Цветок на ветру

— Я уже это понял, и ты совершенно права. В этом нет никакого смысла. Нам нужно забыть друг друга.

Зоя чуть не заплакала. Ну почему именно сегодня, когда у нее был такой хороший день в магазине, ему нужно было затеять этот разговор? Вот именно сегодня она совершенно не намерена успокаивать его и говорить нежности. Может, он прав, и им будет лучше порознь?

— Тебе помочь собрать вещи? — нарочито холодно спросила она.

— Я уже все собрал. Завтра за мной заедет Майкл на машине и отвезет меня домой. А сейчас, если ты не против, я поеду к друзьям. — он подошел к ней и сел у ее ног, опустив голову на ее колени. — Прости меня. Я не оправдал твоих надежд. Но я больше не могу здесь жить. Было ошибкой прийти жить в твой дом.

Зоя молча гладила его по голове, перебирая его жесткие волосы с грустью замечая седые прядки так и не повзрослевшего ребенка. Он прав: им действительно не по пути. Ему нужна совершенно другая жизнь: холостяцкая, веселая, с песнями под гитару и ни к чему не обязывающими отношениями с девушками. Только почему же так рвется из груди сердце и так тоскливо на душе? Ведь если с Русланом ей было легко расстаться, потому что она не любила его, то на этот раз она отчетливо понимала, что как мужчина и женщина, они были созданы друг для друга. Почувствовав ее руку, Юра поднял к ней лицо, в его глазах стояли слезы.

— Ты не сердишься на меня?

— Я не могу на тебя сердиться, — она встала с кресла, чтобы перебороть желание броситься к нему в объятия и сказать, что любит его. Да, любит, несмотря на его инфантильное отношение к жизни, бесконечные выдумки и эгоизм. Но что толку от этой любви?

— Зоя!

— Уходи, нет смысла затягивать с этим, — бросила она, выходя на балкон.

Она услышала, как хлопнула входная дверь, отозвавшись болью в измученной душе. Одна, опять одна. Да что же это такое? Ведь ей всего лишь хотелось обыкновенного женского счастья и заботы. Но видно, это не ее судьба. Она проводила взглядом быструю летящую походку своего мужа и на какой-то миг позавидовала ему. Он поедет к друзьям, выпьет вина, неугомонный Майкл его с кем-нибудь познакомит. А она? Уложит дочку спать и ляжет в постель, чтобы завтра проснуться и начать новый безрадостный день без любви.

В дверь тихо постучали.

— Можно к тебе? — услышала она мягкий голос дедушки.

— Да, — откликнулась Зоя, всеми силами желая крикнуть, чтобы ее оставили в покое.

— Ты чем-то расстроена? — от внимательного взгляда Дмитрия Александровича не ускользнули Зоины красные глаза.

— Нет, тебе показалось.

— А куда на ночь глядя отправился Юра?

Зоя расплакалась.

— Ушел навсегда.

— Вы поссорились?

— Нет, мы просто разные люди. Ему нужны друзья, развлечения, музыка, а у меня для этого нет ни времени, ни желания.

Дмитрий Александрович погладил Зою по плечу.

— Не надо так расстраиваться, милая. Может, это и к лучшему. Я долго наблюдал за ним, он так и не смог наладить отношения с Катей, а она уже в том возрасте, когда начинают болезненно относиться к таким вещам.

— Кому нужны чужие дети? Вон даже родной отец не появлялся несколько лет. Что можно говорить о Юре? Не знаю, на что я рассчитывала, когда выходила замуж. Я всегда знала, что из Юрки выйдет никудышный муж.

— Ну, ничего. Ты еще молодая женщина. Встретишь кого-нибудь более серьезного.

Зоя вытерла слезы.

— Конечно, встречу. Только теперь я больше не буду строить планы о совместной жизни.

Дмитрий Александрович сокрушенно покачал головой.

— Что-то у нас все не как у людей. Это нехорошо, то, что ты говоришь. Твоя бабушка не одобрила бы этого.

Зоя улыбнулась сквозь слезы, подумав о том, что бабушка, конечно бы сказала, что это непорядочно. Но ей наплевать. Ей нет еще и тридцати, и она больше не позволит мужчинам манипулировать ею. Она станет холодной и жестокой.

Руслан вернулся домой в отвратительном настроении. И надо же было ему столкнуться с Зоиным одноклассником в тот момент, когда он привел Катю домой после прогулки. Юра снисходительно кивнул ему, по-хозяйски надел тапочки и прошел в Зоину комнату, в ту самую комнату, где они раньше жили. Руслану хотелось разорвать на части ее настоящего мужа, а вместо этого пришлось вежливо попрощаться с Дмитрием Александровичем и уйти. На лестнице он в бессилии ударил кулаком в стену и разбил костяшки пальцев. Сколько ему еще придется это выносить? Поддельные паспорта изготавливались слишком медленно. Ему не терпелось забрать своего ребенка и уехать. Каждый раз он внимательно вглядывался в Катино лицо, радуясь, что ему не приходилось сомневаться в том, что это был его ребенок. Катя была копией его самого в детстве. От Зои ей достался лишь вздернутый нос, а все остальное — глаза, цвет волос, губы и даже смуглая кожа — были его. Они быстро подружились. Он не жалел денег, чтобы баловать ее, и ему доставляло удовольствие, когда она становилась требовательной и капризной. Он и сам мог в детстве добиться от матери всего, что ему хотелось, и был рад, что эти качества передались девочке.

— О чем ты думаешь? — спросила его Алла, присаживаясь на краешек дивана, где он возлегал после обильного ужина, предоставив ей исключительное право вымыть посуду.

— О том, как бы поскорее свалить отсюда, — раздраженно отозвался он, не делая никакого движения, чтобы освободить для нее место. — Как идет дело с продажей квартиры?

— Сегодня был просмотр, вроде покупателям понравилась, — вздохнула Алла. — Они готовы брать, но…

— Что значит это твое глупое «но»? — он грубо приподнял ее лицо, чтобы заглянуть в глаза.

— Руслан, я все думаю, правильно ли мы поступаем? — жалобно произнесла она, даже не делая попытки освободиться.

— Ты что это, передумала? — закричал он. — Может, еще сдать меня хочешь моей бывшей жене?

— Ну что ты?! Как ты мог такое подумать? — в ее глазах появились слезы. — Я просто беспокоюсь о малышке. Ей будет плохо без матери.

— А ты думаешь, ей хорошо с такой потаскушкой, как моя бывшая жена? Сегодня я встретился с ее муженьком в дверях. Так эта скотина таким взглядом меня смерила! Ненавижу Тихомировых: и мать, и дочь хороши. Я должен забрать Катю из этого проклятого дома. Ничему хорошему они ее не научат.

— Ладно, ладно, не нервничай, — Алла погладила его по волосам, но он отбросил ее руку и сел.

— Ты это, даже не думай сомневаться. Продавай свою квартиру.

Алла окинула взглядом родные стены.

— Жалко, я прожила здесь всю жизнь.

— Да ладно тебе, что здесь жалеть?! Райончик гаденький, до метро далеко, в подъезде котами пахнет. Вот у Зойки квартира, так квартира. А это, — он сморщился, — Барак для бедных.

Алла всхлипнула, сказывалось нервное напряжение. Ей так не хотелось ввязываться в эту авантюру, но одна мысль, что она может потерять Руслана, вызывала панику. Уж лучше с ним, в другом городе. Пусть даже скрываться. Она не сможет оставить его. Она не сможет остаться одна.

— Ты прав, — сказала она, доставая из кармана халата визитку. — Вот телефон. Можешь позвонить и сказать, что мы согласны.

— Вот это дело! — Руслан ущипнул ее за щеку. — Мы хорошо заживем в Саратове. Там цены на квартиры ниже. Можно будет какой-нибудь магазин открыть на оставшиеся деньги.

— Как скажешь, — Алла прижалась к нему, но он оттолкнул ее.

— Чего расселась? Неси телефон, звонить будем. Эта же такая канитель. А еще надо будет попытаться продать весь этот хлам, — он окинул презрительным взглядом видавшую виды старенькую мебель.

Алла послушно вскочила и принесла Руслану телефон, а потом заперлась в ванной и дала волю слезам. Неясное будущее пугало ее, а мысль о том, что их могут поймать и посадить в тюрьму, лишала сна. И в то же время она уже хотела, чтобы все закончилось поскорее, утешая себя, что у нее, наконец, появится маленький человечек, о котором она будет заботиться. Алла очень любила детей. Руслан принес домой несколько Катиных фотографий, и она часто рассматривала их, пытаясь привыкнуть к мысли, что ей надо будет стать матерью.