикнул Антон, задыхаясь.
— Вполне, — сказал Вадим. — А где «язык»?
Он увидел Саула. Саул, широко шагая, шел к ним, волоча за шиворот человека в шубе.
— Вздумал удрать, — объявил он. — Но каковы людишки!
— Пойдемте отсюда, — сказал Антон.
Они пошли к глайдеру, осторожно ступая среди неподвижных тел. Саул рывком поднял человека в шубе на ноги и повел, толкая его рукой между лопаток.
— Иди, подлец! — приговаривал он. — Иди, жирная морда! Воняет от него ужасно, — сообщил он. — Год, наверное, не мылся.
Когда они подошли к глайдеру, Антон взял «языка» за меховое плечо и показал на кабину. Тот отчаянно закрутил головой, так что у него свалилась шапка. Потом он сел в снег.
— Цацкаться тут с тобой! — заорал Саул.
Он поднял «языка» за шубу и перевалил через борт. «Язык» с шумом упал на дно кабины и затих.
— Фу, — сказал Антон, — ну и работа!
Он взял два мешка, стоявшие возле глайдера, и потащил их к упряжке. Он распаковал мешки, достал всю одежду и разложил на снегу. То же самое он сделал с продуктами. Люди казались мертвыми, и только тихонько поджимали ноги, когда Антон проходил мимо.
Вадим стоял, устало прислонившись к теплому борту машины, и смотрел на взрытый снег, на опрокинутые сани, на тела, скорчившиеся под лунным светом. Он слышал, как Антон грустно сказал:
— Комиссия по контактам, где ты?
Вадим потрогал бок. Кровь еще шла. Он почувствовал дурноту и слабость и забрался в кабину. Все было не так, все получилось нехорошо. Пленник лежал ничком, закрыв голову руками. Судя по всему, он ждал смерти, а может быть, и пыток. Над ним, не сводя с него глаз, сидел свирепый Саул. Подошел Антон и тоже влез в кабину.
— Что же ты? — спросил он.
Вадим с трудом проговорил:
— Ты знаешь, Тошка, меня ранили. Я сейчас ничего не могу.
Антон секунду смотрел на него.
— А ну–ка, раздевайся, — потребовал он.
— Эх! — с досадой крякнул Саул.
Вадим стащил куртку. Его мутило, и в глазах было темно. Он увидел сосредоточенное лицо Антона и лицо Саула, сморщенное от жалости. Потом он почувствовал прохладные пальцы у себя на боку.
— Ножом, — сказал Саул. Голос его доносился словно из–за стены. — Как вы все это неумело! Я бы его одной рукой взял!
— Это не он, — пробормотал Вадим. — Это мечом… Один голый…
— Голый? — сказал Саул. — Ну, товарищи, этого даже я не понимаю.
Антон что–то ответил, но тут перед глазами Вадима поплыли круги и звездочки, и он потерял сознание.
6
— Смотрите, Антон, — заговорил Саул. — Антон! Он в обмороке, вы видите?
— Он спит, — сказал Антон. Он внимательно осматривал рану. Рана была рубленая и довольно глубокая. Удар пришелся под ребро и меч расслоил мышцы. Антон облегченно вздохнул. Саул глядел через его плечо, встревоженно сопя.
— Плохо? — спросил он шепотом.
— Нет, вздор, — сказал Антон. — Через час все будет в порядке. Он отстранил Саула. — Только вы сядьте, пожалуйста.
Саул откинулся в кресле и злобно уставился на неподвижного «языка». Антон неторопливо расстегнул мешок, вытащил банку с коллоидом и густо залил рану. Оранжевое желе сразу стало розовым, подернулось розовыми стрелочками — как пенка на молоке. Вот кровь, подумал Антон. Здоровенный парень Димка! Он посмотрел на лицо Вадима. Оно было немного бледнее обычного, но такое же спокойное и умиротворенное как всегда, когда он спал. И дышал он, как всегда, носом — глубоко, бесшумно и просторно. Антон положил пальцы по сторонам раны и закрыл глаза.
Простейшие приемы психохирургии входили в подготовку звездолетчика. Практически каждый пилот умел вскрыть и срастить живую ткань, используя психодинамический резонанс. Это требовало большого напряжения и сосредоточенности. В стационарных условиях применялись нейрогенераторы, а в поле приходилось делать это по–знахарски, и каждый раз Антон жалел знахарей. Словно сквозь сон Антон слышал, как позади тяжело вздыхает и ворочается Саул, и бормочет, всхлипывая, пленник. От пленника в кабине стоял неприятный кислый дух.
Антон открыл глаза. Рана затянулась, выдавив коллоид, — теперь это был просто розовый шрам. Пожалуй, хватит, подумал Антон. Иначе не смогу вести глайдер. Он был весь мокрый.
— Ну, вот и все, — сказал он, переводя дыхание.
Саул приподнялся и посмотрел на рану.
— Черт знает что, — проворчал он. — Как вы это делаете?
Антон огляделся и вздрогнул. Снаружи к фонарю прильнули страшные лица, тощие, с ввалившимися щеками, оскаленные. В этом была какая–то древняя исконная жуть: словно мертвецы заглядывали в твой дом. У Антона мороз пошел по коже. Саул сдвинул мохнатые брови и погрозил пальцем. По спектролиту бесшумно застучали костлявые кулаки.
— Домой идите! Домой! — громко сказал Саул.
Антон стал одевать Вадима.
— Сейчас полетим, — сказал он.