Страница 449 из 462
Александр остановил коня и пожелал им доброго вечера. Один из них, на вид сущий простофиля, невнятно что-то пробормотал, глазея на заезжего всадника, а второй, человек средних лет, вежливо ответил на приветствие, отставив свой рог в сторону и поднявшись на ноги.
— Ты здесь хозяин? — спросил Александр.
— Да, сэр.
— Ты видишь, я проделал сегодня долгий путь, и мой конь устал. Найдется ли у тебя еда и постель на эту ночь?
— Что до этого, сэр, то не примите за обиду, но мой домишко не для таких, как вы…
— Предоставь судить об этом мне, — нетерпеливо бросил усталый Александр. — Если у тебя есть хлеб и эль для меня и корм для моего коня, этого довольно. Я заплачу.
Он собрался было спешиться, но поселянин шагнул ближе.
— Постойте, сэр. Я прошу вас не принимать мои слова за обиду. Я охотно оставлю вас у себя, если захотите, но коли ваша лошадка сможет проделать еще полмили вниз по долине, то там найдутся ночлег и еда как раз для молодого господина. — Трактирщик указал рукой. — Вон туда. Видите, там стоит большой каменный крест? Около него свернете, потом будет дубрава, а за ней — монастырь. Монастырь Святого Мартина. Это хороший домина, огромный, можно сказать, и там всех оставляют ночевать. У них полно места для странников. Я почему все знаю — потому что у меня сын там работает садовником, звать его Джон. Он самому брату Петру помогает.
— Понятно. Что ж, спасибо. Поеду туда. Полмили, говоришь?
— Никак не больше. Вот, слышите колокол? Это звонят к вечерне, но у ворот ждет привратник, и вас будут рады принять, — Поселянин отступил обратно. — И не думайте, молодой господин, что вы опоздали на вечернюю трапезу! Там привыкли, что странники появляются когда угодно. Ведь только на прошлой неделе приехала незадолго до полуночи большая компания: благородные господа, да с таким подарком, от которого аббат едва к небесам не воспарил, ну что твой петух на крышу!
— И что же это было? — спросил Александр не потому, что заинтересовался, а потому, что хозяин заведения горел желанием поделиться новостями.
— Да как же, великое сокровище, как люди толкуют — реликвия, привезенная из-за моря, да к тому ж еще и святая! Брат Петр все моему Джону обсказал. Сам-то он ее еще не видел, но говорит, что скоро, может, уже на следующий праздник, если успеют приготовить подобающее место — а они успеют, ведь у них самолучший резчик работает в часовне уже с год или поболее, а он уж взялся, — так ют, брат Петр говорит, поставят святыню над ракой вместо статуи — там драгоценная чаша будет в целости и сохранности, покуда она в монастыре…
Александр, который уже тронул лошадь, резко натянул поводья:
— Чаша? Ты сказал, драгоценная чаша?
— Она самая. Золотая чаша, вся изукрашенная каменьями, говорит брат Петр, и привезена откуда-то с Востока, может быть из самого Иерусалима! Вообразите только: сюда, в нашу-то долину! еще ее называли каким-то чужестранным именем, но каким, я в точности не скажу.
— Грааль, так?
— Как-как, Грааль, говорите? Может, и верно, если так чаши называются.
— И этот Грааль будет теперь храниться в монастыре, что ниже по дороге?
Поселянин не выказал никакого удивления при виде неожиданно проснувшегося в Александре интереса, приняв его, несомненно, за рвение благочестивого католика.
— Доподлинно так, сэр. Но не думаю, что вам удастся его увидеть. Монахи держат его взаперти, как видно, до того…
— Да-да. Но повтори-ка, ты сказал, его привезли на прошлой неделе? Королевский поезд?
— Что до этого, королевский ли — ке знаю, но то были благородные господа, знать, Джон сказал: на добрых конях и с кучей прислуги, дама ехала в носилках с шелковыми занавесками, я уж и не знаю, что там еще.
— Дама… — вдумчиво повторил Александр, — Значит, дама привезла с собой сокровище?
— То так, но говорят, это не совсем в дар. Оно будет здесь храниться некоторое время. Но чтоб у нас в долине завелась эдакая ценность… Да теперь тьма-тьмущая народу сюда повалит ради одной этой чаши, так что даже мое заведение озолотится!
— А дама, то есть вся эта королевская свита, — они все еще там?
— Да. Но там хватает места для путников, молодой господин, не беспокойтесь, вас там примут как надо!
— Ладно, спасибо. Вот тебе за твой рассказ, хозяин. А я поехал.
— Бог в помощь, молодой господин, и доброго вам ночлега.
Монастырь, как обычно водится, схоронился в глубине укромной долины, по которой между лесов и пастбищ текла извилистая река. Это была большая обитель, которая могла похвастать несколькими внутренними дворами и собственными усадебными хозяйствами, стоящими среди вспаханных полей и садов. Река вращала мельничное колесо, а сквозь ворота шлюза вода текла в рыбный садок, расположенный в монастырских стенах.
Александр, предоставив усталому коню шагом спускаться вниз по склону к воротам, с удовлетворением рассматривал монастырь. Его ожидал удобный ночлег, и — по счастливой случайности, в которую едва ли можно было поверить, если бы не то, что хозяин трактира говорил о Граале со всей определенностью, — он добрался до цели своего странствия гораздо раньше, чем мог рассчитывать. Вряд ли у него получится завладеть Граалем, пока тот хранится в монастыре, но если Нимуэ едет с чашей на юг и в обители остановилась только для отдыха, он сможет хотя бы поговорить с колдуньей или с кем-то из ее свиты и узнать от них, куда они везут свое сокровище. А если ему удастся присоединиться к свите Нимуэ, вдруг ему снова представится какой-нибудь счастливый случай…
Слова Лунед и его собственный символический отказ от Морганы вместе с ее флягой «волшебного» зелья были на время забыты. Александр устал, и ему даже не пришло в голову, что Нимуэ, возможно, едет на юг, дабы самой доставить драгоценную чашу Артуру. Слова трактирщика были как нежданное везение, указание, прикосновение волшебного посоха. Без всяких поисков Грааль сам попался ему навстречу. Даже если бы Александр уже оставил намерение искать Грааль, у него не хватило бы сил отказаться взглянуть на чашу.
Колокол часовни уже умолк, когда Александр добрался до ворот, но привратник с готовностью открыл ему, указав, как проехать на конюшенный двор, за которым размешался дормиторий для путешественников-мужчин. Ужин? Конечно, как же без ужина. Господина (привратник опытным взглядом окинул и сбрую коня, и блеснувшие золотом пояс и рукоять меча) накормят в трапезной, что под дормиторием. Брат Магнус, который заботится о странниках, покажет ему где. Ужин подадут сразу после вечерни. Господин, надо думать, позже пожелает присутствовать на повечерии?
Господину желалось лишь поесть да добраться до кровати, однако он знал, как гостю полагается вести себя в подобном месте, и, кроме того, было вполне вероятно, что хранители Грааля на службу тоже явятся. Поэтому Александр изъявил согласие и, поручив своего коня заботам одного из послушников, проследовал в помешения, предназначенные для гостей монастыря.
Как оказалось, ему пришлось бы ужинать в одиночестве, если бы не пара двух других путешественников, направлявшихся в Гланнавенту, чтобы отплыть оттуда в Ирландию. Они были иноземцами, говорили только на своем ирландском наречии, потому Александр не смог расспросить их относительно путешествующей королевы, чьи спутники, надо полагать, отужинали раньше.
Ужин был простой, но хороший: после супа подали горячий толстый ломоть тушеного мяса, свежеиспеченный хлеб и какое-то рыбное блюдо с травами. После ужина Александр отправился посмотреть, как поживает его конь, и нашел его в хорошем стойле: укрытый одеялом, тот жадно поглощал содержимое полных яслей. Кроме гнедого в конюшне стояли трое гладких верховых лошадок, должно быть монастырских, и две пары крепких рабочих мулов. И все кони большого отряда — а ухаживали за ними собственные конюхи и слуги — размещались в другой конюшне, которой обычно пользовались гости. Там не осталось места для лошади молодого господина, как сказал послушник, исполнявший обязанности конюха, но молодому господину нечего беспокоиться: за его конем будут присматривать не хуже, чем за конем настоятеля.