Берсерки. Трилогия

— Стой, привал!

Олег натянул поводья. Стройная колонна, состоящая из верховых и вьючных лосей, рассыпалась. Солдаты, соскочив с седел, начали развьючивать животных, снимать тюки, седла и притороченные к ним одеяла и снаряжение. Когда Олег наблюдал эту суету в первый раз, ему показалось, что все эти люди просто бестолково мечутся, мешая друг другу. Однако спустя уже полчаса лоси были стреножены и отпущены пастись, по краям поляны запылали костры, а в подвешенных над ними котлах забурлила ключом вода. Все было сделано едва ли не быстрее, чем на охотничьей стоянке. Впрочем, по-охотничьим меркам отряд уж больно велик. Почти полторы сотни человек. Больше, чем все взрослое население его деревни. Да и в лесу они находились отнюдь не для охоты. Он вздохнул и соскользнул с седла. С лошадьми Олег тоже не очень умел ладить, хотя ездить, конечно, приходилось. Но сейчас, когда подходила к концу вторая неделя пути, он чувствовал себя заправским наездником. Надо заняться обустройством на ночь, и побыстрее. Потому что перед сном есть еще одно занятие.

Потомственный капитан Наумов появился у костра отделения, к которому «прикомандировали» Олега, сразу после того, как над огнем повесили котелок. Окинув придирчивым взглядом аккуратно разложенный спальный мешок, сидор, сложенную в головах сбрую, он удовлетворенно кивнул и повернулся к Олегу.

— Ну что, готов?

Тот вскочил на ноги, молча кивнул. Капитан мотнул головой:

— Тогда пошли.

Они поднялись выше по распадку, где Капитан еще с седла лося присмотрел небольшую полянку. Капитан быстро скинул ремень, мундир и сапоги.

— Стойку «лосиный всадник» помнишь?

Олег, на котором остались только холщовые порты, тоже кивнул и, слегка раздвинув ноги, немного согнул их в коленях, руки чуть приподняты, локти разведены в стороны, голова слегка откинута назад. Капитан стал рядом:

— Начнем со второго комплекса.

Через два с половиной часа они спустились к стоянке. От Олега валил пар, а Капитан, как обычно, даже не вспотел. Однажды Олег спросил, почему это так, а Капитан только усмехнулся:

— Все равно пока не поймешь. Просто ты не умеешь регулировать тепловой баланс.

— А как этому научиться?

— Пока никак. Но если ты будешь продолжать занятия, то рано или поздно достигнешь такого уровня, при котором можно будет начинать учиться и этому тоже… — И он бросил на Олега испытующий взгляд, наверное, ожидая, что парень не угомонится.

Но Олег молчал, что толку спрашивать, если в свое время все и так разъяснится. А сегодня занятия затянулись. Обычно им хватало полутора, максимум двух часов. Но в этот вечер Капитан отчего-то гонял его по поляне намного дольше. Как будто собираясь совершенно вышибить из него дух. И Олег чувствовал, что это Капитану почти удалось.

После ужина Олег решил немного пройтись. Лагерь постепенно отходил ко сну. Олег уже привык к походному распорядку этого отряда — к часовым у обоих концов овалом вытянувшегося вдоль распадка лагеря, к традиции сразу после ужина гасить костры, оставляя только дежурных, к тому, что где-то в полутора сотнях шагов от лагеря тихо притаились в темноте парные секреты. Он шел, не особо скрываясь, но тем неслышным охотничьим шагом, которому научил его еще отец. На самом верху, перед тропой, поляна сужалась, и часовой уже засек его приближение и неодобрительно наклонил голову. К Олегу все уже привыкли и относились как к своему, но согласно Уставу приближаться к часовому имели право только начальник караула, его помощник и разводящий. А к Уставу в отряде относились с неменьшим рвением, чем в капонире. Так что Олег решил не трепать нервы часовому и повернул назад, взяв поближе к правой опушке, чтобы не возвращаться по своим же следам. Голоса он услышал не сразу. Вернее, даже не голоса, тихий, приглушенный разговор слышался отовсюду. Просто чей-то голос показался ему странно знакомым, он даже узнал этот голос, но человек, которому он принадлежал, никак не мог находиться сегодня в этом лагере, поскольку остался за много сотен километров отсюда — в капонире «Заячий бугор». Олег замер и напряг слух. По-видимому, разговор подходил к концу, паузы между словами удлинились, говорившие все больше употребляли намеки на то, что уже было сказано по ходу разговора.

— …ходили до самой деревни. Все точно — он.

В ответ послышался приглушенный голос Полковника Постышева:

— Ну а ты что скажешь?

Третий голос также оказался прекрасно знаком Олегу. Капитан Наумов ответил после небольшого раздумья:

— Не знаю. С одной стороны, на НИХ он не очень-то похож. Сегодня пытался спровоцировать его на боевой транс. Бил практически в полную силу — никакой реакции. Но в то же время — потрясающая способность к обучению. Техника, конечно, пока еще слабовата, но у меня иногда складывается впечатление, что он заранее знает, какой прием я собираюсь применить. Если выставить его сейчас даже против опытного бойца — никто не догадается, что парень начал тренировки только полторы недели назад, — капитан хмыкнул: — Представляете, несколько дней назад он обратил внимание на регулировку теплового баланса, а сегодня он почти половину занятия сумел удержаться в стандартной температурной зоне. Если бы мне кто-нибудь рассказал об этом, я бы посчитал его лжецом!

Собеседники помолчали, а потом полковник подвел итог.

— Ладно. Если вся эта история с волками действительно правда, а у меня пока нет оснований сомневаться в этом, то, судя по вашим наблюдениям, Капитан, этот парнишка гораздо более интересен, чем все предыдущие. А это значит, что…

Но тут говоривший отвернулся, а Олег заметил, что в его сторону направляется колонна из трех человек, судя по всему, смена караула, и отпрянул в сторону, как-то совершенно по-детски испугавшись, что его застигнут за подслушиванием. Того, что он услышал, достаточно для размышления. Значит, он такой не один. И сейчас его везут туда, где есть кто-то очень похожий на него. Олег улыбнулся. Что ж, он оказался прав, когда с такой целеустремленностью пытался прижиться среди людей капониров. А во-вторых… Над «вторым» следовало хорошенько подумать.

С того памятного дня, когда ему в лицо дохнуло смертью, прошло уже пятнадцать суток, но Олег помнил все так ярко, как будто это произошло пару часов назад. Из лазарета они поднялись на поверхность и вышли на плац. В дальнем конце его был установлен длинный стол, застеленный зеленым сукном, за которым разместились четверо офицеров. Вокруг столпился почти весь гарнизон капонира. Когда Олег появился на плацу, народ заволновался, все головы мгновенно повернулись в его сторону. Однако, к его удивлению, среди ненавидящих, злорадных или равнодушных взглядов, которых было большинство, попадались и сочувственные.

Олега усадили на скамью, стоящую сбоку от стола. Справа и слева от него встали два конвоира с караульными дубинками. Послышалась команда:

— Встать! Смирно!!

Офицеры, сидящие за столом, вскочили со своих мест, а все окружающие замерли. Сквозь расступившуюся толпу стремительно проследовал Потомственный полковник, сопровождаемый худой фигурой командира Второй батареи Капитана Осадчего. Полковник занял пустовавшее до сего момента место во главе стола и коротким кивком подал знак подчиненному.

— Вольно-о-о! — протяжно пролетело на плацем.

Само заседание Трибунала Олег помнил смутно. Полковник по очереди вызывал Старшину Пянко, Комбатра, того самого крепкого мужика с коротко стриженным седым ежиком, который угрожал Олегу ножом в лазарете, а также множество еще каких-то людей. Время от времени вопросы задавали и самому Олегу, но его все время не покидала мысль, что происходящее нереально и от решений Трибунала ничего не зависит. Наконец поток вопросов иссяк.

— Трибунал удаляется на совещание.

Пока офицеры совещались, народ разбрелся по всему плацу. Олег сидел на своей лавке и молча ждал. Он просто ЗНАЛ, что что-то должно произойти. И знал, что, кроме него, никто из присутствующих об этом не подозревает. Вернее, почти никто. Он чувствовал, что в капонире есть еще один человек, который знает не только то, что что-то должно произойти, но и то, ЧТО именно случится. Вдруг сзади послышался голос Старшины: