Страница 8 из 9
— Здравствуйте, Анна Николаевна! — сказал я, сопровождая слова приветствия полупоклоном.
— Иди, Андрей, мне с дядей поговорить нужно, — произнесла Налётова, обращаясь к сыну.
Мальчик был, по-видимому, хорошо воспитан. Ни слова не говоря, он развернулся и вышел за дверь.
— Я вас слушаю, — обратилась хозяйка дома уже ко мне. — Извините, с кем имею честь?
— Игорь Степанович! — представился я, не называя ипостась, в какой сюда прибыл.
— И что вы хотели, Игорь Степанович? — проговорила Анна Николаевна с нотками нетерпения в голосе. — Только побыстрее, пожалуйста, у меня не много свободного времени.
«Ага, — хмыкнул я про себя, — занята по самые уши, небось нанесением макияжа да всевозможными процедурами — массажем, грязями да ваннами». Вслух же любезно произнес:
— Мне бы хотелось, Анна Николаевна, задать вам несколько вопросов по поводу событий, произошедших в прошлую субботу, 15 октября.
Хозяйка дома поистине королевским величавым жестом откинула со лба назад великолепные вьющиеся волосы.
— Я же уже все, что могла, рассказала вашим коллегам, — произнесла она чуть раздраженно, — относительно смерти Валерия Крутькова! Больше к сказанному мне добавить нечего.
Я шагнул вперед по направлению к хозяйке дома.
— И все же есть кое-какие невыясненные моменты, — продолжил я настаивать.
Налётова окинула меня хмурым взглядом и вдруг потребовала:
— Покажите, пожалуйста, ваши документы!
Именно этого требования, вполне законного, надо сказать, я ждал и боялся, и в то же время оно прозвучало для меня неожиданно.
— Э-э-э… я… — произнес я чуть растерянно, потом спохватился, похлопал себя по карманам, достал паспорт и, прикидываясь дурачком, протянул его хозяйке дома.
Она взяла мой документ, развернула, посмотрела, затем вернула и чуть высокомерно произнесла:
— Я поняла, господин Гладышев, что вы подданный Российской Федерации, но мне бы хотелось взглянуть на ваше удостоверение сотрудника полиции.
Закосить под дурачка не удалось, я взял паспорт и перемялся с ноги на ногу. Моя уверенность разом куда-то улетучилась, и я тоном нерешительного человека пробубнил:
— Видите ли, Анна Николаевна, я не сотрудник полиции…
Хозяйка дома давно догадалась, что я не представитель власти, но зачем-то решила разыграть для меня удивление и возмущение:
— Что-о?! Вы не полицейский? А кто же вы? — приподняла она свои ухоженные черные брови.
Не люблю я юлить, лебезить, тем более перед женщиной. А раз уж раскусили и теперь попрут из дому, надо не терять достоинства.
— Я частный сыщик, — проговорил я спокойно.
Налётова, проявляя недовольство, передернула плечами и фыркнула:
— Вот еще, ищеек мне только в доме не хватало. Оставьте, пожалуйста, мой дом! — она сделала перед собой жест, словно выгоняла забежавшую в ее дом бездомную собаку.
Давненько я не испытывал такого унижения. Тем не менее все же попытался настоять на своем:
— Анна Николаевна, я пришел не из праздного любопытства. Меня попросила провести расследование мама Артема Ялышева, который сидит сейчас в следственном изоляторе по подозрению в убийстве адвоката Крутькова. Ведь он…
— Меня не интересует какой-то там Артем Ялышев, — бесцеремонно перебила меня Налётова. — Посадили его, значит, за дело. А теперь попрошу оставить мой дом.
— Но Анна Николаевна, жаль парня и его маму! — сделал я последнюю попытку достучаться до сердца женщины.
Мои усилия оказались напрасными — у богатых, высокомерных людей типа хозяйки этого дома нет сердца, а если и есть, то оно каменное.
Крылья ее прямого красивого носа хищно раздулись.
— Мне что, полицию вызвать? — промолвила она тоном барыни, покрикивающей на наглого кучера, осмелившегося зайти в ее опочивальню с просьбой дать пятак на опохмелку.
Черт возьми, сроду не испытывал такого унижения! Пытаться добиться в этом доме аудиенции у супруга Анны Николаевны наверняка не стоило, еще действительно вызовет полицию, если буду навязываться. Что ж, подождем лучших времен.
— Ладно, извините, — сказал я чуть насмешливо, церемонно раскланялся и пошел прочь от стоявшей в горделивой позе, сложив руки на груди и высоко задрав голову, хозяйки дома.
Спустившись по лестнице, вновь столкнулся с няней и ее воспитанником. Как любил говорить Иосиф Виссарионович, дети за родителей не в ответе — мальчишка ни в чем не виноват, и я широко ему улыбнулся:
— Спасибо, Андрюха, за то, что к маме проводил.
— Да пожалуйста, — с серьезным видом ответил пацан.
— Так быстро? — спросила меня чуть удивленно доброжелательная няня, имея в виду оказавшуюся короткой аудиенцию у хозяйки дома.
Я достал из встроенного шкафа куртку и стал одеваться.
— Да, — проговорил я, стараясь ничем не выдать своего расстройства. — У меня и была-то всего пара вопросов к Анне Николаевне. — Пользуясь тем, что няня не знала, что я в этом доме изгой, на вопросы которого хозяйка особняка, будь она рядом, наверняка запретила бы отвечать обслуживающему персоналу, я, как бы между прочим, сказал: — Извините, забыл спросить у Анны Николаевны, где живет ее брат Петр Береговский?
Няня простодушно ответила:
— В поселке Свиридово.
— Спасибо, — ответил я, радуясь тому, что узнал хотя бы место, где живет брат Налётовой и мне не придется проделывать лишнюю работу по розыску его координат. — Пока, Андрюха! — Я подмигнул мальчишке, махавшему мне рукой, попрощался с няней, снял с ручки свой зонт и вышел на улицу.
Глава 5. Петр Береговский
Поселок Свиридово находился южнее, по московским меркам не так далеко, всего в получасе езды, что я выяснил, прикинув расстояние по навигатору. Не откладывая дела в долгий ящик, прямо из одного поселка отправился в другой и уже тридцать минут спустя был на месте. Статус у Свиридова был намного выше, чем у Саблина. Это заметно даже по большим, богато оформленным воротам, за которыми виднелись солидные, построенные с размахом особняки. Да и охрана здесь серьезнее. За окном приличных размеров домика торчали головы двух охранников. И пустили они меня на территорию поселка после долгих выяснений, кто я, к кому еду и записи моих паспортных данных в журнал учета въезжающих и выезжающих из поселка людей. Правда, где находится дом господина Береговского, подсказали сразу, без лишних вопросов. Наконец разрешили проехать, подняли шлагбаум, и я, перепрыгивая через лужи, побежал от сторожки к своей машине на противоположной стороне дороги.
Я въехал на территорию поселка, поплутал немного по его улицам и остановился у дома номер сорок два, в котором, как мне сказали охранники, и проживает Петр Николаевич Береговский.
Особняк брата отличался от дома сестры, как отличается дворец от лачуги. Оно и понятно — Береговский хозяин фирмы, а муж сестры всего лишь служащий этой фирмы. Разновысотный в два-три этажа домина был выстроен в форме буквы «Г», справа отдельно стоял еще и гостевой двухэтажный домик. Улица была широкой, и я смело, не опасаясь создать помехи редко движущемуся по ней транспорту, оставил свой автомобиль под углом к дому Береговского и направился к двери. Нажав на кнопку домофона, приготовился к повторению допроса, который мне учинила нянька сестры Береговского перед тем, как впустить в дом. Но, к моему удивлению, открылась калитка, и из нее выглянул крепкий мужчина лет пятидесяти в форме охранника. Ничего себе! Видать, важная птица этот Петр Береговский, раз ему мало двух «чоповцев», охраняющих территорию поселка Свиридово, коль он еще держит охранника, присматривающего за его особняком.
У мужчины было круглое лицо с большим перебитым носом боксера, мощным подбородком, низким лбом и маленькими настороженными глазами под густыми темными бровями.
— Что вам угодно? — буркнул он.
Скорее всего, мужчина из бывших военных, причем не из рядового состава, привыкший в сугубо мужском коллективе к грубому обращению с подчиненными, но хозяин, давший неплохо оплачиваемую работу, требовал от охранника вежливого обращения с людьми, посещающими дом Береговского, и охранник старался честно проявлять вежливость, но солдафонщина брала над ним верх и потому в его устах «Что вам угодно?» звучало как «Какого черта тебе надобно?». Само собой, это еще мягко говоря.