Остроумие мира

– Будем считать, – сказал Сталин, – что это не артист Качалов пришел на репетицию часом позже, чем положено. Это репетиция началась на час раньше.

После просмотра фильма Герасимова «Сельский врач» Сталин сделал замечание Большакову по поводу картины.

– Видите ли, – сказал он. – В село приезжает молодая девушка-врач. И в это же время умирает старый врач, который здесь работал до нее. Это неправильно. Ведь он мог бы еще пожить, передать свою мудрость и умение молодому врачу. Он должен был помочь ей сделать первые шаги в жизни…

Большаков так передал Герасимову смысл разговора со Сталиным:

– Наверху не любят, когда мрут старики.

Во время просмотра очередного фильма собравшихся в кремлевском кинозале обслуживали молчаливые официанты. Разносили воду, леденцы, а затем, обслужив всех, стояли вдоль стен, смотрели картину. Если было скучно, уходили потихоньку из зала. В таких случаях Сталин замечал:

– Простому народу фильм не нравится.

Сталин долго не соглашался, чтобы его играл в кино артист Геловани. Сталина убеждали, говоря, что артист статен и красив, что он не уронит высокий образ, наконец, вождь согласился поглядеть на Геловани в гриме.

Того нарядили в мундир, дали трубку, загримировали и ввели в кабинет Сталина. И вот по кабинету принялись расхаживать два Сталина, поглядывая друг на друга и переговариваясь.

– Мундир хорош! – похвалил наконец Сталин. После ухода артиста Сталин покачал головой и сказал:

– Похож-то он похож, но уж больно глуп…

Однако образ в общем одобрил.

У. Боччони. Симультанные образы. Фрагмент

Была весна сорок пятого года, наша армия громила врага на его территории, занимая город за городом. И вот в один из майских дней накануне капитуляции немцев в расположении наших войск замечена была чекистами знаменитая немецкая кинозвезда Марика Рокк, женщина редчайшей изумительной красоты. Причем никто ее не неволил и не удерживал, а жила она в штабе полка сама, по собственному желанию, потому что влюбилась в статного красавца русского воина-освободителя, кавалера двух орденов Славы гвардии полковника Родионова.

Неизвестно, чем руководствовались энкаведешники, когда «шили» дело и составляли донос на любовь полковника и киноартистки и направляли его в Москву. Возможно, просто завидовали. Берия подписал этот донос, напирая на то, что здесь может возникнуть опасная идеологическая диверсия, что таким образом чуждая идеология проникает в армию и т. д. Поскольку речь шла о кавалере двух орденов Славы, документ был отдан на утверждение Сталину. Вероятно, вождь был в прекрасном расположении духа накануне Победы, потому что, прочитав «телегу», написал сверху наискосок своим знаменитым синим карандашом: «Дело гвардии полковника Родионова и Марики Рокк закрыть! Вражеская идеология распространяется по иным каналам!»

Сталин послал в подарок Гарриману, послу США в СССР, фильм «Волга-Волга».

В американском посольстве внимательнейшим образом несколько раз кряду просмотрели этот фильм от начала до конца, пытаясь разгадать тайный смысл подарка.

Наконец аналитики и советники посла пришли к выводу, что собака зарыта в словах песенки:

Теперь стали думать и анализировать этот текст…

А между тем Сталин ничего не имел в виду. Просто подарил от чистого сердца свой любимый фильм. Хотел, чтобы и американцы посмеялись над комедией.

Когда награждали создателей фильма «Адмирал Нахимов» Сталинскими премиями, пришла просьба от одного актера, которого в список этот не включили. Актер писал лично Сталину о том, что он сыграл турецкого пашу, и просит дать ему премию наравне со всеми. Сталин прочитал письмо вслух и сказал членам комиссии:

– Актер очень просит, хоть сыграл он пашу не очень хорошо… Надо дать, я думаю… Но надо дать и тому, кто не просит. Актер, который сыграл матроса Кошку, он хорошо сыграл. Дадим обоим.

Как-то после великой Победы Сталин пригласил к себе известного грузинского киноартиста Спартака Багашвили, сыгравшего в фильме «Арсен». Во время банкета Багашвили, сидевший рядом со Сталиным, стал страшно льстить вождю, произнося свои речи исключительно на грузинском языке. Сталин слушал, слушал, а потом громко перебил, обращаясь ко всему столу:

– Чудак! Он думает, что я все еще грузин!

Однажды высший киноначальник Большаков добился приема у Сталина и даже убедил вождя подписать какие-то очень важные бумаги, касающиеся статуса и положения Мосфильма. Но поскольку прием происходил не в кабинете у Сталина, Большаков вынужден был достать и предложить для совершения подписи собственную авторучку. Что-то однако застопорилось, чернила то ли засохли на пере, то ли забился канал, словом, Большаков взял из рук Сталина свою авторучку и встряхнул ее. Встряхнул так неосторожно, что чернила брызнули на белоснежные брюки вождя. Надо ли говорить о том, что лицо Большакова мгновенно стало белее этих белоснежных брюк, сердце ушло в пятки, а в глазах потемнело. Особенно после того, как Сталин поднялся с места и в упор, не мигая поглядел в глаза Большакову. Длилось это не очень долго, не более нескольких секунд, которые Большакову показались вечностью, но Сталин вдруг смягчился, по-видимому заметив метаморфозы, произошедшие с Большаковым. Сталин усмехнулся и добродушно сказал:

– Ну что ты так расстроился? Думал, у Сталина последние штаны?

Отлучаясь на долгий срок в командировку, Большаков наставлял своего заместителя:

– Сиди здесь, никуда не суйся. Будут требовать из Кремля новую картину, отговаривайся и увиливай. Если насядут – вези. Там поднимешься на третий этаж, встанешь у зеркала на лестничной площадке. Стой, ничего не трогай, жди, когда тебя позовут. Самостоятельно – ни шагу. Больше молчи. Говори, только если спросят…

Вскоре после его отъезда заместителю позвонили из Кремля, попросили привезти новый фильм. Тот повез «Большую жизнь». Поднялся, помня наставления начальника, на третий этаж. Встал у зеркала. Увидел на подзеркальной полочке щетку, решил причесаться, потянулся за ней.

– Не трогать! – раздался неведомо откуда тихий окрик.

Вскоре его позвали. Вошел, увидев Сталина, похвастался:

– Я привез вам очень хороший фильм.

– Посмотрим, – сказал Сталин.

В начале фильма пошла панорама разрушенного Донецка.

– Что это вы нам показываете? Из какого это времени? – строго сказал Сталин, и следом за ним недовольно заговорили и другие…

Фильм не понравился.

Через некоторое время, вызвав Большакова, Сталин нейтральным тоном, между прочим, поинтересовался:

– А этот человек, ваш заместитель, который привозил фильм, он что…

– Он уволен, – доложил Большаков, что-то почуяв в голосе Сталина.

Как-то умели они уловить нюансы, эти старые чиновники!..

Вернулся из Кремля и немедленно задним числом оформил приказ об увольнении заместителя.

В Кремле большой концерт, посвященный очередной годовщине Октябрьской революции, приглашено большое количество артистов и гостей, среди которых председатель Госкино Большаков и заведующий Отделом пропаганды киноискусства Хапун. После двухчасового концерта, прошедшего на большом подъеме, часть выступающих разъехалась, а часть приглашена в банкетный зал. И вот за полночь, когда все уже изрядно выпили и закусили, зазвучала музыка сводного оркестра, и в центре зала начались танцы. По краям у стен располагались столики с легкой закуской и выпивкой. Грянул вальс, кавалеры расхватали дам, пары закружились посередине зала. А у столика мирно расположились Большаков и Хапун, попивая винцо, закусывая и о чем-то своем беседуя. Оба довольно толстые и малоподвижные, причем Хапун, кроме того что толст, так еще и очень маленького роста, похожий на бочонок с пивом. И вот, заговорившись и мало обращая внимания на окружающее, они и не заметили, как за спиной у них появился прогуливающийся по залу Сталин. А Сталин вдруг потрепал по плечу Большакова и мягко спросил: