Синяя лилия, лиловая Блу (ЛП)

Она была зеркалом.

Её пристальный взгляд ещё раз сосредоточился на воде. Там не было никаких покойников. Никаких лиц. Вообще никаких отражений, как не было отражений и в зеркалах Нив. Это была просто стеклянная поверхность воды, а следом, словно она посмотрела искоса, сквозь поверхностные отражения, увидела илистое неровное дно озера.

Оно было всего несколько дюймов в глубину. Один или два. Безупречная иллюзия.

Она дотронулась до своих губ – это напомнило ей о Гэнси, и она остановилась.

— Я собираюсь пересечь озеро, — сообщила она.

Ронан совсем не весело рассмеялся.

— Ага, как же, а если серьезно.

— Серьезно, — сказала ему Блу, а потом поспешно добавила: — Но не ты. Не думаю, что ты сможешь прикоснуться к воде. Ты растворишься, как тот камень.

— А ты нет?

Она посмотрела на воду. Это было действительно невероятно, что она доверяла мудрости сумасшедшего человека.

— Не думаю. Из-за того, кто я такая.

— Предположим, что так оно и есть, — сказал Ронан, — ты одна пойдёшь?

— Не уходи с берега, — попросила Блу. — Ну, не вечность, конечно. Но... пообещай мне, что останешься на разумное время. Я только взгляну, что из себя представляет другая сторона.

— Подразумеваешь: предполагается, что ты не исчезнешь.

Это не помогало и без того испытываемому на прочность мужеству.

— Ронан, перестань.

Он опустил на неё тяжёлый взгляд, который обычно использовал для Ноа, чтобы тот проявил свою волю.

— Если она там... — начала было Блу.

— Ага, знаю, — прорычал он. — Отлично. Жду.

Пригибая голову, он стянул свой призрачный светильник и обернул его вокруг её плечей.

Она не стала утруждать себя ответом: «Но ведь ты останешься ждать во тьме». Она не сказала и: «Если я сгину в озере, тебе придётся вслепую искать выход отсюда». Потому что им обоим уже было это известно, когда он отдавал ей свет.

Вместо этого она сказала:

— Знаешь, а ты не такой уж засранец.

— Нет, — ответил Ронан, — ещё какой.

Развернувшись к воде, она позволила себе небольшой подарок, закрыв глаза и слегка качая головой от страха и ужаса – что же она творит...

Она вошла в озеро.

Глава 49

Озеро было мокрым, что её шокировало.

Каким-то образом она верила, что, если труп был фальшивым, то, возможно, вода тоже. Но оказалось, по крайней мере, два дюйма были очень настоящими и холодно хлюпали в её обуви.

Но она не исчезла.

Она повернулась и нашла согнувшегося Ронана в нескольких метрах выше кромки воды, руками обхватившего колени, уже ожидающего, когда темнота заберёт его. Когда они встретились взглядами, он отсалютовал ей без улыбки, и она снова отвернулась.

Робко она прокладывала себе путь через озеро, рассматривая реальное дно, потолок и стены, она не доверяла ничему в этом месте, особенно когда страх расцветал в ней всё сильнее и сильнее.

Ей не нравилось думать о том, что Ронан оставался позади в темноте.

Но она продолжала идти в одиночестве, и, когда она подумала, что больше уже не могла выносить темноту в сердце, она достигла края озера и тоннеля, что находился после.

Она ступила на скалу и с секунду стояла там, стараясь дать страху стечь с неё каплями.

«Почему для этого я должна быть одна?»

Она осознала эту несправедливость. А затем поправила призрачный светильник и продолжила путь.

Блу знала, что идёт правильно, потому что начала ощущать тонкое притяжение третьего спящего. Как и говорил Адам, это был голос в её голове, который звучал очень похоже на свой собственный, если на него не обращать внимания.

Но Блу обращала внимание.

***

Это были не такие далёкие покои, как Адам описывал. Она кралась в тёмную дыру, чувствуя, как голос внутри велит подходить ближе, ближе, ближе, тогда как настоящий внутренний голос утверждал: «Я бы хотела убежать отсюда».

И это было так, как он говорил. Маленькие, выкопанные покои, достаточно низкие, что ей пришлось присесть, чтобы войти. Её это не заботило, но заставило чувствовать себя неприятно уязвимой.

Очень похоже на преклонение колен.

Но это не был реальный голос в её голове, который так думал; это был подражающий голос третьего спящего.

Она так сильно хотела присутствия парней или Кайлы, или матери, или... У неё было так много людей, которых она принимала как должное всё время. Ей никогда не требовалось раньше быть по-настоящему испуганной. Всегда у неё была другая рука, чтобы её поймать, или, по крайней мере, держать её, когда они падали вместе.

Блу вползла в покои. Призрачный светильник осветил пространство. Она вздрогнула, когда поняла, насколько близко оказалась к коленопреклонённому мужчине. Он был в нескольких дюймах, поникший и какой-то знакомый, абсолютно неподвижный.

Не спящий, как нагреженное существо, но и не мёртвый, как долина костей. Но с намеренно зафиксированным взглядом на тусклой красной двери с жирной чёрной ручкой.

Открой.

Блу отвела глаза.

«Я зеркало, — подумала она. — Смотри на себя, пока я тут осмотрюсь».

Она обошла неподвижного мужчину, стараясь покрыть сердце сталью в ожидании того, что увидит. Пытаясь защититься от самых худших вещей, таких, как коварная надежда, даже хуже, чем шёпот третьего спящего в голове.

Но это не помогло. Потому что на другой стороне от мужчины находилась Мора Сарджент.

Она была неподвижна, руки просунуты в подмышки, но она была жива.

Жива, жива, жива, и мать Блу, и она любила её, и она её нашла.

Блу не волновало, могла ли Мора почувствовать или нет, она пробралась туда и яростно бросилась на шею матери. Ощущалось так комфортно, будто это была её мама, потому что это была её мама.

К её огромному удивлению, Мора слегка переместилась под ней, а потом прошептала:

— Не позволяй мне двигаться!

— Что?

— Теперь, когда нас трое, я буду не в состоянии помешать себе открыть её!

Блу бросила взгляд на мужчину. Его брови нахмурились сильнее.

— Нам нужно просто уйти, — сказала Блу. — Как ты перешла через озеро?

— Обошла, — прошептала Мора. — Сверху.

— Там был другой путь?

Теперь, когда Блу знала, что Мора была жива, в её сердце было пространство для других эмоций, например, для раздражения. Она всмотрелась в пещеру и заметила маленькое отверстие сверху одной из низких стен, как и увидела, что мужчина начал ползти к двери.

Блу не думала. Согнувшись вдвое, она бросилась вперёд и вытащила складной нож.

— О, нет. Пойдём со мной, чувак.

Он, казалось, искренне считал, что быть пронзённым лезвием предпочтительнее, чем отодвинуться от двери. Наконец, он переместился обратно на несколько сантиметров. Затем ещё на несколько сантиметров. Блу поискала, чем бы связать ему руки, но у неё был только призрачный светильник. Она сняла его через голову и сказала:

— Ничего личного, кем бы ты ни был, но я не доверяю тебе, когда у тебя на лице такие чары.

Она зажала рукоять складного ножа зубами, чувствуя себя немного героически и используя мягкую рукоять светильника, чтобы связать его руки за спиной. Он не возражал, и его брови успокоились в чём-то вроде благодарности. Теперь, когда он не мог открыть дверь, он опустился на колени, сгорбил плечи и испустил шаткий вздох.

Как долго Мора и этот мужчина были здесь, сопротивляясь зову того, кто спал за этой дверью? Всё это время?

— Ты Артемус? — спросила его Блу.

Он вглядывался в неё, измученно подтверждая.

Так вот почему он казался знакомым. У неё не было вытянутого лица или морщинок вокруг век, но его рот и глаза были теми же, что она видела в зеркале всю свою жизнь.

«Ха. Привет, папа».

Затем она подумала: «Серьёзно, с такими генами я должна быть выше».

Она посмотрела назад на другое отверстие, сверху стены. Это была не самая радушная дыра, но у её матери не было опыта в альпинизме, о котором бы знала Блу, так что этот путь не мог быть хуже, чем тот, по которому она уже пришла.