Комедии

Тоффоло. Иду, ваша милость! Кекка, я сейчас вернусь, сейчас! (Уходит.)

Лучетта (про себя). Раз Кекка выходит за Балду, я больше не ревную к ней Тита-Нане.

Исидоро. Ну, милые женщины, вот вам прекрасный случай помириться и снова стать друзьями. Дело вам говорю!

Лучетта. Если они на меня не будут злиться, я тоже на них не буду.

Исидоро (Либере, Орсетте и Кекке). Ну, а вы как?

Орсетта. У меня уже все прошло.

Либера. Я-то? Если меня за косы не тянут, я тише воды ниже травы.

Исидоро. А вы, Кекка?

Кекка. Да что уж там! Я люблю со всеми в мире жить.

Исидоро. Ну, так миритесь же. И поцелуйтесь.

Орсетта. Давайте.

Лучетта. Давайте, чего там!

СЦЕНА 24

Те же и Паскуа.

Паскуа. Это еще что? Чего это ты выдумала? Ты хочешь мириться? С этими-то? С подобными бабами?

Исидоро. Ну вот! Теперь еще вы пришли портить дело.

Паскуа. Мне очень удивительно. Они меня так честили!

Исидоро. Успокойтесь! Утихомирьтесь!

Паскуа. Как это так я могу успокоиться? У меня до сих пор рука вот тут болит. Не желаю я успокаиваться.

Орсетта (про себя). Жалко, что я тебе совсем ее не искалечила.

СЦЕНА 25

Те же и падрон Тони.

Исидоро. Эй, падрон Тони!

Тони. Ваша милость.

Исидоро. Если вы не образумите вашу жену…

Тони. Слышал уж, слышал, ваша милость, слышал! (к Паскуа.) А ну, живо — мириться.

Паскуа. Не желаю!

Тони (угрожающе). Мирись, говорю!

Паскуа. А вот я не желаю.

Тони (беря палку). Мирись, говорю. Слыхала?

Паскуа (подходит, сконфуженная). Ну, хорошо, хорошо. Буду мириться.

Исидоро. Вот это я понимаю, здорово! Молодчина!

Либера. Иди сюда, Паскуа.

Паскуа. Иду.

Обнимаются.

Либера. Ну, а вы, девушки!

Все обнимаются и целуются.

Исидоро. Вот так! Великолепно! И пусть согласье процветает до первой ссоры!

СЦЕНА 26

Те же, падрон Виченцо, Тита-Нане, Тоффоло, потом слуга.

Виченцо. Вот и мы, ваша милость.

Исидоро. А! Идите сюда! Ну, Тита-Нане, пришла пора мне доказать вам мое доброе отношение, а вам доказать — что вы мужчина.

Виченцо. Вот это самое и я старался втолковать Тита-Нане и, кажется, наполовину вразумил его. Я надеюсь теперь, что он сделает все, что вы захотите, ваша милость.

Исидоро. Ну, так забудьте все. Будьте опять другом всем и женитесь на Лучетте.

Тита. Чтобы я, ваша милость? Повесьте меня, а я на ней не женюсь.

Исидоро. Вот тебе и раз!

Лучетта (про себя). Его нужно бы как следует выколотить, как вяленую треску.

Паскуа (к Тита). Эй ты, послушай! Если ты мечтал, что тебе достанется Кекка, то вот она, погляди: она выходит за Тоффоло.

Фортунато. А я даю за нее сто дукатов.

Тита. Как будто мне не все равно! Пусть выходит за кого хочет.

Исидоро (к Тита). Почему вы раздумали жениться на Лучетте?

Тита. Потому что она сказала мне: «Иди к чорту». Так и сказала!

Лучетта. Ах, подумаешь! А ты мне чего наговорил?

Исидоро. Ну, что ж! Кто хочет — хорошо, а не хочет — ему же хуже. Одна-то пара у нас есть. Кекка и Тоффоло, дайте руку друг другу.

Тоффоло. Я готов.

Кекка. И я согласна.

Орсетта. Э, нет! Погодите, ваша милость. Я — первая.

Исидоро. Когда так, Беппе, вали козырем.

Беппе. Я себя просить не заставлю.

Лучетта (к Беппе). Нет, синьор, если я не выйду, так и тебе не жениться.

Паскуа. Лучетта дело говорит.

Тони. А я тут что? Или я ни при чем? Меня не нужно даже спросить?

Исидоро. Знаете, что я вам скажу? Идите вы все к дьяволу, сколько тут вас есть! Обалдел я от вас. (Хочет уйти.)

Кекка (к Исидоро). Не уходите…

Фортунато. Ваша милость…

Орсетта (к Исидоро). Погодите, куда вы?

Фортунато (останавливает Исидоро). Ваша милость.

Лучетта (к Исидоро). Ну, потерпите немного.

Исидоро (Лучетте). Из-за вас все остаются ни с чем.

Лучетта. Нет, ваша милость, не надо корить меня больше. Я не хочу, чтобы из-за меня все у вас расстроилось. Если я такая скверная, пускай я и буду страдать. Тита-Нане не хочет меня брать? Ну, что же делать! А чем я провинилась? Если я ему что-то сказала, так и он мне сказал еще больше. Но я его люблю, и я его простила. Если он не хочет меня простить, значит он меня не любит. (Плачет.)

Паскуа (с чувством). Лучетта!

Орсетта (к Тита). Смотри, она плачет.

Либера (к Тита). Ведь плачет!

Кекка (к Тита). Мне ее жалко.

Тита (про себя). Чорт возьми! Если бы только мне не стыдно было.

Либера (к Тита). Да что это? Сердца, что ли у вас нет? Бедняжка! Камень — и тот бы растрогался!

Тита (Лучетте грубовато). Ты чего?

Лучетта (плача). Ничего!

Тита. Ну, полно уж!

Лучетта. Чего тебе?

Тита. Чего разнюнилась?

Лучетта (с чувством). Пес, душегуб!

Тита (властно). Молчи!

Лучетта. Ты же меня бросить хочешь.

Тита. А ты будешь изводить меня?

Лучетта. Нет.

Тита. Любить меня будешь?

Лучетта. Буду.

Тита. Падрон Тони, донна Паскуа, ваша милость! С вашего разрешения. (Лучетте.) Дай мне руку.

Лучетта (дает ему руку). Вот, на!..

Тита (попрежнему грубовато). Ты — моя жена.

Исидоро. Чудесно! (Слуге.) Эй, Пиявка!

Слуга. Ваша милость!

Исидоро. Беги одним духом и сделай, что я тебе приказал.

Слуга. Мигом?

Исидоро. Ну, Беппе, теперь ваш черед.

Беппе. Мой? Глядите, как это просто. Падрон Фортунато, донна Либера, ваша милость! С вашего разрешения! (Подает руку Орсетте.) Муж и жена!

Орсетта (Кекке). Теперь можешь и ты. Мне уж все равно.

Исидоро. Тоффоло, кому теперь?

Тоффоло. Мне. Моя лодка первая. Падрон Фортунато, донна Либера, ваша милость! С вашего разрешения! (Дает руку Кекке.)

Кекка (к Исидоро). Ну, а как насчет приданого?

Исидоро. Я человек чести. Будьте покойны.

Тоффоло. Жена!

Кекка. Муж!

Тоффоло. Ура!

Фортунато. Ура! Ходи веселее! Жена, я тоже разошелся.

Слуга (к Исидоро). Все готово, как приказывали.

Исидоро. Ну, молодые, давайте веселиться! Я приготовил для вас кое-какое угощение и пригласил музыкантов. Идемте. Повеселимся немного. И спляшем четыре фурланы.

Орсетта. Нет, лучше здесь. Давайте лучше будем здесь танцовать.

Исидоро. Здесь так здесь. Как хотите. Ну, живо, тащите наружу стулья! Зовите сюда музыкантов! А ты, Пиявка, слетай в казино и принеси оттуда угощение.

Лучетта. Да, ваша милость, потанцуем и повеселимся, раз столько тут нас молодых. Но я хотела бы, с вашего позволения, сказать два словечка. Я вам очень благодарна за то, что вы сделали для меня. И обе другие невесты тоже вам очень признательны. Но мне неприятно одно. Вот вы не кьоджинский человек, а приезжий. И мне бы не хотелось, чтобы вы, когда уедете отсюда, стали про нас рассказывать всякое-такое и чтобы пошла по свету молва, что мы, кьоджинки, любим цапаться. Сказать правду, то, что вы видели и слышали, — чистая случайность. Мы женщины хорошие, честные. Но веселые. Любим веселиться. И сейчас хотим попрыгать и поплясать. И хотим, чтобы все могли сказать: да здравствуют кьоджинки, да здравствуют кьоджинки!