Страница 160 из 168
13 сентября с какой-то необъяснимой быстротой у вешки № 4 у Цереля затонул подорвавшийся на мине (подозревали, что она была поставлена с катеров или гидросамолетов) эсминец "Охотник". Его команда, как со слов очевидцев рассказывал Г.К. Граф, в мгновение ока заняла места в уцелевших шлюпках. "Никто и не подумал предложить места офицерам, они же, считая для себя недопустимым просить об этом, молча наблюдали за уходящими шлюпками. Миноносец погружался, и скоро вода подступила к палубе, на которой стояли офицеры…".
Сегодня, пусть и почти со столетним опозданием, документы позволяют уточнить и дополнить приводившийся Г.К. Графом список погибших. Это были избранный командой в командиры старший лейтенант Г.В. Фокс (1884-1917), старший лейтенант Г.В. Огильви 3-й (1889-1917), артиллерийский офицер дивизиона лейтенант В.К. Панферов (1891-1917), мичманы В.А. Лебедев (1896-1917) и М.Н. Лисаневич (1897-1917), инженер- механик лейтенант М.Н. Бобылев (1881-1917), доктор надворный советник С.П. Смирнов (1870-1917).
Гибель "Охотника" особой болью должна была бы отразиться на "Славе", ведь лейтенант Огильви 3-й совсем недавно перешел на миноносец с должности вахтенного начальника. Панихида по погибшим на "Охотнике" и на Церельской батарее состоялась в Гельсингфорсе 20 сентября. Как записывал И.И. Ренгартен, "офицеров было много, команды – 15-20 человек, да и то со своего 4-го дивизиона, одни не пришли, оттого, что революционные друзья могли поднять их насмех за "отсталость", другие, замечал И.И. Ренгартен, "просто не доросли до чувства истинной солидарности людей и сочувствия их горю".
Памятным стало и происшествие, случившееся на рейде Куйваста 20 сентября 1917 г. "Хамейшее хулиганство и глумление" (запись И.И. Ренгартена следующего дня) над порядком службы, культуры и дисциплины позволила себе команда эсминца "Победитель", которая в ответ на сигнал о неудовольствии со стороны начальника Морских Сил Рижского залива за вход на рейд большой скоростью (отчего были оборваны швартовы и шланги питания кораблей у пирса) под брейд- вымпелом начальника 11 дивизиона подняла сигнал: "Флот страдает от качки". Большинство кораблей на рейде не постеснялось этот издевательский сигнал отрепетовать. Это и заставило М.К. Бахирева и начальника минной дивизии Г.К. Старка (1878-1950, Париж) подать командующему флотом рапорты об освобождении их от должностей. Немногим раньше подобное решение хотел принять и командир "Славы" В.Г. Антонов.
Стало вконец невыносимым, как в этом признался адмиралу командир В.Г. Антонов, в любое мгновение при всякой острой ситуации ожидать, что команда откажется выполнять боевой приказ (так и произошло 30 сентября с заградителем "Припять" – P.M.) и в случае неисполнения ее желания перережет его и офицеров". То же происходило и на других кораблях, где некоторые офицеры и даже командиры из- за нервного расстройства должны были их покинуть.
Слывшая "самым беспокойным кораблем", "Слава" осталась при своем, хотя и в конец изнервничавшем и часто прихварывавшем командире. В согласии с командующим флотом решили не искать ему замену, "так как трудно было найти охотника командовать "Славой", да и команда корабля не всякого командира приняла бы". Тем временем, не имевшее примеров в истории, гигантское по своим размаху и результатам разложение России и ее вооруженных сил уже было близко к завершению. Тогда-то и пришло время осуществления тщательно разработанного в Берлине плана, который в конечном счете должен был вывести Россию из войны. Операции не без умысла дали название "Альбион". Бездействие английского флота в Северном море должно было прикрыть высадку германского десанта на островах Балтийского архипелага. Обрушив позиции северо-западного фронта, Германия открывала путь своим войскам на Петроград.
В Гельсингфорсе на зимовке
В штабе командующего флотом лишь терялись в догадках о небывалой (сведения от агентуры начали поступать уже 11 сентября) активности германского флота от Киля до Либавы и о переходе в Балтийское море двух эскадр новейших дредноутов. Имевшиеся в строю девять ("Барс" погиб в мае) современных, но мало пригодных для серьезной атаки подводных лодок типа "Барс", три более совершенных типа АГ и 4 английских не могли им противостоять и создать серьезного подобия "волчьей стаи’’. Их нельзя было разом выслать в море, они не были должным образом организованы и нацелены на поиск германских дредноутов и на перехват конвоя с войсками.
Предвестниками штурма стали участившиеся массовые налеты германской авиации. В одном из них, 17 сентября, при взрыве погребов на главной для обороны, только что вступившей в строй Церельской батарее (четыре 12-дм орудия) было убито 40 человек и выбыли из строя почти все офицеры. Эта нехватка людей восполнена не была, и боеспособность батареи осталась пониженной. Последующий, в дни штурма, огонь германских дредноутов, несмотря на сохранность орудий, вызвал неудержимую панику среди солдат и матросов. Бегство большей части расчетов, сдача 2-го полка прикрытия и отсутствие поддержки со стороны флота заставили оставшегося за командира старшего лейтенанта Н.С. Бертенева (1887-1963) 2 октября уничтожить совершенно исправную и годную к действию батарею.
Потрясающая картина пережитого батареей, изображена в чудом сохранившейся в Центральной Военно- морской библиотеке в Санкт-Петербурге и в 1958 г. поразившей автора книге А.М. Косинского (1880-1930, чекисты) "Моонзундская операция Балтийского флота 1917 года" (Л., 1928 г., 700 экз.). Сегодня можно добавить, что описываемую Н.С. Бертеневым меткую стрельбу его батареи по германским дредноутам из современных орудий с увеличенной до 156 ко. дальностью стрельбы днем 1/14 октября можно было отнести к урокам "Славы", на которой Н.С. Бертенев в декабре 1916 г. был вторым артиллерийским офицером.
Беспрепятственно совершились 28 сентября переход из Либавы более 300 судов под прикрытием 3-й и 4-й эскадр германского флота и высадка ночью 29 сентября вблизи хорошо знакомой русскому флоту, но остававшейся слабо защищенной бухты Тагалахт. Русские без боя отдали в руки немцев и решающий для исхода всей операции пролив Соэло-Зунд. Запоздало посланный поставить в нем мины заградитель "Припять" с полпути вернулся. Его команда, несмотря на все уговоры командира старшего лейтенанта С.И. Медведева 2 (1886-1919) и некоторых старых матросов, после бурного митинга признала порученное задание слишком опасным и предписала командиру повернуть на обратный курс.
Пролив остался в руках немцев, и это обстоятельство вместе с паникой на Церельской батарее стало вторым главнейшим из просчетов, которые были допущены с русской стороны. Вместо рассеивания высвободившихся немецких войск огнем кораблей и присоединившихся к ним 2 и 4 октября крейсеров "Адмирал Макаров" и "Диана" и отправки "Славы" на подготовленную для нее позицию у Цереля, адмирал М.К. Бахирев все свои силы должен был сосредоточить для отражения атак прорывавшихся через пролив Соэло-Зунд германских миноносцев. Приход "Славы" к Церелю для поддержки начавшей митинговать батареи мог стабилизировать положение, и часть комендоров и офицеров могли бы перейти к служившему ранее на "Славе" "своему" лейтенанту Н.С. Бертеневу.
Отказ от посылки "Славы" (она будто бы была нужна для противодействия германским миноносцам, с чем мог бы справиться только что пришедший "Адмирал Макаров", и запоздалая отправка вечером 2 октября "Гражданина" вместо "Славы") стали второй роковой ошибкой командующего. Революционное предательство команды "Припяти" и беспечность стоявших вблизи Соэло-Зунда русских миноносцев (для них оказалась неожиданной та 130 кб. дистанция, с которой их накрыл вдруг открывший огонь германский дредноут) привели к панике на подбитом "Громе", а затем и на отходившем с другими миноносцами "Победителе". Лишь ценой огромных усилий командир "Храброго" старший лейтенант И.Э. Ренненкампф (1886-1952, Нью-Йорк) сумел восстановить порядок и отбил атаку немцев. Но "Гром" пришлось оставить, и на нем, как особый подарок, досталась немцам (на этом настаивал немецкий историк) карта с нанесенными последними заграждениями.