Страница 56 из 63
Незадолго перед этим Михаил Гатовский реставрировал костел св. Анны в Вильне. Возможно, по этой причине костел в Ивенце имеет неоготические черты. В плане он подобен францисканскому, однонефный, с двумя боковыми каплицами и пятигранной апсидой (алтарной частью). Фасад украшает двухъярусная башня-колокольня со шпилем. Храм выложен из красного кирпича и оснащен готическими башенками. Окна его имеют стрельчатую форму. Внутри он оснащён нервюрными перекрытиями, а над алтарём и каплицами — звёздными. Перед костёлом стоят встроенные в ограду ворота в том же неоготическом стиле.
Этому костёлу повезло больше первых двух ивенецких святынь. Закрытый после Второй мировой войны, он какое-то время не использовался, а потом долгое время служил хранилищем для книг Национальной библиотеки.
Археолог Валерий Шаблюк в газете «Працоўная слава» за 24 мая 1996 г. сообщает, что стародавнее местечко Ивенец состояло из Торговой площади (рынка) и отходивших в разных направлениях от неё улиц: Койдановской (Комсомольская), Виленской, Раковской, Каменской.
Во второй половине XVIII в. к вышеназванным добавились улицы Плебанская, Заречная, Замонастырская и Новое Место. В 1780 г. в Ивенце насчитывалось 174 двора. Кроме земледельцев, в местечке в то время жили ковали, гончары, столяры, портные.
По улице Койдановской стояли деревянные дома. Внутри их размещались печи, сооруженные из так называемых горшковых кирпичей и обложенные зелёно-полированными, имевшими рисунок изразцами.
(По материалам районной книги «Памяць» за 1996 г.)
А. Федорук сообщает, что по улице Промышленной, 31 на высокой террасе реки Волма располагалась усадьба Драгунцевых, которая состояла из усадебного дома, маленького парка (0,5 га), часовенки и нескольких хозяйственных строений.
Усадьба сформировалась в начале XX в. Массивный, стародворянский дом был исполнен в формах эклектичной архитектуры. Сохранились возведённые из бута конюшня и свирен. В южной части усадьбы была устроена лесопилка и высажен плодовый сад.
В парк вела въездная аллея, на которой прибывающих в усадьбу первой встречала часовенка — квадратное в плане сооружение с тремя арочными проёмами и четырёхскатной крышей. Внутрь часовенки было встроено распятие.
Своеобразным музеем в Ивенце является дом, в котором проживал резчик по дереву Аполлинарий Флорианович Пупко. Дом имеет фасад в три окна. Его крышу по углам подпирают деревянные кариатиды. У широких ворот встречают головы львов. В комнатах этого дома можно познакомиться с постоянной экспозицией скульптур мастера.
Недалеко от дома в саду за кустами и цветником спрятался небольшой сарайчик (мастерская резчика). Там тоже экспозиция.
От скульптур Пупко веет белорускостью. В них таится природный дар белоруса переводить всё в шутку или во что-то нереальное, сказочное — потрясающее, наполненное нешаблонными образами. При этом каждая из работ мастера предельно эмоциональна.
Исторической достопримечательностью этого дома является то, что в 1916 г. в нём конспиративно, под фамилией Михайлов, проживал Михаил Васильевич Фрунзе.
Игорь Солтан в газете «Працоўная слава» за 11 июля 2001 г. сообщает о хранящейся в Ивенецкой библиотеке рукописи на польском языке Бранислава Владислава Круля «Школа как воспитательное заведение в маломестечковой среде». Это дипломная работа Б. Круля. Написана она была в 1938 г. Большая часть материалов её посвящена Ивенцу, его истории, людям, тогдашнему уровню экономики и культуры. В частности, в этой работе есть раздел, касающийся промышленности Ивенца.
В указанный период (30-е гг. XX в.) в Ивенце действовало 11 фабрик по выпуску глиняной посуды и кафеля. Фабрики были частными, надомными и представляли собой примитивные мастерские.
Каждая местилась в тесном здании, состоявшем, как правило, из трёх помещений. Первое помещение предназначалось для приготовления материала. Завезенную заранее глину помещали в небольшую посудину, где её смешивали с водой и песком по типу теста. После удаления ненужных соединений глину помещали в соответствующие формы, которые раскладывались на доске. Когда формы (кафель, черепица и т.п.) высыхали, их переносили во второе помещение и обжигали в печи, а потом заливали глазурью («паливой»), чтобы придать им гладкость. В третьем помещении изготавливали предметы, требовавшие высокого мастерства. Тут стоял гончарный круг, с помощью которого изготавливали миски, тарелки, бокалы (келихи), дойники, горшки, кружки, вазоны, горшки дубольтовые (спарыши). Самый большой товарооборот такой мастерской в Ивенце составлял до 15 тысяч злотых в год.
РАКОВ
(август, 2007)
Доктор филологических наук Александр Фёдорович Рогалев в газете «Мінская праўда» за 14 января 2001 г. сообщает, что появление Ракова связано не с сухопутной дорогой, а с водной.
Действительно, Раков стоит в самых верховьях реки Ислоч. На юго-восток от этого поселения находятся истоки сразу двух рек — Ислочи (Балтийская система) и Птичи (Черноморская). В древние времена, когда сообщения были в основном по воде, в верховьях этих рек существовал переход (волок). Суда в этом месте переволакивали из одной системы в другую. Обычно в таких местах — а их в Беларуси было немало — обязательно образовывалось поселение с хранилищами для товаров и местом, где можно было укрыться. Раков — пример такого городка; первоначально его назначениями были охрана и контроль водо-волоковой дороги из Птичи в Ислочь.
Еще в железном веке тут существовало городище (располагается на левом берегу Ислочи, в полукилометре на юг от местечка). Оно — прообраз нынешнего Ракова. В XVI в. на этом городище стоял современный по тем меркам замок, с валами, бастионами, рвами.
Что касается названия, то оно свидетельствует о военном, оборонительном характере первоначального здешнего поселения. Название древнее и связано с греческим словом «акра» — то есть «пригорок», «высокий холм», а в некоторых значениях «пристанище», «укрытие», «убежище» и даже «хранилище». С этим же названием связано и старославянское слово «рака» — «гробница», «могильня». Сужение значения этого слова в церковнославянских текстах в сравнении с греческим аналогом не должно смущать. В живом, разговорном языке существовали иные значения слова «рака» — в частности «крепость», «хранилище». Поэтому название Раков можно расшифровать следующим образом: «поселение с крепостью, хранилище».
Г. Брегер в районной книге «Памяць» сообщает, что с 1440 по 1464 гг. имение и двор Раков являлись собственностью короля и великого князя Казимира. Можно предположить, что королевский двор располагался на Раковском городище.
В 1465 г. король Казимир подарил Раков виленскому воеводе, канцлеру Великого княжества Михаилу Кежгайловичу.
В 1476 г. бездетный Михаил Кежгайло умер и Раков перешёл к его брату Яну Кежгайловичу.
Ян Кежгайлович умер после 1484 г. У него было два сына — Станислав и Миколай. Раков достался по завещанию Миколаю Яновичу Кежгайле.
В 1528 г. М.Я. Кежгайло умер. Раков перешёл к его сыну Миколаю. В том же году Миколай Миколаевич и его двоюродный брат Станислав Станиславович поменялись имениями. Раков отошёл к Станиславу Станиславовичу Кежгайле. В 1530 г. С.С. Кежгайло заложил имение своих предков князю Юрию Семёновичу Слуцкому.
В 1532 г. по завещанию С.С. Кежгайлы Раков отошёл к его неполнолетним детям Войцеху и Анне, которых под свою опеку взял трокский воевода Я.Я. Заберезинский.