Страница 50 из 55
– Что это за сюжет? – покривился драматург. – Пошлость и шаблон.
– Вы находите? – сказал Немирович-Данченко. – А Грибоедов сделал из этого недурную пьесу. Она называется «Горе от ума».
Находясь в обществе молодых поэтов, Михаил Светлов никогда не подчеркивал своего превосходства. Однажды один молодой человек, неправильно понявший светловскую простоту, стал называть его «Миша».
– Что вы со мной церемонитесь, – сказал ему Светлов, – называйте меня просто – Михаил Аркадьевич.
Литфонд долго не переводил Светлову денег. Заждавшись, после многих напоминаний из Ялты он послал директору такую телеграмму: «Вашу мать беспокоит отсутствие денег».
На писательском собрании прорабатывали пьесу, перед этим обруганную в одной центральной газете. Доклад делал критик, известный своим разгромным стилем. Светлов печально заметил:
– Вы знаете, кого напоминает мне наш докладчик? Это тот сосед, которого зовут, когда надо зарезать курицу.
Об одном поэте Светлов сказал:
– Он как кружка пива – прежде чем выпить, надо сдуть пену.
По поводу своей сутулости Светлов часто шутил:
– Что такое знак вопроса? Это состарившийся восклицательный.
На светловском юбилее было оглашено письмо отсутствовавшего по причине болезни Вениамина Каверина, в котором он писал: «Я завидую не только таланту Светлова, но и его удивительной скромности. Он, как никто, умеет довольствоваться необходимым».
– Мне не надо ничего необходимого, – возразил Светлов, – но я не могу без лишнего.
Светлов стойко и мужественно умел переносить невзгоды и почти никогда не жаловался. Он всегда отшучивался и говорил:
– Счастье поэта должно быть всеобщим, а несчастье – обязательно конспиративным.
О двух маститых литературоведах Светлов как-то сказал в кругу писателей:
– Когда я их читаю, никак не могу понять, стоит ли мне читать книги. Все равно что по котлете представить, как выглядела живая корова, из которой эта котлета сделана.
Прогуливаясь по морскому пляжу и обозревая распростертые на песке фигуры загорающих, Светлов сказал:
– Тела давно минувших дней…
В 1956 году Светлова вызвали в МГБ в связи с посмертным пересмотром дела одного из поэтов. Следователь спросил:
– Знали ли вы этого поэта? Что вы можете о нем сказать?
– Знал. Он был хорошим поэтом и настоящим коммунистом.
– Как? Ведь он был троцкистом и за это посажен.
– Нет, это я был троцкистом, – сказал Светлов. – А он был настоящим коммунистом.
Следователь растерялся, попросил у Светлова пропуск, подписал его и сказал:
– Идите, идите…
На литературном вечере после чтения стихов Светлов отвечал на многие записки. Несколько записок он оставил без ответа.
– Почему вы отвечаете не на все записки? – раздался голос из зала.
– Если бы я мог ответить на все вопросы, – сказал Светлов, – мне бы стало неинтересно жить.
Светлов, написав стихи, тут же читал их кому-нибудь. Если поблизости никого не было, звонил по телефону. Звонил иногда среди ночи.
Друг Светлова, разбуженный однажды ночным звонком, спросил его:
– А ты знаешь, который час?
– Дружба – понятие круглосуточное, – ответил Светлов.
Утверждая простоту как высшую форму искусства, Светлов сказал:
– В каждом изысканном блюде есть привкус. А у ржаного хлеба есть вкус, но привкуса нет.
Студент Литературного института защищал дипломную работу – читал морские стихи из своей книги. Выступая с критикой этих стихов, Светлов сказал:
– От моря можно брать ясность, синеву, грозность… Но зачем брать воду?
Об одном поэте, вокруг которого была создана чрезмерная рекламная шумиха, Светлов сказал:
– У него весь пар уходит на свистки, а не на движение.
Был день выплаты гонорара. Светлов пришел в издательство. Выяснилось, что ему ничего не причиталось. Глядя, как другие писатели получают деньги, Светлов сказал:
– Давно не видел денег. Пришел посмотреть, как они выглядят.
Как-то Л. О. Утесов почувствовал недомогание. Обратился к врачам, начались, как водится, анализы, исследования, рентгены. На первых порах они ничего не дали. И тогда распространился слух, что у Утесова рак… Только спустя некоторое время было обнаружено, что Утесов проглотил рыбную кость.
И когда кто-то из друзей Леонида Осиповича справлялся о его здоровье, он отвечал:
– Не беспокойся, пожалуйста, у меня не рак. У меня, знаешь ли, рыба.
Физику Оресту Даниловичу Хвольсону, члену-корреспонденту Академии наук СССР, присвоили звание почетного академика. Поздравляя маститого физика, кто-то из его коллег спросил:
– Ну, теперь-то вы довольны?
– Конечно, я рад, – отвечал Хвольсон, – но должен заметить, что между академиком и почетным академиком такая же разница, как между значением слов «государь» и «милостивый государь».
В одном из спектаклей Саратовского драматического театра замечательный артист Борис Андреев исполнял роль Тараса Бульбы, но в сцене, когда он готовится застрелить сына Андрия, ружье Тараса не срабатывает. Человек за сценой, который производит звуки выстрелов, отчего-то замешкался. Андреев, нацелив ружье, говорит известные слова:
– Я тебя породил, я тебя и убью…
Но ружье молчит. Андреев повторяет:
– Я тебя породил, так я же тебя и убью…
Ружье молчит. Звуковика растормошили, раздался выстрел, но слишком поздно. Андреев уже успел зарубить Андрия саблей.
После долгого дня съемок, накануне выходных, Борис Андреев, большой любитель хорошо выпить и закусить, с удовольствием сообщает коллегам:
– Не знаю как вы, а я иду в ресторан на праздничный ужин.
– Надеюсь, в приятном обществе, – бросает реплику кто-то из актеров.
– Я и жареный гусь!
– Ух, ты! И что, ты справишься с ним в одиночку?
– Зачем же в одиночку, – говорит Борис Андреев. – Не в одиночку, а с картошкой, капустой, овощами…
Беседуя с Бондарчуком, некто повторил известную фразу о том, какая легкая судьба всякого актера – однажды утром проснулся и узнал, что стал знаменитым.
– Уважаемый, – сказал ему Сергей Бондарчук. – Ради того, чтобы однажды утром проснуться знаменитым, мне довелось много лет работать сутками напролет, почти без сна. Тот, кто собирается когда-нибудь проснуться знаменитым, спит очень мало!
Однажды в Киеве Олег Даль проводил время в кафе. Одна из местных поклонниц подсела за соседний столик. Всеми доступными ей способами она попыталась привлечь к себе внимание артиста, но тот не реагировал никак, продолжал попивать вино.
Через некоторое время поклонница решила действовать более решительно и уронила сумочку. При этом воскликнула громко:
– Ой, да я же сумочку уронила! Олег Даль повернулся к ней и, усмехнувшись, сказал:
– Дорогая, моя слабость вовсе не женщины, а вино!
Пьеса «На бойком месте» Островского. Алексей Дикий, который играет роль барина, приезжает на бричке, входит в горницу и спрашивает своего слугу:
– Коней распряг? Овса задал?..
– Распряг, батюшка, – откликается слуга. – И овса задал…
Э. Дега. Абсент (В кафе)
Наступает непредвиденная пауза, ибо слова роли Дикий забыл. Бывает такое – вылетят хорошо известные слова и никак их не вспомнишь. Он снова повторяет: