Страница 180 из 182
- Нет, мне еще Его Величество возвращать в сознание - после снадобий мэтра Груара.
Эрик рассмеялся - так, что статуи затряслись:
- Да пусть бы хоть до утра валялся, Величество хреново! Мне выпить не с кем! Не с солдатами же. Я - еще не в походе, а поход перенесли из-за приступа Его... А глаза у тебя, лекарь, змеиные. Откуда?
- Змея одна поделилась. Ладно, пойдемте, ваша светлость. - Рунос задержал взгляд на точеном профиле Сезара Первого - Основателя. Предка всех нынешних монархов Севера, Запада и Юга.
Великий король загадочно молчит, опираясь на копьё. Салютует мечом всем проходящим через Золотой Зал. Рубины на рукояти старинного клинка при любом освещении блестят зловеще...
- Змея-то большая была? - забывший поправить титул Бастард проследил за взглядом целителя.
- Большая. Пошли. Вы же еще не передумали потом выпить?
- Ну тогда идем... А ты на него похож.
- На вашего брата или на мэтра Груара? - Рунос первым зашагал к выходу из прибежища давно умерших королей.
- Упал, что ли?! На нашего предка! - Эрик, обернувшись, указал взглядом то ли на Сезара Основателя, то ли на его сына Андре Первого. Удавшегося в материнскую породу. И схожего с отцом разве что формой носа.
Целитель промолчал.
- Слушай, Рунос, всё хотел спросить: откуда у тебя шрамы? Каторжник бывший, что ли?
- А вы как думаете?
- Да не должно бы. У них, знаешь, какие мозоли? - фыркнул Эрик. - Вот и интересно.
- Не каторжник. - На сей раз придворный врач успел распахнуть дверь сам - в коридор, на воздух. Подальше от Сезара и его родственников! - Прошу, ваша светлость.
4
Рунос давно не любил ночь. Ночь - это непроглядный мрак зловещей пещеры, болотные огни факелов, земляные стены. И пасть омерзительного чудовища, выползающего из широкого зева подземелья...
Ночь - непобедимое царство призрачных теней. И черных жрецов полузабытых демонов, чье имя древнее самого зла.
Рунос, Служитель Белой Матери, усмехнулся. Все в детстве боятся страшных сказок - не все попадают в них. Не потому ли он так и не изжил свой страх, что тогда проиграл? И не смог бы победить и теперь.
- Если нас поймают - нам конец! - прошептала принцесса.
Обязательно. Попасть на целый день под домашний арест - это, без сомнения, самое ужасное в подзвездном мире.
Что Жанна ночью выезжала из дворца с черного хода - не скрыть. Что брала с собой королевского врача - тоже. Правящее семейство живет на виду. Не поможет ни эскорт в темных плащах без родовых знаков, ни карета без герба.
И всё равно ночью сестра короля привлечет меньше внимания, чем днем. Ночью за каретой не увяжется толпа зевак...
В разрезе темного капюшона смуглое личико девушки кажется застывшим. Словно она решилась на нечто запредельное.
Жанна - принцесса правящей династии. Капризное, избалованное дитя. Гордая красавица, что действительно недолго проживет на суровом Востоке...
- Едем! - тот, кого давно уже называют Руносом, увлек ее в карету.
- Рунос... - шепот Жанны в полумраке почти нежен. Прохладная ручка накрыла запястье любовника. - Рунос, скажи: ты любишь меня?
- Ваше Высочество, вы обещали не задавать таких вопросов.
- Рунос, ответь... - стук колес не в силах заглушить ее тихих слов.
- Разве может подданный не любить свою принцессу?
- Ладно... - голосок девушки дрожит. Можно поклясться, сейчас она наморщит нос. Всегда так делает, когда обижается. - Я так просто спросила... Я и сама никого не люблю. Ты же знаешь: я - холодна, цинична... Я - принцесса! - ее голос окреп.
Королевский целитель не солгал. К счастью для него самого - Жанну он не любит. А если б любил - никогда бы ей об этом не сказал. Люди определенного склада очень быстро устают от своих игрушек. Слишком быстро. Принцесса - именно такова.
Неприметная (по возможности) карета остановилась. Рослый солдат эскорта распахнул дверцу.
Рунос легко соскочил на вымощенную камнем мостовую, галантно протянул руку Жанне. Та, полностью неузнаваемая в широком плаще с низко надвинутым капюшоном, вновь на миг сжала руку сообщника. Какие ледяные у нее пальцы! А его руки перестали мерзнуть еще в Храме...
Эскорт остался позади. К чернеющей изгороди кардинальского особняка принцесса и врач подошли вдвоем. Рука об руку.
- Звезд нет... - прошептала Жанна. Бросив опасливый взгляд на выстланное агатовым бархатом небо. Непроглядное, как балахон змеежреца.
Луны тоже нет. Но это - даже не хорошо, а отлично. Бледно-желтое сумрачное светило не спасает от ночных тварей. Зато с головой выдает врагам с горячей кровью.
- Тучи, - объяснил отсутствие королевы теней и призраков Рунос.
- Нет... - поежилась принцесса. - Их часто нет в этом году. А позавчера небо горело, помнишь? Так бывает, когда кто-то умирает.
- Тогда оно горело бы всё время.
- Кто-то, в ком есть Сила... - поймав недоверчивый взгляд собеседника, продолжила Жанна быстрым шепотом. - Я много об этом читала. Когда умирали древние короли - их сила уходила в небеса. И ее получал наследник. Тот, кого высшие силы сочтут достойным.
- Ну, если где-то умер король - мы об этом скоро услышим. - Рунос и хотел бы надеяться, что горящее небо символизирует смерть принца Гуго. И знал, что это - не так.
Во-первых - Сезарингов так легко не убить. Во-вторых - чего-чего, а какой бы то ни было Силы в Амерзэне не водилось отродясь.
- Рунос... Когда умер дядя Арно - небо тоже пылало...
- Мы пришли, Ваше Высочество, - оборвал опасные излияния принцессы целитель.
Ее следует расспросить насчет "дяди Арно" (а заодно и кто еще умер в ту ночь), но - потом. Не у особняка главы Эвитанской Церкви.
Страж-михаилит безмолвно распахнул ворота. Жанна перевела дыхание, Рунос - нет. Оставлять гостей за вратами запрещает Устав михаилитов. Исключение -лишь для врагов.
А вот в особняк их не пропустить могут запросто. Кардинал не подчиняется светской власти.
Вьется, манит, уводит вперед бледно-золотистая дорожка - среди чернеющих, мертвых сейчас клумб. И таких же мертвых деревьев.
Песок.
А в конце пути - отец Жерар. Застыл на пороге двери. Закрытой.
- Прошу прощения, но Его Высокопреосвященство никого не принимает. Никого, Ваше Высочество.
- В таком случае, Ее Высочество хочет переговорить с вами, отец Жерар, - вылез вперед Жанны Рунос. И, пока принцесса и священник приходили в себя от подобной наглости, добил:
- Втроем, святой отец. Ее Высочество, вы и я.
- Проходите, - ледяным тоном промолвил Жерар. Пропуская незваных гостей в особняк.
Орден Святого Михаила славится простотой и строгостью. Без навязчивой аскетичности леонардитов, столь же навязчивой роскоши Патриаршего Двора и показной нищеты квентиньянцев.
Пожалуй, понятно, почему михаилиты столь любимы народом. Они остаются людьми, а не безликими фанатиками высшей силы. Остаются больше, чем любой другой Орден. Кроме разве что последователей святого Арсения. Но они в Эвитане непопулярны.
Анжелика восхищалась учением арсениитов... Где-то она сейчас? Кузина призналась Руносу в любви, когда ей было одиннадцать, а ему - двенадцать с половиной. И он тогда не понял, любит ли ее. С ней было интересно взахлеб обсуждать книги. И слушать ее серебристый смех.
"Я напомню об этом через год", - мелодично рассмеялась Анж. Тряхнув непокорной гривой черных кудрей.
Через год в Храме Белой Матери Учитель втолковывал простейшие истины безымянному мальчишке, недавно найденному на пороге учительского дома. Истекающим кровью...
Кардинальский особняк напоминает жилище небогатого, но знатного дворянина. Простота и благородство. Ничего вычурного или слишком мрачного. Теплые, чистые тона. Пожалуй, Рунос не удивился бы - выйди в таком доме навстречу гостям супруга и дети хозяина. Но, увы - здесь живут только рыцари-монахи Ордена Святого Михаила.